Не хочу! Не буду!

- Хочу поцелуй. Твой.

- О, это можно и на месте, - мурлыкнул мужчина и поцеловал.

Не знаю, сколько по времени мы целовались, но хлопок задней дверцей заставил нас обоих вздрогнуть. Оказывается, пока мы самозабвенно целовались, Женька имел наглость сесть в нашу машину. Я просто проигнорировала его появление, а вот Лео вознамеривался высказать ему все, что только в голову взбредет. Но не успел, так как виновник сразу е начал каяться.

- Ну, накосячил я, признаю, - вздохнул старший брат и нервно провел по ежику волос. - Они же мама и папа, я не мог промолчать, когда они позвонили и спросили о нашем визите. Проболтался я.

- Балабол, - злобно заключил муж, обходя машину и усаживаясь на свое место. - Мог и промолчать, нечего раньше времени моей девочки нервы портить.

Женька лишь страдальчески повздыхал, в отражении зеркала я увидела, как он скорбно кивнул и сидел с понурым видом. Видимо, действительно чувствует свою вину. Но, честно сказать, я прощать его так быстро не могла, да и не собиралась. Он виноват, не стоило им все рассказывать, не стоило меня насильно тянуть в этот город и не стоило ему со мной ругаться. Может, в дальнейшем я и остыну, но доверие братец потерял навсегда.

- Поехали за сыном, а потом на встречу и домой, - наметил план действий мой супруг, погладив меня по щеке. Я лишь одобрительно кивнула, наслаждаясь мимолетной лаской. - Вот и славно.

Дорога заняла немного времени, тем более, когда голова полностью занята мыслями о прошлом. Меня мучил вопрос, отчего они не могут оставить меня в покое? Почему они раз за разом портят мою жизнь, принося в них все новые беды? Почему Женька так легко отступил от своих принципов, почему так настойчиво просит встретиться с матерью? Почему так много «почему»?

И на все эти вопросы я никак не находила ответы. А братец лишь отворачивался и старательно делал вид, что не услышал меня. Это было обидно. И дико любопытно.

У дома уже стояла Женькина машина, а во дворе бегали дети, Ника же весело разговаривала по телефону, жестикулируя руками и задорно смеясь. Завидев нас, приветливо махнула и продолжила телефонный разговор. Кристина с разбега бросилась к отцу, а вот Славик нерешительно косился на нас. Только когда Лео подхватил его сам на руки, мальчик позволил себе мимолетную смущенную улыбку. Не привыкший он к проявлению ласки.

- Ну что, пойдемте переодеваться и поедем сразу же на обед, - отключая телефон, прощебетала Ника.

- Угу, - втроем невнятно ответили мы.

Собирались мы действительно в одно мгновение. И это не смотря на то, что до обеда с моими родителями оставалось еще больше часа. Но мой супруг уверил, что нас нужно накормить, а то в присутствии посторонних, кусок в горло не полезет, а он бы очень хотел, чтобы мы хорошо питались с сыном. Похихикав над такой опекой, мы со Славочкой спустились на улицу, а за нами с моей сумкой спускался Лео, игнорирую уговоры Женьки остаться еще на денечек. Хватит, нагостились.

В ресторан мы ехали на двух машинах, каждый своей семьей. Даже после за столик садились молча. Меня рассматривали молча, но мы со Славой по картинкам выбирали вкусный десерт, а Кристина просто ткнула во что-то, а Женька кивнул и моментом сделал заказ. Мы чуть позже тоже заказали, вот только Лео попросил раздельный счет, так как мы хоть и вместе, но семьи все же разные.

- Леонид, по-моему, раздельный счет это уже маразм, - плохо скрываемое раздражение так и сквозило в голосе брата.

- А по-моему, это то, что нужно. Нам от тебя ничего не нужно, а тебе от меня ничего. Так что все довольны сложившимся ходом.

- А родители?

- Пусть сами за себя платят, я в этом участвовать - не намерен, - жестко сказал мой супруг, позволяя официантке поставить перед собой блюда. - А хочешь - плати сам.

Ответа не последовало, но я краем уха уловила смешок мужа, он был доволен собой, а природное ехидство и ирония настойчиво требовали выхода.

Когда с обедом было покончено, а мы лениво поглощали десерт, в зал вплыла элегантная женщина под руку с галантным мужчиной. Мама и папа. Они вели себя величественно, будто на приеме у президента, а не на обеде со своими детьми.

- Здравствуй еще раз, Василиса, - поздоровался «отец». - Знаю, видеть нас ты не хотела, но это необходимо. Да и нам пора зарыть топор войны.

- Топор войны? - Глухо переспросила я, крепко сжимая руки в кулаки, что ногти врезались в ладонь, причиняя невольную боль. - Топор войны? - Нервно передернув плечами, повторила я. - Вы меня бросили. Отдали в приют, как какую-то шавку. Оставили одну, при живых родителях и брате. А сейчас вы заявляетесь, рушите мою жизнь и заявляете о зарывании топора. Не будет такого! Я не хочу! И я не буду! Вы мне никто!

Я говорила в полголоса, не зачем привлекать излишнее внимание, ведь мы в общественном месте. Все присутствующие за нашим столом, кроме детей, ошарашено смотрели на меня, будто впервые увидели.

- Ты не знаешь причины, почему мы так поступили, - тряхнув головой, тем временем спокойно проговорил «отец». - У нас была причина, почему ты не осталась жить с нами.

- И что же, ваше высочайшее желание сейчас просветить меня об этой причине? - усмехнулась я. - А не поздно ли вы спохватились?

- Поздно не рано, - жестко бросила «мама». - Хочешь кого-то винить, так спусти весь гнев на меня, это ведь я решила от тебя избавиться. И мириться я сюда бы не пришла, если бы не твой отец. Что ты глазками сверкаешь? Да, он тебе отец, а я тебе никто.

Я ошарашено смотрела на этих людей и не понимала, что я здесь делаю. Бежать. Бежать из этого дурного города. Далеко и навсегда. Безвозвратно утратить все воспоминания. Зачем мне знать правду, если и так ясно, что им я не нужна была никогда.

- Что ты смотришь? - женщина все больше злилась, а вот мужчина напротив виновато на меня смотрел. - Я Михаила любила давно, даже забеременела от него. Родила, а потом только ему сказала о Женьке. Мы долго и счастливо жили вместе, пока твоя мамочка не увела его из семьи. Уж не знаю, была ли там любовь, вот только через год он явился с тобой на руках. Я пыталась тебя полюбить, вот только видела в тебе лишь напоминание его предательства. Я предложила тебя отдать в приют, либо ты останешься изгоем навсегда в собственном доме. Но, как говориться, все в жизни бумерангом возвращается. Я наказала ни в чем неповинную девочку, а сама через годы заболела. Мне осталось всего полгода. Это мало, девочка. Я лишь хочу, чтобы ты меня простила. - она говорила уже спокойнее, а я понимала, что злость в самом начале была направлена не на меня, а на свою глупость. - Как видишь, семьи у нас не получилось, лишь видимость. У Михаила есть любовница, да и не одна, а у меня свой ухажер. Не вышло у нас с предательством крепкого брака. Хоть и люблю я его только. А мамка твоя уехала, актрисой стала. Но не к чему тебе сейчас раны бередить, имя я тебе не скажу.

- Почему именно сейчас? - хрипло спросила я.

- Потому что у меня мало времени, а прощение... Сними камень с моей души, девочка.

А я сидела, будто громом пораженная. Такого я даже и не смогла бы представить. Это какое-то страшное кино, где я в главной роли. Я ведь давно смирилась с их отсутствием в своей жизни. А они вновь и вновь возвращаются.

- Винить мне вас не в чем, а вот интересно было бы узнать, почему отцу я была не нужна, раз он так легко отдал меня в приют, - спокойно произнесла я, отчаянно желая скорее сбежать и больше никогда их не видеть.

- А что мне было делать с маленькой девочкой? Ты же знаешь, что я вырос без родителей, лишь с бабушкой. А про тебя я ей говорить не стал.

- Спасибо, что дали мне жизнь, на этом, пожалуй, мы откланяемся. И это вовсе не было причиной меня сдавать в приют. Нашей семье пора домой, - резко отодвинув стул, я подхватила сына и зашагала к выходу.

Здесь меня больше ничего не держало. Встреча прошла весьма продуктивно. И насыщенно. Свободно выдохнула я лишь у машины, когда любимые руки нежно обняли вместе с ребенком.