Страница 12 из 176
- Я подчиняюсь только Владычице! - прошептал Борец, - И только от нее готов терпеть указания и насмешки.
- Тише, Борец, тише. - Осадил его Майорин. - Не то сейчас время, теперь нам всем придется изрядно потерпеть. И не стоит оскорбляться за собаку, в конце концов, все исследования подтверждают, что оборотни ближе всего к волку, пусть вы крупнее и мощнее сложены.
- В первую очередь я колдун, Майорин! - Лавт уперся ладонью колдуну в плечо. - Как и ты. И только потом мы королевские братья, оборотни, мужья, дети и родители. В первую очередь мы колдуны.
Майорин посмотрел на Борца, на Мадеру, на государя.
- Совет! - Мадера уселся в кресло, дождавшись, когда государь устроится на троне. - Начинаем совет!
- Пойдешь? Или останешься? - спросил Майорин у Борца.
- Останусь, послушаю, что надумали полноценные люди, не отягощенные второй ипостасью.
- Не обольщайся, спеси здесь больше, чем дельных мыслей.
- Это ты про себя? - хмыкнул Лавт.
Совет тогда длился почти до самого вечера... Их прервали...
За окном сверкнуло. Глиняный сосуд с подожженным фитилем разбился посреди дворцовой аллеи. Совещающиеся вздрогнули.
Второй приземлился на ветви мохнатой голубой елочки, щедро облил хвою маслом, и она тут же занялась.
Орник торопливо поднялся и растворил окно.
- Поборник чароплетов! - крикнул кто-то за оградой.
Редрин Филин вздрогнул.
Горящее масло протопило в снегу ямку и потухло, залитое водой.
- Чародейский прихвостень!
- Нашим государством правит не Филин, им правят колдуны!
- Долой Инесскую ведьму! Долой Цитадельского колдунишку! Они превращают наших детей в демонов!
Лицо государя сделалось белым. Первый советник суетливо сновал вокруг, обмахивая монарха платочком. По едва протопленному залу пополз морозный ночной воздух.
Майорин и Орник бросились к выходу.
Монарх отогнал советника, тяжело поднялся.
- Нет! Стойте! - но колдуны уже покинули зал и торопливо пересчитывали ногами ступени лестницы. - Догоните их! Не дайте выйти из дворца.
Не дожидаясь исполнения приказа, государь, забыв про стать, тяжелой трусцой заскакал за братом и архимагом. Нагнал он их в коридоре первого этажа, за ним бежали слуги.
Придворный люд уже высыпал из дворца на аллею, стражники растеряно косились на толпу за оградой, не решаясь обороняться. Кувшины больше не летели, зато летели бранные слова и дерзкие высказывания. Полыхали факелы и народный гнев в зрачках собравшихся.
Филин величественно шел по аллее. Тяжелая шуба волочилась по земле. Государь обошел потухший сосуд.
- Эй! Потушите эту бесову елку! - крикнул он стражникам.
За его спиной засуетились, вытащили лопаты, начали закидывать огонь снегом.
За оградой шумел народ. Редрин подошел к воротам.
- Откройте!
- Но, Ваше величество...
- Я сказал: откройте. - Тише повторил Редрин Филин. - Я еще правлю в этой стране, хоть кое-кто в этом и сомневается.
Народ расступился.
Государь мрачно оглядел освященные факелами лица.
- Колдуны вам не нравятся? - спросил он. В толпе кто-то подал голос, но получилось невнятно - чья-то ладонь быстро прикрыла смелый рот.
К государю выступил невысокий коренастый человек в бобровой шубе с бляхой купеческой гильдии на груди.
- Государь мой. - Он низко поклонился, задев рукой снег. - Государь мой, люди боятся за свои жизни и жизни своих детей. Разве можно их в этом винить?
- Нельзя. - Согласился Филин.
- Государь! - распихивая толпу узкими плечиками, выбился вперед худой жрец в расшитой рясе. На тонкой шее болтался серебряный треугольник. Он одернул сбившийся подол, торопливо поклонился и встал рядом с купцом. - Государь, боги милостивы, но люди гневливы. Они не знаю божественного прощения заблудших душ, но государь, демоны, что творят такое с детьми, должны быть наказаны.
- Консат. - Государь кивнул жрецу. - Ваших рук дело?
- Языка. - Хмыкнул купец. - Вечерняя проповедь прошла успешно. И утренняя, и вчерашняя, и позавчерашняя. Короче, он об этом уже неделю нам талдычит, вот народ и услышал волю божью.