Страница 12 из 20
– Я не знаю, – подавленно бормотал я. – Он последнее время и правда был потерян… Но он толком ничего не говорил, я не знал, как ему помочь… А почему мне нужно бороться – это к делу отношения не имеет…
– Кроме вас, с кем еще общался Федянин?
– В школе у него друзей не было. В институте он тоже вроде ни с кем не успел подружиться…
– Странно… А девушка у него была?
– Нет. По-моему, у него девушки вообще никогда не было…
– Какие у него были отношения с родителями?
– Отец с ними не жил. А с мамой… ну, нормальные, но не особо близкие, думаю.
– Дааа, Спирин, мало вы знаете о своем лучшем, между прочим, друге…
– Я плохой друг…
Это мало сказать – “плохой друг”. Боже, как я себя ненавидел в эти минуты. Как я мог прошляпить тебя, Ромка?!
Дома Арина мне сказала:
– Пойдём к его маме. Как ей, наверно, сейчас ужасно. А мы же в записке… Ей-то он ни слова не написал на прощание…
Ромкина мама, всегда казавшаяся мне ослепительно, почти неприлично красивой, сейчас напоминала серый памятник скорбящей матери. В каждом городе такой есть… Значит, реалистично их делают, эти памятники…
Мы пытались говорить ей какие-то слова, которые, конечно, звучали ненатурально. Она никак не реагировала. Но на прощание сказала:
– Вот вы – пара. Вот у вас будут дети. А Ромка был на это не способен… Да чего он вообще хотел и, главное, что он мог?.. Какое его ждало будущее, если он..? Не поймите меня неправильно, но, может, оно и к лучшему?.. Я знаю, грех так говорить, всё-таки я мать. Но он же был не как все…
И тут я понял. Всё сложилось.
– Уходите, мне тяжело вас видеть, – сказала она.
– Вам вообще как, нормально жить с тем, что вы толкнули своего сына в петлю?.. – спрашиваю.
– Да ты хоть понимаешь, что я пережила с тех пор, как он мне рассказал?! Уже два года, как я живу с этим кошмаром! – разрыдалась она, но по мере рассказа успокаивалась и говорила все более складно. – Сначала думала – пройдет. Это всё пропаганда… По телевизору все певцы то ли мужики, то ли бабы… трусы торчат… В интернете все эти паблики, ужас, что там пишут, и главное – все имеют своё мнение, никто ни о чём не стыдится сказать… Одно дело, если бы Рома был нормальный физически и психически, а так…
– Хорошо же вы себя оправдываете! – воскликнула Арина.
А я ничего не мог сказать. Я только мысленно орал:
– Господи! Ты там что, офигел?! Люди мы все или кто?!
Потеряв единственного друга, я ещё больше стал ценить Арину.
Она строила очень обширные планы на будущее. Я ими тоже проникся. Совсем ещё недавно я запрещал себе даже думать о том, что будет через год, пять или пятнадцать лет. Прежняя психологиня из СПИД-центра говорила мне: живи в отсеке сегодняшнего дня. Теперь, благодаря человеку, решившему быть со мной рядом, я осторожно поднимаю голову из отсека, и, когда смотрю вдаль, хочется видеть только хорошее.
– Через полтора года мне исполнится восемнадцать, и мы поженимся. Я сразу же забеременею. Рожу мальчика, а следом – девочку. Я считаю, дети должны быть погодками: вместе расти веселее.
– А вирус в придачу к погодкам не хочешь? – издеваюсь я.
– Ой, не надо. Я в этом вопросе теперь прекрасно подкована. Есть все возможности годами жить в браке с ВИЧ+ и не заражаться. И детей рожать здоровых. Такие пары называются дискор…
– Дискордантными, – помогаю я.
– Точно! Так что от семейного счастья тебе не отвертеться!
– А высшего образования мадемуазель получить не желает?
– Блин, ну понимаешь, к точным наукам я не способна, а идти на все эти лажовые гуманитарные специальности просто глупо. Не, ну на филфак можно, конечно. Шлифануть литературный вкус. Но не уверена, что игра стоит свеч…
Идеи в тот день сыпались из Арины как из рога изобилия.
– Я ещё кое-что придумала.
– Что?
– Усыновить “плюсика”!
– В браке со мной не получится. ВИЧ-положительным запрещено усыновлять детей.
– Какого хрена?! Чем ты хуже других?! Ничего, мы им всем ещё покажем… – угрожала она.
В такие минуты забывалось, что на плите давно свистит чайник, что телевизор работает впустую, что первую пару и первый урок мы уже пропустили…
– Я заразился от одной наглой твари, – вещал на группе взаимопомощи бывший депутат местного горсовета Линьков. – Она вертелась около меня пару месяцев. Она мне и не нравилась-то! Совершенно не в моем вкусе! Напоила меня, уговорила. И пропала. А через год я узнаю – опаньки, ВИЧ! Я уверен, это просто диверсия какая-то. Под меня её подложили политические конкуренты.
На этой фразе никто из нас не смог сдержать улыбку.
– Я как от шока отошел, думал, главное, чтоб никто не узнал, – продолжал он. – Наивный, думал, врачебную тайну у нас хранят. Но нет, все анализы же мы сдавали в нашей спецполиклинике – там все депутаты, вся администрация обслуживается… И врач всё рассказал кому следует. Мне настойчиво, так сказать, порекомендовали положить мандат на стол. Я пробовал спорить – бесполезно. Не дали бы мне работать. Так что из-за этой вичёвой с*** вся моя карьера коту под хвост!
– Разве из-за неё? – осторожно возражает Света. – Всему виной нетерпимость нашего общества к ВИЧ-положительным…
– Всё равно, если увижу ее, убью! – забегал по залу Линьков. – Я, конечно, пробивал её адрес… Адреса матери, подруг… Нигде её нет. Она в розыске давно – не могут найти. Как испарилась.
– Может, умерла… – сказал кто-то.
– Надеюсь! – воскликнул Линьков. – Такую карьеру мне загубила! Было столько планов… Я мог проекты для региона на миллионы проворачивать. А теперь что?.. Кто я? Владелец двух точек по ремонту мобильников. Мелко…
– Зато какая независимость, – улыбнулась Света. – Работаешь на себя, и не надо волноваться, кто и что про тебя скажет…
Линьков кивнул. Я видел – этот кивок дался ему нелегко.
Прихожу с учёбы, а Арина встречает меня истеричным вопросом:
– Это что за курица?!
– Ты о чём?
– Приехала к тебе… – кивнула она на чужую пару обуви.
Я чуть не упал, когда из комнаты мне навстречу шагнула Наташа, моя двоюродная сестра.
– Лёвочка, привет! – она кинулась мне на шею. – Как же я соскучилась!..
– Твоя мама тебя убьет, – только и мог сказать я.
Не знаю, был ли я рад ее видеть. Я уж и забыл почти о существовании их семьи…
– Мне скоро двадцать лет! Я уже большая девочка, и сама могу решать, с кем мне общаться.
Арина нервно крутила дреды.
– А вы уже познакомились? – спохватился я. – Это Арина, моя любимая малышка, а это Наташа – моя двоюродная сестра.
– Сводная двоюродная, – уточнила Наташа.
– Ну, какая разница, – развел я руками. – Сестра она и есть сестра.
– А я приехала не просто в гости. Я же в ваш институт перевелась. Обещали дать общагу. Но только через месяц. Я поживу у тебя, Лёв?..
– У нас места нет, – процедила Арина.
– Тут два дивана, детка, – в том же тоне ответила ей Наташа. – И вообще, это квартира принадлежала моей бабушке. Считаю, я вполне имею право тут быть, если хочу.
– Ладно, тогда уйду я, – психанула Арина и хлопнула входной дверью.
– Наташ, ты тут, пожалуйста, располагайся, а я пойду догоню её. Не обижайся, ладно?!
И не дожидаясь ответа, я рванул вслед за Ариной.
Она плакала на площадке между первым и вторым этажами.
– Ариш, не тупи, – увещевал её я. – Это действительно моя сестра, я же не могу её на улицу выставить. Не по-человечески как-то.
– Да какая она тебе сестра?! Ты что, не видишь, как она на тебя смотрит?! Она оттрахать тебя хочет, идиот! И если ты будешь такой добренький, не удивлюсь, если у неё это получится!
– Да зачем я ей нужен. С моим-то заболеванием, – усмехнулся я. – А даже если и так, главное, что я с ней, как ты выражаешься, трахаться не собираюсь. Я вообще всю свою жизнь, сколько мне там осталось, собираюсь делать это только с тобой…