Второе пришествие

Завидев Введенского, Бурцев довольно небрежно отодвинул девушек и направился ему на встречу.

- Рад тебя видеть. Пойдем за стол.

Они сели за стол и буквально через мгновение возле них появился официант. Он подобострастно изогнулся перед хозяином заведения.

- Будем отмечать появление твоей книги, - тоном, не предполагающим возражение, заявил Бурцев. Он продиктовал официанту блюда, которые надо подать. Затем повернулся к Введенскому.

- Ты, Марк, молодец. Нам очень нужны такие книги, она невероятно своевременна. Ты попал в самую десятку. Непременно в самое ближайшее время допечатаем тираж. И переедем на пару иностранных языков. Я уже дал поручение подобрать хороших переводчиков. Так что готовься к мировой славе.

Похвала была приятна Введенскому, но одновременно вызывала некоторую настороженность. Ему не хотелось, чтобы Дмитрий использовал его книгу в своих политических целях. Совсем не для этого он ее писал. Но после того, как она вышла в свет, он уже не может целиком ею распоряжаться, отныне она зажила самостоятельной жизнью. И с этим ему придется считаться и мириться.

- Спасибо, - поблагодарил Введенский. - Я ценю твое суждение.

- Брось эти церемонии. Нам сейчас не до того.

- А до чего?

- Ты ничего не понимаешь? Или не замечаешь, что вокруг творится?

- А что я должен понимать или замечать?

- Страна накануне больших перемен. Режим насквозь прогнил и шатается. Хотя еще держится. А почему?

- Почему?

- Потому, что одним из его союзников является церковь. Она поддерживает режим, несмотря на все творимые им гнусности. И мы вынуждены бороться и против нее. Твоя книга очень кстати. Она станет одним из наших главных манифестов.

Введенский вдруг подумал о Вере.

- Дима, я не хочу, чтобы она становилась манифестом.

- Прости, Маркуша, в этом ты уже не волен. Автор владеет книгой ровно до того момента, пока он не сдал ее в печать. А дальше у нее начинается своя жизнь, и подчас совсем не та, о которой он думал.

Введенского удивило, но отнюдь не порадовало совпадение их мыслей. Кажется, он ненароком выпустил чересчур большого и грозного джина из бутылки. Он-то полагал, что его труд имеет почти исключительно академический интерес. А вот об его практическом применении как-то не задумывался. И, судя по всему, напрасно. Но чтобы изменило, если бы он понял это еще до того, как приступил к работе над книгой.

Судя по всему, Бурцев почувствовал его настроение и положил ему руку на плечо.

- Посмотри на этих ребят, - кивнул он головой в зал, - они готовы на все, в том числе и на смерть. Потому что для них невыносимо смотреть на то, что происходит в стране. Да их мало, но поверь, они лучшие. А небольшое число самых лучших и самоотверженных способны победить всю эту огромную инертную массу. Маркуша, ты должен быть среди нас. Тут твое настоящее место.

- Не уверен. Меня отталкивает чрезмерная резкость и непримиримость многих выступлений, в том числе и твоих, которые я тут слышал. У вас все враги. Но так не бывает. Должны же быть друзья, союзники.

- Бывает. Общество насквозь прогнило, нам не найти в нем настоящих союзников. А нерешительные попутчики будут только мешать, путаться под ногами, не давать действовать. Надо отдавать себе в этом отчет. То, что чего кажется, непримиримостью, это на самом деле решимость идти до конца.

- До какого конца? - задумчиво спросил Введенский.

- Пока не выскребем всю эту гниль.

- Ее никогда всю не выскребать. Ни одна такая попытка в мире не удалась. И как отделить гниль от не гнили? Кто это будет делать и на основе каких критериях?

- Ну, уж это мы как-нибудь сумеем. Даже если и будут отдельные ошибки и перегибы. Тебе как историку это должно быть особенно известно, что ни один исторический процесс не обходится без них.

- Мне-то это известно, только не нравится то, что ты заранее готовишь для всех вас индульгенции на случай совершения ошибок. Но, дорогой Дима, история говорит о том, что это уже преступление. Когда ошибки заранее запланированы и оправданы и прощены, нет сдерживающих факторов ни для чего.

- Тебя послушать, так тут собрались одни преступники.

- Как знать. Многие революционеры начинали свою деятельность, как романтические герои, а завершали, как кровавые маньяки. Между этими двумя ипостасями нет непреодолимой стены.

- Ну, ты даешь, - от удивления даже развел руки Бурцев. - Ты и на меня так смотришь.

- Да, Дима, уж извини, но иногда я пытаюсь предугадать, куда тебя заведет эта дорожка? - не стал кривить душой Введенский.

Теперь Бурцев нахмурился.

- Ты, конечно, волен думать, как тебе заблагорассудится. Ты все равно остаешься моим другом. Хотя жаль, что ты не с нами. Ты еще убедишься в нашей правоте. И почему-то мне кажется, весьма скоро. События приближаются.

- Возможно, Дима. Будущее непредсказуемо. Но я хочу при любых обстоятельствах идти своим путем.

- И каков твой путь, могу я спросить?

Введенский задумался.

- Не могу его прочертить в деталях, но меня не отпускает чувство, что мне предстоит своя борьба. И ты тут мне вряд ли будешь помощником.

- Тебе видней. А вот мне почему-то кажется, что однажды наши пути пересекутся в какой-то точке.

Введенский хотел ответить, но ему помешали вдруг раздавшиеся неподалеку от них громкие крики. Он повернул голову в их сторону.

Несколько парней, собравшись в круг, о чем-то отчаянно спорили. Причем, по их жестам было заметно, что драка между ними может начаться в любой момент.

- Черт, опять он принялся за свое! - выругался Бурцев. - Эй, стойте! - закричал он, но было уже поздно, драка началась. Он бросился в самый ее эпицентр, вслед за ним помчался и Введенский.

Бурцев мужественно влетел в круг драчунов, и за считанные секунды раскидал их по сторонам. Введенский невольно даже позавидовал его сноровке, он и не предполагал, что его приятель так хорошо владеет приемами рукопашного боя.

- Все, брек! - провозгласил Бурцев. - У нас тут не ринг. - Он подошел к очень красивому молодому человеку с развивающимися льняными волосами. - Галаев, ты опять взялся за свое.

- А я и не прекращал, - дерзко ответил Галаев.

- В этом я не сомневался. Только я тебя предупреждал: будешь затевать тут потасовки, вылетишь отсюда к чертовой матери и больше никогда не влетишь.

- Очень страшно, - скривил рот в усмешке Галаев. - Прямо испугался.

- Ничего, еще испугаешься, - пообещал Бурцев.

- А вот это посмотрим! - крикнул Галаев. - Это вы боитесь, потому что все трусы. Сидите тут в тепле и уюте, потягиваете пиво, когда надо выходить на улицу. Больше ждать невозможно.

- Когда время придет, выйдем, не сомневайся. А сейчас угомонись. Либо теши отсюда.

Галаев посмотрел на Бурцева, затем обвел взглядом зал, смачно сплюнул на пол и пошел к выходу. Бурцев проводил его глазами.

- Пойдем, чего-нибудь глотнем, - потянул Бурцев Введенского за руку.

Они вернулись за свой стол. Бурцев разлил водку по стопкам.

- Не могу, за рулем, - отказался Введенский.

- Как пожелаешь. - Бурцев выпил один. - Вот этот парень действительно опасен.

- Что за тип?

- Сергей Галаев. Сформировал группу то ли из радикальной молодежи, то ли из самых настоящих отморозков. А скорей всего из тех и других. Назвал ее "Правый марш". Правда, куда эта братва марширует не совсем понятно. Приходит регулярно сюда и провоцирует наших ребят. Сегодня еще тихо все прошло, это потому что он заявился один. А вот еще бы пришел вместе со своей сворой, побоища было бы не избежать. Что-то они в последнее время активизировались. Это очень подозрительно. Боюсь, что-то замышляют.

- Что ты собираешься с ним делать? - поинтересовался Введенский.

- Пока точно не знаю. Давай пока забудем про него. Когда у тебя презентация?

- Послезавтра.

- Моя помощь нужна?

- Ты уже все сделал. Я тебе безмерно благодарен.

- Брось. Я всего лишь дал денег. Это могли сделать многие. А вот написать такую книгу, только ты.