Издержки семейной жизни

И Тоня в очередной раз вспомнила прабабушкин перстень с изумрудом и бабушкину брошь с рубиновым жуком.

– Он что, и драгоценностями брал? – удивленно спросил «покойник». Драка между зваными и незваными гостями временно прекратилась. Народ подбегал к столам хлебнуть сока, горячительных напитков или просто что-то съесть. – Мы все деньги потеряли.

– А я и деньги, и драгоценности, – сказала Тоня.

– Дай я поцелую твои ручки, красавица, – подскочил к Тоне один из обманутых вкладчиков. – Ты своими прекрасными ручками начистила мерзкую рожу пирамидостроителя!

– Вообще-то я чистила рожу брачного афериста, – заметила Тоня.

– Он еще и брачный аферист?! – заорала сухонькая старушка с полным пакетом еды. – Нет, ну бывают же такие…

– Я за тебя выпью, красавица! – сказал мужик, облобызавший Тонины руки, схватил стакан для сока, налил туда водки, произнес: – Твое здоровье, красавица! – махнул эту водку, схватил помидор и отправил его вслед за водкой, после чего на физиономии мужика появилось довольное и счастливое выражение.

«Покойничек» предложил выпить за молодых. Настя вскочила из-за стола и выбежала вон из зала.

– Ой, а куда невеста-то побежала? – заорала толстая тетка. – Женишок, может, ты меня поцелуешь?

Этого я стерпеть уже не могла и не хотела. Все-таки это была свадьба моего единственного сына, а он, похоже, пребывал в состоянии шока от свалившейся информации о невесте, то есть семье невесты, с которой он собирался породниться. Неужели она ничего не рассказывала ему про прошлое своего отца? Хотя мой мальчик вполне мог им не интересоваться. Наверное, общения с будущей тещей ему хватало за глаза и за уши. Нет у Насти отца – и не надо. У него своих в избытке.

Но почему это все не вскрылось раньше?!

– Так, прекратили балаган! – рявкнула я, поднимаясь со своего места. Где же полиция? Долго они ехать будут?

– Дамочка, – повернулся ко мне «покойничек», вставший из гроба. У него уже был рассечен лоб.

– Это свадьба не только дочери пирамидостроителя, о котором я впервые услышала сегодня, но и моего сына. И оплачена она, в частности, деньгами моего сына. Он год работал, чтобы отложить на свадьбу!

– Ой, бедная! – сложила ручки на груди сухонькая старушка (в одной ручке болтался пакет с едой). – Бедный мальчик! – с жалостью посмотрела она на Ромку. – И на ком же ты жениться надумал? Окрутила она тебя. Эти девки все такие. Прихватывают хороших мальчиков. А если девочка хорошая, то обязательно негодяй какой-нибудь попадется.

– Моя дочь тоже год на эту свадьбу работала! – заорала сватья. Эй, как бы ее удар не хватил! Не нравился мне ее вид. – Нет здесь денег моего бывшего мужа! Нет! Не знаю я, куда он их запрятал! Все мог спустить еще в девяностые годы! Деньги у него сквозь руки как песок проходили!

Обманутые вкладчики стали вспоминать, кто сколько отнес в «Анастасию». Настин отец назвал свою пирамиду в честь дочери.

– А где торт? Я сладкого хочу, – вдруг воскликнула одна из обманутых.

– Да, пора бы сладенького, – крикнул кто-то из Настиных родственников.

– Деньги важнее! – пресекло этот порыв большинство обманутых.

– Но можно и тортика, – добавила сухонькая старушка.

– Не будет торта! – рявкнул мой сын.

– На алкашей рассчитывали, а не на сладкоежек, – вставила сватья.

Я же вспомнила, как совсем недавно в одной желтой газетенке читала расценки на свадебные торты. Мне плохо стало от этих цифр. Два яруса – 470 тысяч, 3 яруса – 750. Бывает, что берут за килограмм (около пяти тысяч) плюс отдельная наценка за декор – фигурки, цветы, ручная роспись.

– Значит, пожалели на сладенькое? – опять подал голос «покойничек». – А я и выпить люблю, и закусить сладеньким. – И без какого-либо перехода он заорал благим матом: – Где наши деньги?! Где?!

– Поезжайте в колонию и требуйте свои деньги! Перед колонией устраивайте свои митинги! – орала сватья. – Может, вас тогда к этому ироду заберут, вместе сидеть будете и морду ему бить хоть каждый день на завтрак, обед и ужин!

– Так, а это тогда кто? – подал голос один из званых гостей и уставился на… нет, не на Андрея, а на место, где совсем недавно сидел Андрей.

Но его там уже не было.

– А где папаша невесты? – спросил еще один званый гость, вероятно, из родственников со стороны матери невесты.

– Папаша невесты в тюрьме, то есть в колонии. Отбывает срок за мошенничество, – пояснил «покойничек».

– Света! – рявкнул другой родственник. – Где Настин отец?

– Отбывает срок за незаконное предпринимательство. Я с ним давно разведена! Я слышать про него не хочу! Никогда!!!

– А за мошенничество? – спросила толстая тетка. – Я же была на суде! Ему за мошенничество дали!

– Первый срок был за мошенничество, теперь – за незаконное предпринимательство, – пояснила сватья. – Ему в тюряге понравилось. Захотелось вернуться.

– Он что, после нашей пирамиды еще одну организовал? – заорал «покойничек». – А Государственная Дума до сих пор не приняла закон о финансовых пирамидах! Нынешние статьи Уголовного кодекса в этих случаях не работают! Кого-то удается за мошенничество посадить или за незаконную банковскую или предпринимательскую деятельность. Потерпевшими от МММ официально признали всего десять тысяч человек, а реально пострадали десять миллионов! Пятьдесят человек жизнь самоубийством покончили!

– При чем тут МММ? – спросила я. – Вы лично от МММ пострадали?

Я посмотрела на «покойничка». Он кивнул. Я перевела взгляд на толстую тетку. Она тоже кивнула. И старушка кивнула. И мужик, лобызавший руки моей подруге Тоне.

– И вам было мало? – откровенно поразилась я. – Вас история с МММ ничему не научила?

– Нам обещали стопроцентный доход! – стали орать наперебой пострадавшие вкладчики.

– И вы верили?

– Да! Нам объясняли, как будут работать наши деньги.

Из этого ора я сделала вывод, что настоящий отец моей невестки – человек весьма талантливый, по крайней мере, убеждать умеет и логически представить аргументы тоже. Уже после того, как обвалилось довольно большое количество пирамид, он привлек деньги вкладчиков, которые не знали, кому их теперь нести. И что ж было не брать, если сами давали?

Я не вкладывалась ни в одну пирамиду и своей матери, которая тогда была жива, этого не позволила, хотя мать рвалась отнести то, что они с отцом копили всю жизнь. Отец не верил никому вообще и был против, считая, что правильнее всего поступали в старые добрые времена, закапывая деньги в землю. Ни одному государству, существующему на русской земле, деньги доверять нельзя, как и тем, кто орудует на территории этого государства. Но мать собиралась отдать мошенникам свою пенсию. Я прямо сказала матери: отнесешь хоть рубль – все вливания с моей стороны и вся моя помощь прекратятся. Это обман. Потом она признала, что я была права. Единственный раз в жизни признала. Обычно я, по ее мнению, все делала не так.

С одной стороны, мне жалко пострадавших от финансовых пирамид людей. Смертность после обвала пирамид резко возросла, как и количество сердечно-сосудистых заболеваний. Стресс не мог не привести к развитию и других заболеваний, только их не связали с пирамидами. Но с другой стороны, а где были ваши головы? Вы подумали о том, что ни на чем нельзя заработать сто, сто пятьдесят, а тем более двести процентов прибыли, которую вам обещали? Вы в самом деле верили, что не будете ничего делать, а денежки тем временем будут капать, и даже не капать, а литься потоком? Почему вы несли деньги в новые пирамиды после того, как лопнули старые? После того как обманутые вкладчики уже осаждали опустевшие офисы? Вы хотя бы чуть-чуть думали головой?

Наконец прибыла полиция.

И званые, и незваные гости стали наперебой объяснять свою правду. Появились администратор и еще пара каких-то сотрудников ресторана. «Покойничку» удалось ускользнуть – он мгновенно среагировал на людей в форме и испарился через ту же дверь, через которую выбежала Настя. Дверь находилась сбоку от нашего стола. Бабулька с наворованной едой метнулась под скатерть, то ли проползла, то ли пробежала на четвереньках под столами, появилась у места невесты и на четвереньках же метнулась к двери, за которой можно было скрыться. И скрылась.