Ангелы Калибана

Лев бросился вперед. Раздраженно зашипев, Конрад метнул в него латницей Кровавого Ангела и помчался вверх по лестнице. Эль’Джонсон следовал за ним в паре метров, так близко, что Кёрз не мог развернуться и напасть.

Ночной Призрак сворачивал то влево, то вправо, с легкостью ориентировался в коридорах, преодолевал развилки и огибал углы, будто струйка дыма. Примархи проносились через топорно сработанные смежные помещения, уставленные книжными полками и шкафами, где на кафедрах и столах еще виднелись многовековые пятна чернил и краски. Более тяжеловесный Лев на резких поворотах врезался в стены и яростно рычал, отлетая от древних кирпичей.

Возле ведущих на поверхность ступеней Эль’Джонсон остановился, чуть проехав по мокрому пеплу, который нанесло снаружи. Конрад, нигде не задерживаясь, добрался до середины лестницы.

Из отверстия на верхней площадке донесся тихий свист. Кёрз озадаченно замер за мгновение до того, как в ступени перед ним вонзилась поисково-истребительная ракета. Осколки снаряда и камня обрушились на Ночного Призрака, ударная волна швырнула его в стену.

По лестнице раскатился грохот взрыва, но даже он не смог заглушить приближающийся рев плазменных двигателей. Кроме того, Лев услышал стук сабатонов по камням наверху и разглядел трех «Огненных хищников», которые зависли над открытым куполом храма.

— Я привел с собой друзей. — Эль’Джонсон поднял клинки, перекрыв собой нижний выход с лестницы. — Никогда не любил драматические поединки.

Конрад выглядел так, словно его предали. Это было почти комично, но шок быстро сменился гневом. Лев никогда не видел подобного: лицо его брата превратилось в маску беспримесного неистовства.

— Меня тошнит от вас, черви! Вам еще воздастся! Тьма обитает в каждом из нас!

Кёрз устремился вниз по ступеням, будто жуткая ракета, увенчанная мерцающими когтями. Эль’Джонсон взмахнул мечом и ощутил, что тот разрубил броню и плоть, но Повелитель Ночи врезался в него всем телом, и оба рухнули на каменный пол, лязгая доспехами.

Примархи откатились от лестницы, расцепились и вскочили на ноги лицом друг к другу, сгорбившись под потолком коридора.

Больше не было ни издевок, ни игры в кошки-мышки. Конрад атаковал с такой безумной яростью, что Лев лишь благодаря полной концентрации парировал его размашистые выпады. Он вынужденно отступил, и между братьями затрещали разряды, вылетавшие при соударении молниевых когтей с клинками в оболочке силовых полей.

— Ты не сможешь убить меня! — проревел Ночной Призрак, целясь в горло Эль’Джонсона. Тот в последний миг отвел удар коротким мечом. — Не ты убьешь меня!

После этих слов Кёрз словно пришел в себя, но атаки его не стали менее свирепыми. Он обрушил на Льва вихрь атак, проделал с десяток пробоин в его латах. Лезвие, едва не вскрывшее калибанцу череп, обожгло ему лоб и временно ослепило на правый глаз.

— Смирись с этим! — злобно бросил Конрад. — Ты не убьешь меня. Мне даровано искупление: мою жизнь заберет ассасин Императора.

— Я ни с чем не смиряюсь, — мрачно ответил Эль’Джонсон. Отразив новый взмах когтя, он перестал отступать. Львиный Меч рванулся вверх, словно набравшись жизненных сил от хозяина, пронзил правую руку Кёрза ниже локтя и приколол ее к стене прохода.

Ночной Призрак рывком высвободил конечность. Омерзительно затрещали броня и рвущаяся плоть, на кирпичах остались лоскуты почти иссохшей кожи и капли маслянистой крови. Острия когтей оцарапали горло Льва — неглубоко, но примарх отшатнулся и сделал пару шагов назад.

Конрад со злорадным ликованием вновь перешел в наступление, широко раскрыв глаза и весело ухмыляясь. В тесном коридоре лязг оружия был оглушительным, сама близость к Кёрзу подавляла Эль’Джонсона — противник атаковал его чувства так же свирепо, как и тело. Повелитель Ночи оттеснил Льва к началу другой лестницы из пары десятков ступеней, ведущей на второй подуровень. Этаж внизу представлял собой лабиринт деревянных шкафчиков, где хранились тексты, давно запрещенные на остальном Макрагге. Древний скрипторий окружали немногочисленные запертые кельи и маленькие опочивальни, где жрецы когда-то готовились к церемониям, проводившимся на поверхности.

Пятка Эль’Джонсона зависла над краем первой ступени, и он покачнулся, но через полсекунды восстановил равновесие. Не решаясь оглянуться, Лев поставил все на удар в голову брата. Короткий клинок в его левой руке встретился с когтем и прошел в миллиметрах от цели.

Это на мгновение отвлекло Кёрза и вновь уравняло шансы. Размашисто шагнув вперед, Эль’Джонсон столкнулся с Ночным Призраком и обхватил его обеими руками. Прижав врага к груди, калибанец напрягся, поднял его и, выпрямив ноги, прыгнул на лестницу.

После падения Конрад оказался внизу. Его дыхание смердело разложением, будто воздух в саркофагах из склепа. Феррокритовые ступени рассыпались, и примархи рухнули вновь, но теперь уже Лев принял на себя общий вес. Оба покатились дальше, Кёрз рычал в сантиметрах от лица брата, стараясь укусить его клыками, похожими на зубы пираний.

Противники ударились о пол боками. Эль’Джонсон обнажил короткий меч. Вместо того чтобы тянуться за оружием, он сложил пальцы вместе и ткнул Конрада в глотку. Подобный выпад обезглавил бы любого смертного воина, но Повелитель Ночи лишь издал кашляющий смешок.

Усевшись на врага верхом, Лев впечатал кулак ему в лоб. Затылок Кёрза с громким треском врезался в ранец доспеха. Ночной Призрак наугад взмахнул рукой, но калибанец без труда отвел удар.

Конрад по-прежнему смеялся, выплевывая кровь. Ее брызги оседали на белой коже и коричневых зубах.

Эль’Джонсон, терзаемый старыми снами и речами Кёрза, хотел услышать ответ на главный вопрос:

— Зачем ты изменил? Почему ты предал нашего отца?

Повелитель Ночи не слушал его. Он смотрел поверх плеча брата, не в потолок, но на что-то, видимое только ему.

— Когда ты чувствуешь последний вздох жертвы, когда заглядываешь в ее глаза, то становишься богом!

Лев ощутил, что его добыча обмякла, и понял, что Конрад уставился на него. Калибанец не понимал, что написано на лице врага. Что-то вроде блаженства. Умиление? Облегчение?

— Почему бы и нет? — радостно произнес Кёрз. — Почему бы и не предать его? Я не знаю, когда подобные мысли пришли мне в голову, но уходить они не собираются. Как исцелить самого себя? Я не могу сдержать чудовище внутри меня, оно вредит мне так же сильно, как и нашему отцу. Возможно, тебе под силу остановить монстра. Мне — нет.

Эль’Джонсон приставил лезвие меча к горлу Конрада, точно по линии шрама, оставленного им не так давно, хотя казалось, что прошла уже целая жизнь.

— Я готов к освобождению. — Кёрз закрыл глаза, его лицевые мышцы расслабились, мука и безумие исчезли. Под ними открылось истощенное, но человеческое лицо. — Освободи меня.

Лев вспомнил…

— Падай, — сказал лорд-рыцарь брату. Голос его, охрипший и задыхающийся, прозвучал глухо. — Падай.

Глаза второго воина были широко распахнуты, веки дрожали. Жизнь утекала у него сквозь пальцы. Он хотел что-то сказать, но губы шевельнулись беззвучно. Наконец он упал на одно колено. Раны на его груди и животе кровоточили так же сильно, как рассеченное горло. Казалось, что тело воина, безжалостно изрубленное рыцарским мечом, держится на одной лишь отчаянной ненависти.

Лорд-рыцарь улыбался нечасто и не был настолько мелочен, чтобы насмехаться над поверженным противником. Подняв меч в салюте, он прижал гарду к коронованному челу, воздавая честь павшему врагу.

— Я же говорил, — сказал Лев умирающему брату, — что прикончу тебя, Кёрз.

Калибанец поднялся и убрал Львиный Меч в ножны.

— Ты был прав, я не убью тебя. Я не собирался убивать тебя. Вот почему я победил.

Конрад резко открыл глаза, вновь налившиеся ненавистью. Эль’Джонсон схватил его обеими руками, поднял и с размаху опустил на твердый пол. Затем еще раз, и еще дважды Лев бил Ночного Призрака о неподатливый камень.

Изогнувшись, словно рыба на крючке, Кёрз выкрутился из захвата и развернулся в воздухе. Эль’Джонсон метнулся следом и поймал брата за лодыжку. Удерживая Конрада, он крутнулся на месте и ударил противника о стену. Развернувшись в другую сторону, Лев разжал руку и метнул Повелителя Ночи в скрипторий. В полете тот снес полдюжины столов. Старинная мебель превратилась в облако щепок и древесной пыли.