Сколько живут донжуаны

– Приблизительно в половине пятого. Я рассказал вам все это еще и потому, чтобы вы понимали, в каком я был состоянии, когда поднимался по лестнице. Там лифта нет, дом старый, хотя никто бы не отказался в нем жить… Мне в свое время и самому было удивительно, что хозяйка сдает комнаты в таком шикарном доме, на Садовой-Каретной, да еще и недорого. Словом, сначала, как вы уже поняли, я оказался в девятой квартире и наткнулся там на труп. Подумал, что это очень нехороший знак, вылетел оттуда и поднялся на следующий этаж, где увидел закрашенную краской табличку с номером двенадцать. Позвонил, ответа не получил, попробовал открыть дверь, и, как это случилось этажом ниже, она открылась. Мне это тоже не понравилось. Сразу подумал, что Таня была, вероятно, рассеянна и потому забыла запереть за собой дверь. Хорошо, если она дома, а если вышла и оставила квартиру открытой? Словом, сильно нервничая, я вошел в квартиру…

– Так, Давайте внесем ясность. Вы что, в первый раз пришли в эту квартиру, что так легко перепутали этажи?

– Нет, не первый! Что вы! Это-то и удивительно, что я перепутал. Говорю же, сильно нервничал! Сказать честно, мысленно я был уже в тюрьме… Я очень этого боюсь, понимаете?

Я спросил себя, бывали ли в моей мужской жизни случаи, когда мне было так стыдно перед девушкой? Скорее всего, да. Но я никогда так не убивался по этому поводу и уж точно не предполагал, что какая-нибудь из моих девушек напишет на меня заявление об изнасиловании. Разные ситуации случаются, девушки, они такие. Провоцируют, а потом делают вид… Хотя, какая разница? Если Игорь Светлов так боится, что его осудят за изнасилование, значит, либо он такой тонкий и ранимый человек, для которого близость с девушкой целое событие, либо он снова что-то недоговаривает.

– Хорошо, я понял. Итак, вы вошли в квартиру и?..

– Тани там не было. Однако я услышал голоса из соседней комнаты. Таня мне как-то говорила, что соседнюю комнату снимает какая-то девушка или женщина. Но подробностей, кто она и чем занимается, она не рассказывала. Хотя обронила, что они, к счастью, не конфликтуют из-за того, что Таня много занимается. Кажется, эта женщина там даже не ночует. Да, забыл сказать, в комнате, которую я снял для Тани, мы сделали звукоизоляцию. Не бог весть какую, но все же… Но я не представляю себе, чтобы кто-нибудь живущий рядом мог быть довольным таким соседством. Однако что есть, то есть. С соседкой они проживают мирно. Так вот, голоса. Из той, второй комнаты раздавались голоса, мужской и женский. Я напрягся и прислушался. Во-первых, я находился в чужой квартире, и в любой момент меня там могли застать. Во-вторых, обнаружив, что Танина комната пуста, я не сразу покинул квартиру. Эти голоса показались мне какими-то странными. Предположив, что эту комнату снимают для тайных свиданий, я был удивлен некоторыми оборотами речи говоривших. Мне показалось, что они ссорятся.

– Почему вы сразу не ушли? – спросил я. Мне показалось удивительным, что такой человек, как Игорь, оказавшись в щекотливом положении, то есть в чужой квартире, вместо того чтобы, убедившись в том, что Тани нет, немедленно уйти, начал вслушиваться в голоса из соседней комнаты.

– Знаете, когда человек виноват, то ему кажется, что весь мир знает о его преступлении.

Я улыбнулся. Ну, конечно! Он подумал, что разговор за дверью мог идти о нем! И как это я раньше не догадался?!

– Я подумал, а что, если Таня, вернувшись от меня утром, заглянула к своей соседке и рассказала ей о том, что между нами произошло? И они вместе стали думать, как меня наказать.

Он был как ребенок, честное слово! Такой неуверенный в себе, такой зажатый, напуганный! И надо же было ему еще попасть в квартиру с трупом!

– Да, я понимаю. Так о чем же они говорили, эти двое предполагаемых любовников?

– Она не соглашалась раздеться… – Вот здесь Игорь покраснел. – Вы не представляете себе, как мне стало неловко, что я оказался под дверью и, получается, подслушал такие интимные вещи!

– Да, вы действительно были чрезвычайно взволнованы, раз предположили, что ваша с Таней история окажется предметом разговора не только соседки, но и ее приятеля.

– Вы осуждаете меня?

В эту самую минуту мне позвонил Валя Ракитин. Я, держа в руке телефон, пожал плечами, думая о том, как не вовремя меня отвлекли от беседы с клиентом, и, извинившись перед ним, вышел на улицу. Падал мягкий, пушистый снег, воздух вокруг синел прямо на глазах. Пора уже было возвращаться в Москву.

– Слушаю тебя, Валентин.

– Ефим Борисович, думаю, что мы раскрыли это дело! – бодрым голосом сообщил мне следователь.

– Ты про убийство Соболева? Что, неужели суицид?

– Нет-нет, это убийство. Сто процентов. Это не телефонный разговор. Скажу только, что многие детали указывают на то, что он не собирался умирать. У него были далекоидущие планы на жизнь, невеста, на которой он собирался жениться. Кроме того, накануне смерти, примерно за сутки, он купил в кредит новый холодильник, микроволновую печку. Это я к тому, что с какой стати потенциальный самоубийца стал бы обустраивать свой быт. Но, главное, мы вычислили убийцу!

Ну вот и слава богу, подумал я, как вдруг услышал:

– Его фамилия Светлов. Игорь Светлов, музыкант. Камера засекла его, когда он входил в подъезд, где жил Вадим Соболев, и сняла то, как спустя четверть часа он вышел, покружил вокруг дома, явно не находя себе места, после чего сел в машину, которую оставил чуть дальше от дома, и уехал.

– Постой… Как? Ты точно уверен, что это он? – Я чуть было не выдал себя.

– Уверен. Соболев умер между половиной пятого и половиной шестого. В шестнадцать тридцать этот пианист вошел в подъезд, а в шестнадцать пятьдесят пять вышел. Наши опера уже поехали за ним домой. Сверим отпечатки пальцев, и, если окажется, что они принадлежат ему, все, считай, дело в шляпе!

– Постой… А мотив?

– Вот задержим его и поговорим.

– Но как же два бокала вина? Ты же сам говорил, что там была женщина…

– Если ты помнишь, я сказал также и то, что это вино и конфеты могли быть просто постановкой, бутафорией, чтобы все так и подумали, будто бы его отравила женщина.

– Хорошо… Спасибо, что позвонил, – я попытался свернуть разговор.

– Люблю такие дела! – услышал я радостный возглас Ракитина и покачал головой.

Да, быстро он все разрулил! Телефон в моей руке снова ожил – на этот раз звонила Клара. Нетрудно было догадаться, о чем она собирается мне сообщить.

7. Капитан Лазарев. 12 января 2018 г.

– Капитан Лазарев, – представился рослый румяный мужчина в темной куртке и смешных ярко-желтых коротких сапогах.

Людмила Карпова, жительница станции Полевая, хозяйка небольшого частного дома, была удивлена появлением за воротами большой темной иномарки, забрызганной грязью. Жители станционного поселка знали наперечет все машины, и, когда появлялась чужая, все как-то сразу настораживались. Чаще всего в Полевую приезжали москвичи, все хотели прикупить участок возле реки.

– В смысле, полиция, что ли? – спросила Людмила, кутаясь в длинную вязаную кофту, которую накинула на плечи, едва услышала, как за окнами просигналила машина.

– Ну да. Зайти можно? – поморщился, глядя на утонувшую в талой воде дорожку, ведущую к крыльцу дома, Лазарев.

Над головой по-весеннему голубело небо, пели птицы, и капитан Андрей Лазарев в который уже раз пожалел, что не уволился из органов, не согласился перейти на более спокойную и хорошо оплачиваемую работу начальника охраны своего одноклассника бизнесмена Вардугина.

Сюда он приехал по заданию следователя Ракитина, расследующего дело об убийстве механика станции техобслуживания Вадима Соболева. Здесь, в Полевой, если верить полученной в результате следственно-разыскных мероприятий информации, проживали мать и невеста погибшего.

– Да, проходите, – пожала плечами Людмила, высокая статная женщина, натуральная блондинка с раскосыми карими глазами и маленькой коричневой родинкой справа над верхней губой. Она хлюпала по воде в высоких калошах, капитану Лазареву же пришлось перепрыгивать с камня на камень, чтобы добраться до первой ступени крыльца.