Страница 5 из 13
Когда Василий Николаевич выздоровел, Коганы пригласили его в гости. После этого он закончил портрет Софьи Борисовны и написал даже их соседку по коммунальной квартире - Тамару. Он изобразил её сумашедшей. В лохмотьях, не прикрывающих её отталкивающей наготы, она плясала на базарной площади. Вокруг стояли люди и, усмехаясь, показывали на неё пальцами. Картина называлась "Божья кара".
- Почему вы решили, что Тамара ненормальная? - спросил Борис.
- Я её такой вижу.
- Конечно, она странная женщина, но ведь у каждого есть причуды.
- Это не причуды, Боря, это безумие.
- Вы уверены?
- Конечно, уверен, я же художник. Я вот и тебя написал. Не такого, какой ты сейчас, а такого, каким ты будешь лет через сорок, - Горюнов показал ему акварель.
- Это не я, - сказал Боря, - это даже не мой отец.
- Возьми, придёт время, сравнишь. Я хотел пофантазировать, особенно после того, как познакомился с твоими родителями.
Борис скептически хмыкнул и сказал:
- Спасибо, Василий Николаевич, я буду хранить ваш шедевр в специальном месте, как Дориан Грей, а потом сравню с оригиналом.
- И что ты сделаешь, если обнаружишь сходство?
- Пока ещё не знаю, - честно признался Боря.
- Ну, тогда приходи на кружок рисования, это поможет тебе узнать.
- Хорошо, приду.
Кабинет Горюнова отличался от всех остальных помещений школы. На стенах висели принты известных картин, а парты, стулья и учительский стол были недавно выкрашены и выглядели гораздо новее, чем в других аудиториях. Василий Николаевич начал занятие с того, что напомнил основные правила композиции, затем взял свой стул, поставил его сначала на одно место, потом на другое и наконец, взгромоздив на преподавательский стол, сказал:
- Представьте себе, что на этом стуле пять минут назад произошло
убийство, сделайте его центром картины и изобразите так, как вы его видите.
Боря стал вспоминать сцены насилия из разных фильмов, но ничего интересного в голову не приходило и он нарисовал красный стул с изогнувшимися под тяжестью преступления ножками. Горюнов ходил между рядами и смотрел на работы учеников, никак их не комментируя. Советы он давал, только когда его спрашивали. Пока ребята рисовали, он напомнил, что следующее занятие будет посвящено импрессионистам и пройдёт в музее им. Пушкина. Он сказал, что выбрал эту тему, потому что в Изобразилке находится одна из крупнейших в мире коллекций французских художников.
Это была первая поездка Бори в Московский музей и она произвела на него сильное впечатление. Разница между столицей Советского Союза и Ригой была огромна и он жалел, что за всё это время ещё ни разу не был в Москве. По пути домой он спросил у Горюнова, не собирается ли Василий Николаевич в ближайшее время повезти их куда-нибудь ещё.
- Например?
- В театр.
- В какой?
- В Вахтангова, на "Принцессу Турандот".
- Это же детский спектакль, - удивился Горюнов.
- Я знаю, - ответил Боря.
- А почему ты вдруг захотел эту принцессу?
- Так, - ответил Боря.
* * *
Началось это ещё в Риге, когда ему было десять лет и в его обязанности входила еженедельная уборка квартиры. Отец посоветовал ему совмещать приятное с полезным и наводить порядок, когда идёт передача
"Театр у микрофона". В тот раз транслировали "Принцессу Турандот". Боря закончил уборку к концу первого действия, но остался и дослушал пьесу до конца. Потом отец спросил, кто из артистов понравился ему больше всего.
- Ведущий, - ответил Боря, - мне кажется, он много импровизировал.
- Да, - согласился Яков Семёнович, - но все эти импровизации хорошо отрепетированы.
- Откуда ты знаешь?
- Я так думаю. В этом и заключается мастерство артиста. Он должен внушить зрителю, что действие развивается перед его глазами.
- Папа, пойдём с тобой в театр.
- Этот театр находится в Москве.
- Но ведь у нас тоже есть.
- Хорошо, обязательно пойдём, а пока ты можешь слушать постановки по радио.
Хотя доставать билеты и ездить на представления Якову Семёновичу было физически тяжело, он вскоре повёз сына в театр. Боре там не понравилось: костюмы артистов показались заношенными, а декорации невзрачными. Чтобы у него не пропал интерес, отец стал внимательно следить за программой передач, напоминая, когда будет следующая трансляция. Постепенно Боря привык слушать "Театр у микрофона" и обсуждать постановки с отцом. Иногда к ним присоединялась и Софья Борисовна. Делать это она могла очень редко, потому что кроме поликлиники работала ещё на "Скорой", но если была дома, то обязательно принимала участие в разговоре. Для них это стало почти такой же традицией, как семейный обед.
II
В самом конце последней четверти в классе появился новый ученик
- Володя Рощин. Он быстро подружился с Лёней Сметаниным и они стали называть друг друга Лёнчик и Вовчик. Оба были второгодники, гораздо здоровее своих одноклассников и вели себя как хозяева. Девушек они не трогали, но ребят задирали при каждом удобном случае. Главной их мишенью стал Боря. Он не отвечал на их обидные реплики и старался избегать встреч с ними, но они хотели продемонстрировать свою силу и однажды Рощин преградил ему путь.
- Я слышал, что ты сечёшь в математике, - сказал он.
- Секу, - ответил Боря.
- Тогда помоги мне, для тебя это как два пальца обоссать.
- Списывай, если хочешь.
- Да нет, голубок, ты мне объяснить должен, что там и как.
Боря, наверное, и сделал бы это, если бы Рощин попросил его другим тоном, но теперь отрицательно покачал головой.
- Ты чего головой мотаешь.
- Мне некогда.
- А ты найди время, - сказал Вовчик и схватил его за ухо. В этот момент вошёл преподаватель и Рощин нехотя отпустил свою жертву, но с этого дня жизнь Бори стала невыносимой. Его одноклассники в глубине души были рады, что задирают не их и делали вид, что не
замечают Бориных мучений. Вовчик же не упускал ни одной возможности ущипнуть Борю, дёрнуть его за волосы или пнуть локтём в бок. Иногда тоже самое проделывал Лёнчик. Они не торопились к своей жертве, зная, что она от них никуда не уйдёт. Не на этой перемене, так на следующей, не в школе, так после уроков, не сегодня так завтра, но свою порцию он всё равно получит. Боря стал бояться перемен, старался выйти из класса вместе с учителем, а потом вместе с другим учителем войти. Он прятался от своих мучителей, но это не помогало. Отец видел, что Боря изменился и несколько раз пытался поговорить с ним, но сын отмалчивался. Наконец, уже после окончания учебного года, улучшив момент, Яков Семёнович запер Борю и сказал:
- Я тебя никуда не выпущу, пока ты всё мне не расскажешь. И Боря рассказал.
- Что ты думаешь делать? - спросил отец.
- Переведи меня в другую школу, - попросил Боря.
- Там может оказаться другой Рощин.
- Тогда поговори с его матерью.
- Чем она занимается?
- Работает на заводе.
- А отец у него есть?
- Нет, он умер.
- Откуда ты знаешь?
- Я однажды слышал, как он сказал это своему дружку. Он хвастал, что после смерти отца он стал главой семьи и мать его во всём слушает.
- Понятно.
- Что мне делать?
- Нанести ему два точных удара: один ногой по яйцам, а второй в голову. Бить надо изо всей силы, чтобы он уже не встал. И если ты быстро уложишь Рощина, то его приятель не успеет вмешаться.
- А потом?
- Потом то же самое проделаешь со Сметаниным.
- Я не умею, я никогда не дрался.
- Значит, придётся научиться, другого выхода нет.
Боря и сам часто мечтал о том, что расправится со своими обидчиками и отец как будто прочёл его тайные мысли.
- Что молчишь? - спросил Яков Семёнович.