Страница 11 из 53
Волна лениво накатила на песчаный пляж и растеклась, подогнав пенный бурун к моим босым ногам. Мокрый холодок коснулся пальцев и отступил в тот же миг.
– Аска, мальчик мой, ты где?
Я обернулся на знакомый грудной голос. Взгляд сам собой нашарил фасад стоящего невдалеке чудесного, по-эльфийски «летящего», особнячка. Я четко помнил, что уже где-то видел эти знакомые обводы стен, стройные, перевитые белыми мраморными и живыми зелеными, стеблями, колонны. Слепящее солнце, что било прямо в глаза, мешало рассмотреть остальное.
– Аска, милый, да где же ты? – вновь прозвучал голос, и маман Стефания вдруг оказалась совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. – Искупаемся?
О Ушедшие, да она была почти обнажена! Руки сами потянулись к тяжелым округлостям, что едва-едва поддерживались подвязанным за шею кружевным, совершенно не предназначенным для купания, лифом.
Бочку пива мне в грызло, я только сейчас заметил, как она молода! Да-да, именно такой я впервые увидел ее еще мальчишкой, лет восемь назад. Да я могу поспорить на мои уши, что тогда на ней был этот же самый бежевый кружевной лиф, который я в задумчивости мял в руках поутру, слагая сонет в ее честь.
– Аска, мерзкий мальчишка! Маман, сегодня он мой! Отпустите его! – раздался где-то рядом нежный голосок какой-то не на шутку взъярившейся особы.
Я обернулся и с удивлением увидел молодую очень красивую девушку, облаченную в едва державшийся на бедрах полупрозрачный отрез эльфийской ткарты. Распавшиеся по груди каштановые волосы не давали разглядеть самое интересное.
Николь? Я не успел даже рассмотреть черт ее лица, как вдруг поднявшийся ветер бросил мне в лицо мои же волосы. В мгновение ока налетевшая буря поглотила мир непонятно откуда взявшейся пылью.
Откуда-то издалека я все еще слышал, как спокойным нудным голосом что-то бубнит Николь.
В глазах потемнело и…
Я проснулся.
Охо-хо-хо… бедная моя головушка. Кто-то немилосердно тряс мою тушку и от этого в голове раскатывался топот атакующей рыцарской конницы.
Сознание медленно просыпалось, вслед за остальными частями тела. Где-то в животе между собой сражались бесы, споря через какое отверстие они покинут мои бренные телеса. А рядом настойчиво заявлял о себе мочевой пузырь.
О Ушедшие, да на кой хрен я вчера так уделался?!
Меня, наконец, перестали трясти.
Если будет суждено мне добраться до сортира, я сложу об этом подвиге поэму!
Продрать веки так же была совсем не тривиальная задача. Но недаром у меня за плечами семь лет обучения в самой уважаемой университории Восточного Схарама! А если университория самая уважаемая, что это значит? А это значит, что она битком набита самыми чванливыми и богатыми разгильдяями всей нашей задницы мира! И вся эта когорта ублюдков обожает веселиться! В общем, к чему это я… К тому, что опыт в пьянках у меня – будь здоров! Нет, мне, конечно, далеко до вершин, что покорял Василивс Три Шара, или Бэзил Длинный… гм… просто Длинный. Эти ребята могли не просыхать месяцами – от сессии до сессии, но и имя Аски Фиорентийского тоже навеки вписано в университорские анналы!
Короче, не прошло и пол минутки, как глаза были продраны! И это был подвиг! И пред моим взором предстала задница. Весьма, надо сказать, красивая и голая, со смачно отпечатанной пятерней. Кажется, эту задницу я драл сегодня ночью…
От сего прекрасного вида было трудно оторваться, но когда я сфокусировал взгляд за этой милой попой, мое настроение быстро начало сдуваться. Ибо у распахнутой двери стоял незнакомый очень недовольный седой господин.
Аска, мать твоя, эльфа! Ну что опять с тобой приключилось?
А господин, кстати, что-то выговаривал заднице… в смысле милой Николь, коей она принадлежала. Правда, я почему-то ничего не слышал.
Тут бесенята в желудке все-таки пришли к консенсусу и постучались наверх, и я, свесившись с кровати, изверг приличную часть ужина на потертый выцветший ковер.
И тут же включился слух.
– …он виршеплет, сир…
– Бу-э-э-э… – сказал я, тем самым прервав лепетание милой Николь.
Седой господин соизволил обратить на меня внимание.
– Вон! – коротко рявкнул он очень недобрым голосом, после чего Николь, даже не забрав тут и там раскиданные вещички, упорхнула, в чем мать родила. А мне, похоже, предстоял еще один не очень приятный разговор… ох…
Проблевавшись, я попытался снова сфокусироваться на господине.
Был он высок, сед и мрачен. Коротко стриженые волосы плавно переходили в короткую бородку, обрамляя благородное лицо. Несколько не морщин, но жестких складок, пролегших по лбу и от крыльев носа, указывали на то, что этот господин привык приказывать и повелевать. Серое сюрко дорогого пошива, высокие походные сапоги, кинжал на поясе. Чем-то он был похож на вчерашнего хрена из кристалла. Да что там похож – их будто отливали в одной плавильне. Оба были каких-то особых породистых, властных кровей. Разве что вчерашний ястребиноносый выглядел на лет сорок, а этот на пятьдесят с хвостиком. Впрочем, возраст ничуть не сказался на его высокой поджарой фигуре.