Мне снится дождь

- В общем, вот какой получился казус, - начал Дорогуша. - Ты прости, что я даже кофем не угощаю. Не схлопотал еще кофе по причине крайней заботы и раздумий, - Дорогуша потёр свое жирное пузико левой лапкой и закатил глаза. - В текущий номер долженствовала пойти моя статья о собрании черносотенных активистов, выражавших свой протест против бесовской чертовщины. Связанной с появлением в городе так называемых братьев-золототысячников, которые призывают всех опроститься, ходят в галошах в форме голой ступни и в рубахах по колено, носят часто усы и бороду и затворяются своим коллективом внутри зала Пирамиды на третьем ярусе. Устраивают там моления Господу. На свой еретический лад, конечно. Также, они стремятся создать тысячу своих мест сбора, ищут способ превращения железа в золото и поклоняются солнцу.

- Ну что ж! Нормальный был бы материал.

- Вот именно, что был бы, - ответствовал Драгомир. - А вышло иначе. Совсем погорел.

- Что? Порнуха ввязла?

- Полнейшая порнуха...

Порнухой в редакции, к удивлению Кроласа в первые дни работы, звали материалы, негодные для выставления на широкую публику.

Свистлицкий вздохнул, продолжив рассказ:

- Золототысячники вычислили черносотенных и вышли на улицу с плакатами с изображениями Льва Толстого и Порфирия Корнеевича Иванова. Спели свой псалом, начинающийся словами: "Люди Господу верили как Богу, а он сам к нам на землю пришел", - и обложили здание со всех сторон, став большим кругом, и держа в руках по парафиновой свечке каждый. Ну, у черносотенных нервы у первых сдали. Пошли тех ремнями стегать. В общем, драка началась. Стенка на стенку.

- Представляю, как ты улепётывал! - заметил Иоганн развязно.

- Пришлось сподобиться, - кисло улыбнулся Свистлицкий. - Да, и еще... Меня "золотухи" за православного священника приняли. Удалось отмазаться от них только журналистским пропуском.

- Нормалек. Это порядок. Бывает. Меня на одном концерте один раз за тусовочного парня приняли. Перестарался со свойским прикидом. Тоже, братки какие-то решили фейс начистить, только маза пергазетная и выручила.

- Но это всё - присказка, - хитро прищурился Свистлицкий. - С шефом, Корнеем Пузаловым, дорогим нашим, мы уже объяснились. И он вошел в мое сложное положение, да ещё и отпуск для восстановления сил на пару дней дал. А очередь теперь заметку писать - тебе. Молодым кадрам нашим. Христом богом мы, я и Корней Иванович, тебя просим ласково тиснуть что-нибудь конкретное.

"Конкретным" материалом на "пергазетном" слэнге назывался материал не "пустой", без воды. И такой, чтобы читали все. Чаще всего, это была какая-нибудь скандальная новость.

- В общем, шеф тебе советует найти твою любимую певицу, и взять у неё интервью. Задать, в общем, перцу, - напрямую, не моргнув, выдал Дорг.

Иоганн чуть слюной собственной не подавился.

"Да ведь её ни один газетчик вот уже с месяц найти не может! А я - что? Полис какой-нибудь? - подумал он, злобно глядя на Дорга. - Дикость какая!"

Но он хорошо знал значение слова "советует"... И потому, вслух не сказал ничего. Однако, прибавил к этому "ничего" мысленно: "Удружил ты мне, однако, Дорогуша! Век не забуду".

Вслух он сказал только:

- Я постараюсь.

На том и расстались.

Потом Кролас вошел в свой кабинет и попытался зло хлопнуть дверью. Но она всё равно закрылась бесшумно: таково устройство всех дверей Пресс-Центра. С его плеча слетел Тенгу, принял свой естественный облик и начал осматриваться.

- Однако! - только теперь сообразил Кролас. - Никто из моих коллег на тебя внимания не обратил. Хорошо же ты умеешь создавать эффект отсутствия! Я слыхал о подобных свойствах некоторых мутагенных зверьков, но встретился с этим впервые.

Тем временем, вран подошел к окну, взлетел на подоконник, и взглянул на город. Сверху нависали многоуровневые строения из металлопласта, в основном метро и автострады. На них поднимались радужные переливающиеся фонарики площадок скотчфло и эскалаторов, несущие вверх пассажиров. Ниже, по второму и третьему ярусу города, шли забегаловки и "шопы": мелкие магазинчики. Круглые и прозрачные, как пузыри. Местами, обзор на них перекрывали громадные здания, доходящие с "граунд-фло", земного яруса, аж до второго уровня. А наземный ярус в центре города был специально стилизован под старину и оставлен пешеходам, флайерам, роликам и скоростным велосипедам. И всё это разноцветье двигалось и переливалось.

- Граунд-фло, - подойдя к врану и наблюдая улицу, задумчиво сказал Кролас. - Многочисленные лавочки и синтетические деревья, пестрые толпы праздношатающихся разряженных пиплов, легкий сизоватый дымок сигарет, женский смех, звуки музыки... А чуть поодаль - узкая вонючая канава с грязной жижей, до сих пор носящая гордое имя "Дон". Поговаривают, её уже давно пора полностью замуровать плитами. Но мешает этому старческая ностальгия многих граждан.

- Гр-рустно, - отозвался вран.

Иоганн сел за рабочий стол и впал в задумчивость.

- Что это за пр-рибор? - раздался резкий голос врана. Тенгу изучал ощупью своих "пальчиков" клавиатуру компа.

- Это мой редакционный компьютер. На нем я набираю текст статей или загоняю ему в память нужную мне информацию. Ведь ты знаешь о компьютерах, не так ли?

- Но ведь они запр-рещены! - поразился вран.- В этом городе.

- Запрещены подпольные, нелицензионные компы, без встроенного защитного блока, который перекрывает выход в информационное поле.

- В инфор-рмационное поле?

- Да. Его раньше называли Интернетом. Потом обнаружилось, что Интернет разросся и получил черты искусственного интеллекта. И его назвали информационным полем. И запретили входить туда. Говорят, что общение с Интернетом стало вредным для человека.

- Бр-ред! Дур-рят! - закашлялся вран. - Старый интернет - вовсе не информационное поле. Но в информационном поле - тоже стоит блок. Как и в ваших компьютер-рах. В вашем городе... порченный ментал. Стоит заглушка для мыслей. Иначе, я бы вычислил, где Линда.

- Что?! - только и сумел прошептать Иоганн. - А тебе-то она зачем?

- Я - бедный уставший вор-рон, - тихо проговорил Тенгу. А про себя подумал: "Проговорился".

- Послушай! Как ты понял, что Драгомир намекает на то, что мне надо отыскать именно Линду и взять у неё интервью? А я... не знаю, где она. И... ты вытащил мне листок с её стихами... Почему?

- Нетр-рудно догадаться, - слукавил Тенгу. - Не так-то много в городе скандальных певиц...

- В общем-то, да. Насчет певиц... Но её стишок в твоих лапках это не объясняет...

- Знаешь, что? Давай, поговорим. Ты расскажешь мне всё, что о ней знаешь. Я попытаюсь выйти на неё, на её мысли: я вран. Мы иные, чем люди. Мы иногда чувствуем мысли...

- Ну, о Линде я знаю не так уж много, - начал Кролас.

- Нет. Поговорим - не здесь. Нужно найти место, где очень тихо. Есть такое в городе? Там я буду соображать лучше: никто в моем биокомпьютер-ре не сможет стер-реть файлы.

- Думаю, таких мест в Ростове нет...

- Тебе же нужна Линда? Иначе - кр-ранты?

- Да.

- Я помогу. Найду. Только, подумай... Тихое, пр-риятное место. Доставишь?

Иоганн уже потерял способность трезво соображать и отвергать бредовые идеи. А потому, вдруг выдал:

- Ну что ж! Знаю одно... Очень дорогое, элитное. Просто так не проникнешь... Там тихо, прохладно, много воды и цветов...

- Где это?

- Парамоновский оазис. Недалеко... Но, не знаю, как туда попасть...

- Р-рядом! Р-рядом! Я пр-роведу! - обрадовался вдруг Тенгу. - Ничего не бойся, лицо попроще - и иди. Я заморочу голову охранникам. На время.

Глава 3. Интервью.