Страница 71 из 116
Из ТТ тоже пострелял. Укротив, после первого выстрела, оружие, попал несколько раз в мишень.
Всё же оружие это не для детей. Доволен былПорадовало темо, что в очерченную человеческую фигуру я попал, так что, если придётсяслучиться стрелять, не промахнусь. Причём, долго раздумывать не буду, потому что помнил золотое правило ганфайтера: достал оружие – стреляй!
После тира Сергей Никанорович попросил меня немного заняться с девочками строевой подготовкой.
Выстроив девчат на стадионе, где занималось много ребят, я сказал роковую для себя фразу:
- Будем учиться ходить строем. Что мы, хуже мальчишек, что ли?!
Теперь от шуток в свой адрес я наслушался немеренно. При встрече ребята совершенно серьёзно восхищались, как мне идёт форма, как не хватает косичек с бантиками.
Я проходил мимо, нарочно шагая по – девчоночьи красиво, и гордо задрав носик.
Зато девочки с удовольствием занялись строевой подготовкой. Сначала ходили и учили повороты и развороты рассыпанным строем, чтобы не затоптать друг друга, потом упражнялись плотным строем. Будь мыЕсли бы мы были одного роста, наши повороты налево в движении, или кругом, смотрелись бы очень красиво.
Как я и ожидал, девочек разобрали мальчишки, или наоборот, и нас с Ниной оставили в покое. Даже Зина, которая сначала возмущалась, что мальчик приходит в гости к ней, а за ним ухаживает другая девочка, нашла друга.
Мы с Ниной подружились, в свободное время гуляли у озера, даже взявшись за руки.
Ребята в спортлагере были деликатные, не дразнили нас, тем более, прозвав меня девочкой, неудобно было обзывать женихом.
Не забыл я и своих старых друзей, и папу. На стене общежития висел почтовый ящик, и оттуда вынимались письма. Я купил открытки, конверты, и написал всем своим друзьям и подругам.
- Не смотри! – улыбался я Нине, которая сломала глазки, пытаясь разглядеть, кому я пишу.
Начал писать я Никите, потом директору, Артёмке, рыжей Саше, Вике, Алёше, Лене…
В конце послания писал, что сижу на станции, и скоро отправлюсь дальше. Куда, не уточнял.
Папе я тоже написал, как товарищу, на адрес детского дома.
- А мне ты будешь писать? – ревниво спросила Нина.
- А как же, Ниночка! – удивлялся я, - Ты же моя лучшая подруга!
- У тебя их, наверное, в каждом городе…
- Ну, что ты, Нин! Какие подруги, с моей-то внешностью!
- Нормальная у тебя внешность! – возражала моя подружка.
- Да, как говорит моя мама, мужчина должен быть чуть красивее обезьяны.
- Ты красивее обезьяны…
- Спасибо, утешила! Вот ты, настоящая красавица!
- Да? – не верила Нина.
- Да! – с серьёзным видом говорил я.
- Тогда почему ты меня ни разу не поцеловал? – такой вопрос в упор сбил меня с толку.
- Мы, наверное, ещё слишком маленькие, чтобы целоваться… - покраснел я.
- Перед расставанием хоть, поцелуешь? – бесцветным голосом спрашивала Нина.
- Да, Ниночка, перед расставанием будем целоваться.
Мы не лелеяли себя надеждой, что наша дружба продлится долго. Даже если бы я не уезжал в неведомые дали, навряд ли мы в ближайшее время после сборов, нашли время приехать в гости друг к другу.
Время, может быть, нашли бы, только кто одного, или одну, отпустит?
Это я самостоятельная личность, в девять лет пустившаяся в опасное путешествие. Но я – это отдельный разговор.
Да, у меня было много подружек, не скрою, но в наших отношениях с Ниной было всё по - другому.
Нам было приятно находиться просто рядом, радостно встречаться, расставаясь, уже думали о скорой встрече на другой день. Нам очень не хватало друг друга.
Правильно сказала Лиска, я «влип».
Потому что даже мысль о скорой разлуке приносила боль. Да, раньше мне было горько расставаться с друзьями, сейчас же по – настоящему больно. Нина чувствовала то же самое.
Теперь я понимал своих родителей, которые согласились отправить своё любимое чадо на край света, одного, в неизвестность. Ведь, захвати бандиты Нину, я сам приду и сдамся.
Сергей Никанорович, увидев нашу детскую привязанность друг к другу, пытался сыграть на этом, обещая поселить меня недалеко от проживания Нины. Я этого испугался ещё больше, чем разлуки.
- Нет!!! – воскликнул я, вскакивая с бревна, на котором мы обычно отдыхали
- Но почему?! – возмутился обычно сдержанный тренер.
- У вас есть человек, которым вы дорожите, больше, чем своей жизнью?
- Есть… - почему-то покраснел Сергей Никанорович, и я обратил внимание, какой он, в сущности, молодой человек.
- Даже птица уводит от своего гнезда лису, - пробормотал я, отворачиваясь.
- Ты, наверное, выдумал всё. У нас в стране не может быть такого, чтобы за ребёнком охотились…
- Может быть, вы не верите, что у нас в стране существует преступность? – кисло улыбнулся я.
- Не настолько я идеалист, есть, конечно, - вздохнул тренер.
- Вот вы, сильный, уверенный в себе человек. Вы ведь не боитесь никого и ничего?
- Нет, не боюсь. Кроме тебя! - улыбнулся он. Как раз сегодня я предупредил его, что попытаюсь не только нивелировать его атаку, но и отвечать. Попал в несколько болевых точек. Обозначил, так будет вернее. Сергей всё же мой друг.
- Если у вас похитят любимого человека, предложив отпустить его, если вы сдадитесь, что вы будете делать? Обращаться в милицию? Или пойдёте на обмен?
- Вопросики ты задаёшь! – поёжился Сергей Никанорович.
- Такие вопросы мне задаёт жизнь каждый день, как бы пафосно это ни звучало, - проговорил я.
А сейчас мы сидели вдвоём с Ниной в комнате отдыха, все ребята бесились где-то, а нас оставили вдвоём, я писал записки своим друзьям, Нина просто смотрела на меня, и нам было этого достаточно для тихого счастья.
Вы хотите сказать, не надо было связываться с этой девочкой? Сразу порвать отношения?
Мне кажется, уже тогда было поздно, когда Зина привела меня к себе в комнату, поймав в женском туалете, босого и смущённого.
Не могу объяснить, как и почему возникает дружба. Любому человеку нужен друг, иногда одного взгляда бывает достаточно, чтобы понять,. что вот с этим человеком тебе будет хорошо, что он поймёт тебя, простит твои ошибки, успокоит и утешит, поддержит в беде.
Детям всё равно, с кем дружить, с мальчиком, или с девочкой, главное, чтобы вместе им было хорошо. Играть, разговаривать, обсуждать интересные темы.
- Расскажи мне о себе, - попросила Нина, глядя на меня ясными глазами.
- О себе рассказывать, неблагодарное занятие, - вздохнул я, - говорят, узнай, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Давай, я немного расскажу о тех, кому я написал письма. О взрослых я ничего не скажу. Вот письмо папе, вот, директору детского дома, где я жил. Он очень хороший человек.
Вот Никита, мой первый надёжный друг, с которым я подружился в этом доме. Я с трудом с ним расстался. Вот Вика. Она уже взрослая девушка, ей уже четырсемнадцать, она хотела, чтобы я был её братиком. Вот рыжая Саша – тут я не смог не улыбнуться, - не ревнуй. Там получилась смешная история. Я был вынужден, скрываясь от милиции, переодеться девочкой и затесаться в группу девочек из детдома, которые ехали в летний лагерь. Там я жил вместе с девочками! Поэтому, когда мне предлагали поселить у вас в комнате, я не смутился… Ну что ты, Ниночка? Почему плачешь? Не буду больше ничего рассказывать.
- Прости, Сашенька, рассказывай, я просто завидую тем девочкам, - пыталась улыбнуться Ниночкадевочка, вытирая слёзы подолом майки.
- Да, эта Саша очень похожа на мальчика, ну и я, тоже, - улыбнулся я, - поэтому она решила подружиться со мной, как с товарищем по несчастью! Она пробиралась ночью ко мне в постель, и жалела, что я не мальчик! - фыркнул я. Нина удивлённо посмотрела на меня, и рассмеялась от души.
- Хочешь верь, хочешь нет, у меня там были поклонники, соперница! Мальчишки чуть не подрались из-за меня! Я не знал, что делать.
- Саша, ты умеешь хорошо вживаться в роль. Сейчас, когда ты дразнишь мальчишек, ты так похож на девочку, что даже я начинаю тебе верить!