Дорога домой

Утром меня разбудил луч света, нахально упавший на моё лицо через окно, не задёрнутое занавеской. Со двора доносились звуки сельской жизни. Хозяйка, собрав немудрёный завтрак на стол, уселась напротив, глядя, как я насыщал свой, утомлённый за ночь, организм.

– Всё-таки пойдёшь? – с тоской взглянула на меня она.

– Пойду.

– Кто тебя там ждёт?

– Никто.

– Так что ты там забыл? Времена смутные. Сейчас нужно к земле поближе держаться. Земля, она всегда прокормит.

– Нет. Пойду я.

– Ну что ты упёрся! Какая тебе разница, где жить? Оставайся здесь.

– Извини. Но. Я. Иду. Домой. И это не обсуждается.

Опять под моими ногами дорога. Мимо проплывают деревья лесопосадки, редкие машины проносятся мимо, а я всё иду, километр за километром приближаясь к дому. День клонился к вечеру, населённых пунктов по дороге больше не встречалось, и я уже начал разбивать бивак у дороги. Начало темнеть и вдали загорелись огни. Надо же! Совсем немного не дошёл. Желание переночевать не под открытым небом, а под крышей, пересилило и я, свернув бивак, бодрым шагом направился к гостеприимным огням. Насчёт постоя договорился быстро и, наскоро поев, улёгся спать в отведённой мне комнате.

Пробуждение было ужасным. Кто-то бесцеремонно ткнул чем-то твёрдым под рёбра. Я соскочил, зажмурившись от яркого света.

– А ну вставай! – услышал я над собой и, наконец, разлепил глаза. Рядом стояли несколько небритых субъектов, вооружённых охотничьими ружьями.

– Собирайся. Пошли.

– Куда? – недоумённо спросил я.

– Там узнаешь.

Особо со мной не церемонясь, меня затолкали в видавшие виды «Жигули» и повезли куда-то в ночь. Ехали где-то полчаса. Впереди показались огни прожектора, освещающие колючую проволоку и деревянные ворота. Заехав на территорию, меня выволокли из машины и, на пинках, погнали в строительный вагончик, стоящий рядом. Огромный бородатый мужик сидел за дощатым столом, попивая чай из стакана в железнодорожном подстаканнике:

– Этот? – поинтересовался он, разглядывая меня, как какое-то экзотическое насекомое.

– Этот, – подтвердили мои конвоиры.

– Слушай сюда, – обратил он на меня свой тяжёлый взгляд. – Скажу прямо. Ты попал. И попал конкретно. Сейчас ты никто, и звать тебя никак. Поступаешь в распоряжение колхоза имени Ленина.

Отовсюду раздался глумливый смех. Что делать? Я не стал влезать в спор и что-то доказывать, не без оснований беспокоясь за своё здоровье. Слишком решительно были настроены все вокруг. Ладно. Разберёмся потом.

– На перекличке будешь, Нежданчик. Мы и не ожидали, что нам сегодня ещё работник перепадёт.

Меня отвели в барак, пропитанный запахами немытого человеческого тела, и определили место на нарах. Я кинул под голову свой рюкзак и улёгся. А ребятки неопытные. Даже не обыскали, на моё счастье. Ну, ничего, научатся ещё. Осторожно, опасаясь взглядов случайно проснувшихся, я вытащил нож из внутреннего кармана куртки и засунул под соломенный матрас. Может и пригодится. Всё равно я здесь надолго не собираюсь задерживаться.

Утро началось с криков. В открытые ворота барака влетел надзиратель с палкой наперевес. Обитатели зашевелились, стали быстро спрыгивать с нар и строиться. То, что действительно нужно торопиться, я ощутил буквально, на своих рёбрах. Последовала перекличка, после которой в барак на тележке вкатили бочку с чем-то, отвратительно пахнущим. Мы выстроились в очередь, и каждый получил по миске баланды и куску чёрствого хлеба. Ложек не полагалось, видимо, по определению. Зачем скоту ложка? А для этих мордоворотов мы и были самым натуральным скотом, судя по обращению. Рядом со мной прихлёбывал из своей миски крепкий мужик примерно моего возраста. В прорехе рукава его брезентовой куртки мелькала наколка в виде парашюта.

– Браток, ты часом не десант? – с надеждой спросил я.

– Десант. Болградский ДШБ.

– Да ты что?! Я –Рязань. Полк ВДВ.

– Меня Димка зовут.

– Очень приятно. Я – Виктор.

– Давай, Витёк, вместе держаться.

– То же самое тебе предложить хотел. Расскажи, что здесь творится.

– Да что рассказывать-то? Видишь, какие ушлые колхозники нынче? Не успела власть рассыпаться, они уже тут как тут. Концлагерь организовали. Смотри, какую территорию огородили. Кроме нашего, ещё пять бараков. Женщины отдельно содержатся. Работаем на полях в основном. Ну, там ещё заготовка леса. Километрах в десяти отсюда Делянку разрабатывают. Пилорама там. Скотный двор. Женщины: прачки, небольшой хлебокомбинат, сыроварня, ну и прислуга. Они же теперь все хозяевами стали. Лишний раз ручки запачкать боятся. Как в пословице, знаешь, из грязи в князи?

– Знаю.

– Ну и лютуют, конечно. До смертоубийства, конечно, пока не дошло, но, чувствую, недолго осталось.

– Ладно. Будем думать, как из этой передряги вылезать. А ты как сюда попал?

– Ехали на междугороднем автобусе. Нас остановили, высадили и погнали сюда. Всё просто.

– А сам откуда?

– Из Ухтомска. Там у нас завод патронный был. Вот по нему и отработали боеприпасами с какой-то гадостью. Биологическое что-то. Та часть города, которая к заводу примыкала, сразу вымерла. А потом эта гадость стала дальше распространяться. Ну, мы и рванули на автобусах, куда глаза глядят. Вот и приехали. А ты?

– Я из Шутова. В командировку ехал, да вот на полпути и встал. Хотел домой добраться и тоже попал.

Долго наслаждаться завтраком не дали. Выгнали в поле на прополку сорняков. Работа несложная, если кто привычный. А у меня через двадцать минут спина отваливаться стала. Да. Тяжёл труд крестьянский. Да ещё надзиратели лютуют. Чуть что, палкой поперёк спины. Приятного мало. Не знал, как до вечера дожить. Обеда, кстати, не подразумевалось. Вечером в казарме накормили опять той же бурдой. Перекинулись с Димкой парой слов и, только голова коснулась рюкзака, отрубился.

Две недели каторжного труда не прошли даром. Ладони огрубели, на спине и рёбрах появились незаживающие гематомы. Да и лицо цвело синяками, как пасхальное яичко. Работали мы с Димкой в одной бригаде, которую в последнее время стали гонять на лесозаготовки. Тяжёлый монотонный труд действовал оглупляющее и я уже чувствовал, что всё больше и больше тупею. Надо было что-то делать.

Вечером, после баланды и построения, мы собрались в тупичке, образованном составленными буквой «П» нарами. Шлёпая по доскам засаленными картами, тихонько переговаривались между собой:

– Что-то засиделись мы здесь, Дима, – проговорил я.

– Да я тоже так думаю. Вот только как выбраться отсюда? Стерегут нас хорошо. Ночью точно не уйти.

– Ну да. Ещё и собаки. Ночью не вариант. Остаётся только днём.

– А как? На делянке тоже охрана не дремлет.

– От туда можно попробовать. Мы же тоже чего-то стоим. Вот, смотри, когда инвентарь получаем или сдаём, мы по двое или по трое в прорабскую заходим. Так?

– Так. И что?

– А то! Бригадир там один и с ружьём. Неужели вдвоём не обезоружим?

– Ну, это на раз. Мы же близко к нему подойдём.

– Вот. Одно ружьё уже есть. А если он ещё кого-нибудь из охраны позовёт, вот тебе и второе ружьё.

– А если не позовёт?

– Надо убедить.

– Ну ладно, взяли мы ружья, а дальше что?

– А дальше нужно прорываться к КРАЗу. Тот, седельный тягач. Помнишь? Машина мощная, вездеход. Прицепом или кузовом не обременена, и паркуется всегда недалеко от прорабской. Ну, и вперёд.

– Рискованно.

– Согласен. У тебя есть что то более безопасное?

– Нету. Ладно. Принимается.

– Тогда давай договоримся на берегу: в случае чего, стреляем на поражение.

– Жалко колхозников-то.

– А они нас жалеют? И учти, стрелять они по нам всерьёз будут.

– Ладно, договорились.

– Значит, завтра на сдаче инвентаря.

– А почему не с утра?

– А вечером до темноты недалеко. Ты думаешь, нам спокойно уйти дадут? Наверняка погоня будет. А в темноте легче затеряться.