Ангелы Калибана

На всех айлиетцах были конические серебряные шлемы с визорами, прикрывающими глаза. Солдаты с мрачной решимостью сжимали челюсти, но Калас видел, что у них подрагивают губы, а по щекам катятся скупые слезы. Даже эти ветераны были не в силах сдержать чувства в столь грандиозный момент.

Типичный для Хоруса поступок — вознаградить усилия других. На Зарамунде сражалось немало великих и благородных воинов, но в почетную стражу для сегодняшнего торжества примарх выбрал сотню героев из полка неулучшенных людей.

Тифон с улыбкой взглянул на своего заместителя, Гадрабула Виосса:

— Напомни, чтобы я передал командиру Лунных Волков поздравления с краткой и превосходно проведенной кампанией. И добавил, конечно, что для нас большая честь присутствовать на праздновании Пересогласия.

— Пересогласие? — Виосс вскинул бровь и улыбнулся в ответ. Его красивое лицо приобрело плутоватое выражение. — Ты только что изобрел новый тип кампаний?

— А как еще это назвать? — спросил Калас. Он по-прежнему осматривал тихую организованную толпу служителей, спокойно и тщательно выполнявших свою работу. — Зарамунд нарушил Согласие. Теперь его вернули в прежнее состояние. Пересогласие.

Гадрабул резко посерьезнел:

— Кто бы мог подумать, что Зарамунд взбунтуется? Эту систему отвоевали одной из первых, она стала опорной базой для ранних экспедиций. Как правители настолько важного мира допустили подобный раскол? Хорошо еще, что примарх отреагировал так быстро и решительно.

В голосе воина звучало обожание, которое Тифон разделял. Хорус в поразительно короткие сроки собрал значительную ударную группировку и жестко, но эффективно руководил ею в боях.

— Опорная база, — подчеркнул Калас. — Даже серьезных перебоев с прибытием кораблей и припасов в экспедиционные флоты хватило бы для такой реакции. Но от узловой системы с крупными верфями, отвернувшейся от Императора, исходила прямая угроза Терре…

Тифон представил, что могло произойти, если бы Хорус проигнорировал задержку конвоев снабжения. Несколько десятков враждебных звездолетов различных типов остались бы на расстоянии прямого варп-прыжка от Тронного мира. Оба воина умолкли при этой мысли, но по разным причинам. На задворках сознания Каласа возникла какая-то смутная идея.

— Восстание было масштабным и надежно засекреченным, — произнес наконец Виосс, оборвав цепочку размышлений командира. — Нам повезло, что Лунные Волки вернулись так вовремя.

— Думаю, везение тут ни при чем. Хорус осмотрителен, вот и все. Другие сочли бы пропажу нескольких транспортников еще одной раздражающей мелочью, какие случаются в любой кампании. Но командир уровня примарха знает, что поставки в его флот могут нарушиться только из-за нападения чужаков или мятежа.

Заместитель ничего не ответил, и легионеры простояли в молчании еще несколько минут, пока в конце колоннады не возникла одинокая фигура. Свет из стратегиума очертил силуэт гиганта в терминаторской броне, который был крупнее и выше не только солдат фаланги, но и Тифона с его спутником.

Великан решительно зашагал к ждущей толпе, и немногочисленные разговоры в ней утихли. Айлиетцы брали «на караул», салютуя проходящему мимо воину. Лучи люменов озаряли его обветренное лицо, суровое и невозмутимое. Он гладко брил щеки, подбородок и голову, за исключением пучка волос, собранного на макушке.

Эзекиль Абаддон, первый капитан Лунных Волков, почти равный в славе своему примарху, остановился в пяти метрах от собравшихся. Легионер заговорил, и вещательная система флагмана разнесла его низкий рык по широкому вестибюлю:

— Командующий ждет вас.

Передав это простое сообщение, Абаддон развернулся и зашагал обратно к повелителю. Делегаты переглянулись: они помнили, что порядок входа не оговаривался, но никому не хотелось бросаться вперед с риском устроить позорную толкотню.

Слева от Каласа из толпы вышли пятеро воинов, сопровождаемые приглушенным бормотанием. Четверо из них телосложением ничем не отличались от других космодесантников, но пятый, хотя и носил доспехи Легионес Астартес, явно уступал им в росте и ширине плеч. На черных наплечниках их брони виднелась эмблема — крылатый меч. Большинство гостей не могли понять, почему малорослый воин идет чуть впереди, а легионеры с явным почтением держатся у него за спиной.

— Темные Ангелы, — прошептал Виосс.

Неизвестно, услышали его или произошло совпадение, но миг спустя невысокий калибанец повернул и, срезав путь через колоннаду, подошел к Гвардейцам Смерти. Он очень коротко стриг густые черные волосы и носил аккуратную бородку.

— Господин Лютер. — Калас уважительно поклонился сначала командиру контингента Первого, затем остальным Темным Ангелам. — Братья с благородного Калибана.

Один из воинов угрюмо буркнул что-то в ответ, но командир быстро перебил его.

— Капитан Тифон, для меня честь встретиться с тобой, — произнес Лютер. На его коже отчетливо виднелись шрамы от аугментаций; в челюсть, шею и за роговицу ему вставили бионические имплантаты. При всех улучшениях офицер Первого был заметно субтильнее своих спутников, но это не мешало ему держаться так, словно он по умолчанию находился в центре внимания. Судя по выражению аристократического лица, воин обладал более высоким положением и авторитетом, чем можно было предположить на первый взгляд. Он подал Тифону руку в латной перчатке, загудели сервоприводы брони. — Позволь еще раз поблагодарить тебя за прорыв обороны на орбитальных станциях. Ты исполнил это необходимое, но кровопролитное задание без жалоб и колебаний.

— От такой работы мы никогда не увиливаем, — сказал Калас, ошеломленный признательностью союзника.

Редко случалось, чтобы кто-то вспоминал жертвы его бойцов, так часто сражавшихся на передовой в штурмовых операциях. Гвардейцы Смерти гордились своим стоицизмом, но сейчас Тифон невольно обрадовался похвале.

— Однако мы заставляем господина примарха ждать, — заметил, полуобернувшись, Лютер.

После этого Темный Ангел с Тифоном без лишних слов двинулись вдоль колоннады, в десятке шагов позади Абаддона. Их спутники не отставали, за ними неуверенно потянулись другие гости. Теперь Каласу стало ясно, почему Лютер так легко справлялся с должностью первого капитана — или как там это называлось у калибанцев, — не имея физических преимуществ космодесантника. Он просто лучился врожденной уверенностью, отточенной за долгие годы службы.

— Занимательно, что воины Гвардии Смерти участвуют в экспедиции Лунных Волков, — произнес офицер Первого.

— Черпаем друг у друга идеи, — ответил Тифон. — Культурный обмен, можно сказать. Нам рассказывают о Хтонии и боевых доктринах Шестнадцатого. Мы объясняем, как ведет войну Гвардия Смерти, и стараемся помалкивать о Барбарусе.

Он усмехнулся собственной шутке и заработал удивленный взгляд от Лютера.

— Администратум записал Калибан в миры смерти, верно? — спросил Калас у союзника.

— Своего рода. — Лютер как будто смутился или насторожился. — С помощью Льва мы перебили всех Великих Зверей леса, установили мир и порядок.

— Ядовитый воздух Барбаруса убивает большинство людей в течение тридцати лет. Если забраться повыше — в считанные секунды. Когда нас нашли, Администратум понял, что слишком низко выставил планку для миров смерти.

Темный Ангел не успел ответить — они уже входили в стратегиум. Миновав громадную арку, воины оказались на широком балконе, с которого открывался вид на капитанский мостик «Духа мщения». Тифон шагнул в разреженный воздух помещения, и у него перехватило дыхание — не от масштабов зрелища, ведь Калас командовал «Терминус эст», но от того, какой цели был посвящен колоссальный зал. Ему открылись владения примарха, сердце всего экспедиционного флота, чертог одного из двадцати будущих королей Галактики.

Стратегиум располагался на отдельной палубе, выходившей на многоярусный мостик боевой баржи. Ряды галерей из простой стали поднимались на головокружительную высоту по вертикальной оси «Духа мщения». Взглянув наверх, Тифон вспомнил горные пики родного мира, увенчанные цитаделями, из которых раньше правили жестокие Властители. Но здешний повелитель предпочитал средние высоты.