Сыщики и шаманы

– А у меня целая стая птиц, именуемых «обломинго», «нихренинго» и «чепушинго», – приземляясь на свой стул, саркастично прокомментировал Крячко. – Бывшие сидельцы, как вырисовывается из наших бесед, к исчезновению Кирканина-младшего скорее всего непричастны. Скажем, Чумаря кто-то просветил по части того, что Пуаро к его проблемам отношения не имеет, и он на радостях ушел в гробовщики. Блиц целиком и без остатка занялся педагогикой – воспитывает внука достойным комсомольцем. Гасан вообще стал примером для молодежи – уверяет, что простил всех и вся… Кстати, мне пришлось выручать его самого, когда прямо при мне на него наехали вымогатели…

Он рассказал о стычке с охранниками Жужарова, которые, прикрываясь весьма неоднозначным в Рыколово авторитетом хозяина, надумали криминальным способом срубить деньжат. Рассказал и о том, что услышал от Гасана о Бубниле. Это сообщение Льва очень заинтересовало. Выслушав подробности, он задумчиво отметил:

– Чую, тут кроется что-то реальное. Вот такие «серые», неприметные личности нередко бывают очень опасны. Как говорят, не бойся собаки, которая лает, – опасайся той, что кидается молча. Надо будет снова встретиться с Пуаро и поговорить с ним про этого Бубнилу. Что-то он вчера про него вообще даже не упомянул. И мне так думается, кому-то из нас надо будет съездить в Руднокамск и побывать в тамошней «Гнилушке».

– Дернем спички? – Стас многозначительно ухмыльнулся. – Кому короткая – тот и едет. А?

– К чему какие-то жеребьевки? – небрежно отмахнулся Лев. – Я съезжу, что за вопросы? Ну, у меня результаты тоже на уровне этой твоей «нихренинго». Фоторобот некой Жанны, предположительно проститутки по вызову, которую кто-то использовал как приманку для Кирканина-младшего, уже сегодня будет готов. И если она до сих пор в пределах Москвы, если еще жива и если нам удастся ее найти, то не исключено, у нас появится фоторобот заказчика похищения. Но это все на уровне – если, если, если… Во всяком случае, со стороны вуза реальных недоброжелателей Олега выявить не удалось.

Сразу после встречи с Никитой Царедворцевым и Ниной Ялановой Гуров отправился на рандеву с Матвеем Таганихиным. Предложение пообщаться с сотрудником Главка угрозыска аспирант РИДСа встретил весьма прохладно. Впрочем, не выразил он и каких-либо возражений. Они встретились в скверике на Ледовитой, невдалеке от входа в главный корпус Института дипломатической службы.

Матвей оказался худощавым парнем несколько выше среднего роста, в тонких очках, с уже обозначившимися небольшими залысинами на висках. Суховато ответив на приветствие, он заметно напрягся, услышав про Олега Кирканина. Известие об его исчезновении не вызвало у Матвея ни удивления, ни огорчения, ни восторга. Он просто, без каких-либо эмоций принял к сведению сообщение о пропаже своего бывшего школьного однокашника. На просьбу Гурова рассказать о причинах столь непростых отношений, сложившихся между ними, Таганихин попытался отделаться однозначным:

– Мы не сошлись характерами.

Но Лев этой формалистикой не удовольствовался и пожелал услышать подробности. Лицо Матвея исказила гримаса раздражения и недовольства, и он саркастично поинтересовался:

– Господин оперуполномоченный, какое отношение к исчезновению Кирканина могут иметь события пятнадцатилетней давности?

– Знаете, в иных случаях очень значимыми могут оказаться события и пятидесятилетней давности. Я должен оценить степень остроты существующего между вами конфликта, чтобы определить – не могли ли они обостриться в наши дни и стать причиной чего-то очень серьезного? Вы понимаете, о чем речь?

– Понимаю! – сердито бросил Таганихин. – Вам нужен подозреваемый в похищении этого ничтожества, и вы пытаетесь эту роль примерить на меня. Хорошо, я расскажу. Но надеюсь, вы способны воспринимать информацию адекватно, и сказанное мною не будет сопровождаться неуместными комментариями и пересудами с другими людьми.

– Само собой! – сдержанно подтвердил Гуров.

Как явствовало из вымученно-напряженного рассказа Матвея, изначально в былые школьные годы отношения между ним и Олегом были абсолютно нейтральными. Таганихин был старше на три года, и они в школе, считай, не пересекались. Но однажды (это было, когда Матвей учился в седьмом классе) случилось так, что он, спускаясь по лестнице со второго этажа на первый, случайно оступился и с размаху сел на острый угол ступеньки. Мало того, что «приземление» оказалось довольно-таки болезненным, из-за чего он невольно вскрикнул, так еще и оказавшийся рядом шпингалет из четвертого вдруг начал строить рожи и злорадствовать по этому поводу. Вскочив на ноги, Таганихин отвесил ехидине подзатыльник, что, собственно говоря, мог бы сделать и любой другой. Однако противный пацаненок не только не угомонился, но и, отскочив на несколько шагов, начал еще и дразниться, тут же на ходу придумав бессмысленно-тупую, но очень обидную обзывалку – Жопосед.

– Жопосед! Жопосед! – орал он, подпрыгивая и кривляясь.

Пробегавшие невдалеке одноклассники Олега, «подхватив тему», тоже начали орать вместе с ним. Уже к концу дня вся школа знала, что семиклассник Таганихин – Жопосед.

Однако это не вполне приятное происшествие было только началом злоключений Матвея. Как-то он отпросился с урока физкультуры в туалет. И надо же быть такому совпадению – отпросившись со своего урока одновременно с ним, туда же прибежал и злокозненный дьяволенок Олег. Матвей его появление проигнорировал, ничем не задел, ничего даже не сказал. Но тот, как видно, жаждая расквитаться за подзатыльник по максимуму, вернувшись в класс, рассказал своему соседу по парте небылицу о том, будто бы видел, как Таганихин в туалете занимался самоудовлетворением. К концу урока уже весь класс знал, что Таганихин – онанист. Потом эта сплетня пошла гулять по всей школе.

– …Моя жизнь превратилась в ад… – заливаясь краской негодования, говорил Матвей, невольно стискивая кулаки. – Меня стали сторониться друзья, я стал в классе мишенью для насмешек. Был момент, я даже подумывал о том, чтобы убить этого паскудыша. Но родители вовремя перевели меня в другую школу. Там был нормальный, здоровый коллектив, я снова почувствовал себя человеком. Потом поступил в институт. Три года не знал печалей и забот. И вдруг снова, уже здесь, столкнулся с этим же тваренышем. Как оказалось, сюда его пристроил папаша, бывший карманник и шулер, ставший коммерсантом.

– И что же было дальше?

– Я прошел мимо, сделал вид, что не узнал его. Но с этого момента потерял всякий покой. Видите ли, здесь я стал достаточно известным и даже, не побоюсь этого слова, популярным человеком. Я постоянно в гуще событий, организовываю спортивные мероприятия, пишу сценарии для праздничных постановок и программ, играю в институтском ансамбле, мое фото, вон, и сейчас на стенде отличников учебы. И если бы этот подонок что-то такое начал обо мне распространять, поливать меня грязью, то я – точно! – грохнул бы его как последнюю сволочь! Пусть бы даже получил срок, но хотя бы знал, что все мои унижения отплачены сполна. Он похищен? Скажу откровенно: слава богу! Одной тварью стало меньше, мир стал чище и светлее.

– Вы с ним вообще не общались или такие попытки были?

– Нет, мы с ним не общались. Ну, как-то, вскоре после поступления в РИДС, он ко мне хотел подойти и что-то сказать, но я молча повернулся и ушел. И – все. Контактов не было никаких.

– Может быть, он хотел извиниться за прошлое?

На лице Таганихина промелькнула сардоническая улыбка:

– Мне его извинения не нужны. Пусть навсегда забудет обо мне, а я с удовольствием забуду о нем…

Сразу же после разговора с Матвеем Лев отправился на встречу с Асланбековым. В отличие от нервического, интеллигентно-худощавого Таганцева атлетически-монолитный Закир выглядел самой невозмутимостью. Они встретились в летнем кафе на Трамвайной. Судя по обилию молодежи, где-то рядом находилось какое-то учебное заведение – почти все посетители кафе выглядели не старше двадцати. Об исчезновении Олега Кирканина Закир уже знал из телефонного разговора с его отцом. Отпивая кофе, он рассказал о своей последней встрече с Олегом, которая состоялась позавчера. Кирканин приехал к Закиру в Царицыно, они обсудили, какого оборудования им не хватает для спуска в пещеру и где бы его можно было достать.