Страница 40 из 110
Torre, recedi, alipedis,
Cetera, cetera... Merus,
Rejectum terreum, lapidum,
Recedus amat libere,
Recedi amat libator.
Rapax, atavis paratum
Terra emissum actutum
Suetum aeternum temetum.
Sone, recedus sic sonus -
Terra temetum recasum.
Allis, lumine tinetis -
Tum albas uret temere.
Laetans reseret po'arae
Laetans reseret post spei
Vices, remissae ex cado,
Vices, remissis ad terra.
Sic agit, resessum, o amans.
А Сергей всё это время переводил синхронно:
Я увлекаюсь в уединенное место,
чтобы трижды осуществить
переход
посредством знахарского средства;
я совершаю и прочее, прочее;
плач над покойником,
чтобы удалиться от земли,
я удаляю.
Удаляясь от земли, я снова приобретаю
переходящий через суть, в Аркадии,
звук, подобный львиному рыку,
настолько же, как увлекает море,
увлекающий меня за собою.
Сжигай уходящего, с крыльями на ногах,
И остальное, и остальное... Чистый,
Отбросив земное, отбросив окаменевшее,
ушедший любит свободно,
а ушедшего любит совершающий возлияние.
Стремительный, у предков снова берущий,
будучи уже изгнан землёй,
немедленно ставший привычным
вечности пьянящий напиток -
пой, ушедший, тот звук -
на землю пьянящий напиток
вновь доставляет,
к белым одеждам, облитым светом -
когда белые одежды воспламенятся внезапно.
Ликующий вновь посеет
после погребального алтаря,
Ликующий вновь посеет,
после надежды,
Судьбы, брошенные обратно из кувшина,
Судьбы, брошенные обратно к земле.
Так делает, покоясь, о возлюбленный!
Когда последнее слово было сказано, наступила тишина. Только звучали, всё отдаляясь, раскаты грома и ветер пробегал по лесу, шелестя листьями деревьев.
- Из этого всего следует, - наконец, раздался в тишине проникновенный голос Андрея, - что тобою только что был описан обычай огненного погребения. Он существовал у многих народов. По их вере, только если нет материальных останков, то возможно новое воплощение человека в новом теле. Предварительно душа отправляется к предкам, где умерший, одновременно с тризной по нему на земле, совершает возлияние - пьет некую небесную амриту, несущую забвение земного. Она приобщает его к сонму душ, достойно прошедших свой земной путь. Он поёт, и сам становится вибрацией голоса, песней. Именно в этот момент тело покойного, облачённое в белые одежды, вспыхивает мгновенно на костре ярким пламенем. Чтобы облегчить умершему его путешествие, любя его, нужно было устранить стенания и плач. И, посредством "земной амриты", рецепт которой утерян, совершить восхождение в необходимое состояние, чтобы в последний раз встретиться с душой умершего. Своими действиями участники обряда не только помогали умершему уйти в бессмертие, освободиться от всей земной тяжести, но и радовали бога - "ликующего" и "возлюбленного", который наблюдал за ними. И приносили ему дары.
*
Сергей, Наталья и Андрей возвращались к палаткам. Они ещё помнили летающих в облаках чаек, своё необычное состояние, странную, неожиданную "работу" в лесу... Никогда раньше Наталья не могла себе и представить, что её вдруг "вынесет" на канал... Это казалось ей чем-то никогда не достижимым.
Тем временем, гроза прошла стороной. В низине, по которой они теперь шли, солнце уже закатилось за горы, но было ещё совсем светло и странно тихо.
При подходе к лагерю, в какой-то момент что-то резко изменилось. Наталья почувствовала, что, в буквальном смысле, еле переставляет ноги, которые будто не хотят идти в эту сторону. В голове появился неясный шум, будто она ощущала действие звуковых волн, находящихся вне слышимости человека, в каком-нибудь инфразвуковом диапазоне.
Андрей взял её за руку и сказал мягко:
- Держись! Входим в зону неприятеля!
Затем он предложил Сергею стать с другого бока от Натальи, так, чтобы она положила руки им обоим на плечи. Так они и пошли вперёд.
- Мы сейчас идём очищенные, и вот тут-то не стоит расслабляться: надо препятствовать тому, чтобы к тебе стала прилипать всякая ментальная дрянь. Расправьте крылья - я имею в виду лёгочные центры - и дышите позвоночником. Идите смело. Ничего не бойтесь. Никто нас не тронет.
Наталья ощутила, будто у неё и в самом деле отрастают крылья.
Уже на Поляне, неподалеку от костра, Андрей, будто уловив что-то новое, сказал неожиданно:
- Я отлучусь ненадолго. Идите пока к костру. Смелее!
А сам пошёл вдоль стекающего вниз ручья, из которого на Поляне брали воду.
Наталья и Сергей осмотрелись. За время их отсутствия палаточный лагерь разросся: приехало много новых, самых разных, людей.
* * *
Незадолго до возвращения на Поляну Сергея и Натальи, сюда вернулась с Лысой горы и Эльмира, вместе с Мишкой Возлюбленным. Евграфий послал их сказать, чтобы все начинали готовиться к большому вечернему Магниту.
Теперь Эльмира медитировала неподалёку от палаточного лагеря. Увидев, что она приоткрыла глаза, хотя продолжала сидеть в позе лотоса, Матушка Мария приблизилась и произнесла важно:
- Я вот недавно обнаружила, что не совсем чиста ещё. Хотя, и к Отцу-Творцу три раза на день молитвы читаю, и к Учителям обращаюсь. Да вот, такое дело: дома бачок у меня недавно на унитазе сломался. А ничего так просто в жизни не бывает. И я поняла сразу: это сигнал. Раз унитаз грязный стал, трудно его промывать, так значит, что и я не достаточно чиста ещё. Ты уж, миленькая, глянь, какие каналы у меня загрязнились, ты ведь энергетические структуры хорошо видишь. Да и посоветуй, как дальше совершенствоваться.
Эльмира встала и попросила матушку Марию отойти от неё на расстояние шести-семи шагов. Так ей было удобнее начать диагностику. Потом она вытянула вперед руки, провела ими сверху вниз, закрыв на время глаза:
- В нижней чакре что-то... Мочевой пузырь барахлит?
- Барахлит иногда, милая.
- Больше чайку здесь травного пей, и пройдет всё...
Диагностика продолжалась, когда появился Владимир Сергеевич. Тот самый Агни-Йог, группу которого вела, в его отсутствие, Матушка Мария. Недавно он вернулся с Алтая, устроил скандал тем "своим", кто оставался в городе. Нет бы, порадовался, что группа не распалась, пока он пару лет отсутствовал: то ездил в Москву, то - на Алтай... Это он принял как должное, и стал всех упрекать в том, что отошли от Рериха и Блаватской, занялись черти чем... И, обуреваемый чувством долга, устремился вдогонку за остальной паствой: на Поляну. Человек он был весьма энергичный. Вдобавок, эти места знал не понаслышке: бывал здесь когда-то.
Вот и вывалился, как чертик из табакерки, из рейсового вечернего автобуса. Сегодня, в воскресенье, народу добиралась сюда прорва; и Владимир Сергеевич вместе с ними легко отыскал путь.
Став чуть поодаль, он выждал паузу в работе Эльмиры. А потом подошел поближе и сказал:
- Матушка Мария, здравствуйте!
Та удивленно вздрогнула, нашла глазами, кто говорит.
- Здравствуйте, мой дорогой! - засветилась сердечной улыбкой. И полезла обниматься.
Ошарашенный Владимир Сергеевич высвободился из цепких объятий, отодвинулся от Матушки Марии и сказал:
- Не знаю, быть может, зря я приехал на эту Поляну... По старой памяти, наверное. Ничего хорошего здесь я уже не нахожу. Да и в городе... Такие странные перемены произошли со всей группой.