Мне снится дождь

- Предельно понятно, - Линда поморщилась.

- Нет, вы не так меня поняли. Я не буду требовать с вас денег за молчание. С вами я хотел бы поговорить секретно для вашей же безопасности. Я помещу в газету только те сведения, которые вы разрешите...

- Ладно... Я уже сказала, что за мной следят. С недавнего времени. Даже сейчас за мной следовали неизвестные... Я всегда была смелой, пускалась в странные развлечения...

- Вы играли с огнем...

- У меня была защита: люди моего дяди. Телохранители. Он всегда меня охранял... И баловал. Но сейчас... Мне очень страшно, - голос Линды задрожал.

- Вы боитесь тех, кто начал следить за вами?

- Я их очень боюсь. Когда они на меня смотрят. Прямо в глаза.

- Как они выглядят?

- Ничего особенного. Бритоголовые. В серых плащах из кондиционфлэша, с капюшонами. Но можно ли вам верить? Вы действительно Иоганн Кролас?

И тут из-за плеч Иоганна слетел сидевший в тени и до этих пор не замеченный Линдой вран.

- Верь ему. Он - честный парень. Он - Кролас. Это я говорю. Враны никогда не врут.

- Откуда у вас - вран?! - удивилась Линда.

- Я его выбрал, - ответил вран за Кроласа, а затем добавил:

- Я сразу догадался, из какого ты племени.

- А я этого сама не знаю, - смутилась Линда. - Я из каких-то дальних пейзан, наверно.

- Из дальних пейзан? - Иоганн подскочил как ужаленный. - Да мыслимо ли это? В места, далеко отстоящие от города - не добраться! Так, во всяком случае, считают все, с кем мне приходилось беседовать.

- Она из народа, зовущего себя дриммерами... Большинство из них имело в предках цыган или евреев. Дриммеры известны тем, что исповедуют религию Кар-рлоса Кастанеды, - уточнил вран.

- Никогда не слышала ничего подобного, - серьезно и грустно сказала Линда. - Помню смутно отца и мать, их друзей - в лесу... Они стоят, образовав круг, и занимаются чем-то, что они называли "крутить пассы". Ещё, они много внимания уделяли снам, - Линда будто силилась вспомнить ещё что-то.

- Это - кастанедовцы, - уверенно закивал вран, - дриммеры. То есть, сновидящие.

- Ещё у моего отца был вран. Враны действительно не врут. Это мне сказал отец, - тихо добавила Линда.

- Ты помнишь врана? - обрадовался Тенгу.

- Смутно. Как и всё детство. Как ты узнал, что я из дриммеров? - спросила Линда.

- Я узнал тебя... По одной твоей песне, - хрипло сказал Тенгу. И вдруг запел:

Ты не бойся в чернейшей ночи

Шагов за спиной,

Ты не бойся смотреть смерти в лицо,

Когда выходишь в полёт.

Ты не бойся! Вчерашним врагам

Не сравняться с тобой,

Ты бежишь в подворотне быстрей -

Прямо на взлёт.

Электрических нитей цвета,

Непонятных пространств.

Ты уже совсем растворился

Среди фонарей...

И зовет тебя утро неслышно

Далёких мытарств,

И зовет тебя ночью, во сне,

Город дождей.

Было странно слышать, как поёт вран. Хотя, он пел без своего обычного подкаркивания, ровным, но сильно дребезжащим, и каким-то картавым голосом.

- Не знаю, откуда именно я родом. Где это место, как туда попасть. Но сейчас это и не важно, - сказала Линда, немного помолчав. - Пора приниматься за дело, - обратилась она к журналисту.

Иоганн стал записывать, а Линда диктовать свои ответы. Они не заметили, как совместными усилиями настрочили заметку. Она всё говорила и говорила, а он вручную писал и потом согласовывал с ней уже написанный текст. Писал о том, что Линде вполне хватало денег, зарабатываемых ею в своем визаж-ателье, где практически всё она делала сама. Или, в случае большого притока желающих, приглашала к себе временами пару работниц, швей. Линда сама разрабатывала клиенту образ и стиль, шила одежду, создавала мелкие аксессуары. А также, могла сделать прическу, стрижку, побрить или уложить бороду... И прочее в том же духе: удаление или наращивание волос, татуаж, боди-арт, вдевание серёг, пирсинга, прокалывание носа, плетение косичек, подбор маски-лица, цвета глаз, ресниц и бровей, покраска зубов и филигранная роспись ногтей.

И потому, в деньгах Линда не нуждалась и попала на "Пупси-Бест" просто ради какого-то разнообразия в своей монотонной жизни. А ещё потому, что в голову ей приходили песни. Она имела хороший слух и умела играть на нескольких инструментах. Но пошлость конкурса стала настолько её раздражать, что под конец она выкинула фортель, сымпровизировав скандальную песенку...

В поведении, в манере держаться, в словах Линды Кроласу почувствовалась какая-то затаенная грусть. Одиночество. Растерянность человека, вынужденного постоянно заниматься не своим ремеслом.

Линда рассказала ему, уже не для печати, что это занятие, ведение дел ателье, ей поручил некий дядя Ося. Это был человек из клана торговцев. Дядя Ося признал её своей родственницей и пристроил к визаж - делу, предварительно пригласив мастериц для её обучения. Когда Линда, неожиданно для себя, оказалась в Ростове, он помог ей выжить в этом городе. Сам дядя Ося с головой погряз в торговых делах. Иногда полулегальных, а иногда - даже выходящих за грань города. Сейчас он являлся маклер-бароном среднего ранга и жил в Батайском районе Ростова.

В будущей статье Кроласа они намеренно указали адрес Линды. А также, провозгласили якобы её желание контактировать с любым казино или молодежным мюзик-клубом... Потому что терять ей было нечего: хуже, чем интерес "серых", не было в городе ничего. Кролас был в этом абсолютно уверен: он сам с этим сталкивался. Два года назад пропал его сосед по лестничной площадке, медик по образованию. После того, как за ним начали наблюдать "серые".

Поглаживая лисокотенка, которого она звала Кари, Линда просила закончить заметку о ней фразой о том, что она согласна участвовать во всех культурных массовых мероприятиях города. И подала ему на прощание свою бледную узкую руку.

- Боюсь, всё это поздновато, и за мной придут уже этой ночью. Вас тоже могут задержать по дороге, и заметка в печать не выйдет, - и она грустно улыбнулась.

- Ну уж нет, - сказал Иоганн.

На фоне огромного окна-иллюминатора, зашоренного сейчас непроницаемым супер-покрытием, изображающим звездное небо, Линда была хрупкой и беззащитной. В своем черном облегающем платье, с огромными печальными глазами, она казалась девушкой, сошедшей с древнего киноэкрана.

Иоганн сфотографировал её с помощью редакторского микроскотча.

- Возможно, снаружи уже поджидают, - взволнованно сказала Линда. - Те, кто следит за мной. Не думаю, что вам грозит большая беда. Они вполне могут просто подержать вас в заточении... До тех пор, пока не добьются от меня всего того, чего намереваются получить. А вот мне... Боюсь, что меня вы больше не увидите. И потому, я не говорю: до свидания. Скорее всего, прощайте, - и она закрыла лицо руками, скрывая предательские слёзы.

- Я прорвусь... И моя заметка выйдет. Это я обещаю, - сказал Кролас тихо. _ Им не останется ничего другого, как смотреть издали на вас и ваших поклонников и репортеров... Сделаем так, чтобы вас потом всегда окружала толпа.

- Тогда... Вам надо спешить. Пока они не нагрянули прямо сюда, - сказала Линда, сама содрогнувшись от своего предположения.

Кролас вышел из гостиной в темный визаж-холл с его светящимися визаж-витринами. Пока пересекал его, направляясь к фойе, сбивчиво объяснял:

- Тенгу, если серые там и попробуют меня задержать, надо будет всеми силами пробиться на волю. Уйти от них любой ценой. На кону стоит не только моя свобода, но и жизнь Линды. Без моей статьи она вскоре, и совершенно незаметно, исчезнет. Серые - это страх города. Кого забирают к себе серые - того больше никто не ищет. Бесполезно. Будто, и нет такого человека: ни по документам, ни в печати нет о нем информации. Для этого есть у серых, по всей видимости, свой рычажок... Он называется страх.