Страница 22 из 33
Мячи стремительно пролетали через весь зал, с дребезжащим хлопком ударяли точно в центр пластикового баскетбольного щита и на отскоке проваливались в кольцо, проскакивали сквозь сетку и падали на пол, постепенно успокаиваясь гаснущей амплитудой скачков. Последний мяч невесомо взмыл от Матвеевой ноги, плавной дугой перелетел площадку, из конца в конец, и мягко упал непосредственно в кольцо. Чорт возьми!
Ром, отставив стакан в сторону, тяжело пригвоздил взглядом подошедшего парня и хрипло произнес: - Повтори еще раз!
В молчании Матвей послушно отошел от стола, собрал мячики, валявшиеся под щитом, сколько поместилось в руки, оставшиеся пнул в противоположную сторону, ногой поддел последний, закатившийся за так и ни разу не использованные им в качестве цели ворота.
Затем вернулся на исходную позицию, расставил снаряды в полюбившемся строю и пробил снова, в том же порядке, с аналогичным результатом, закончив серию ударов тем же плавным полетом мяча от ноги и непосредственно до корзины. В зале молчали. В открывшемся проеме двери торчало золотоволосое бело-красное "чудо" с разинутым ртом.
Чиновник с налитыми кровью глазами среагировал первым: - А ну, брысь! Кто звал? И где третий стул, чорт возьми, сколько повторять?
Никита тихо просеменил к сидящим за столиком мужчинам, разложил стульчик, бывший доселе в его руках, и немедленно исчез, ни разу не оглянувшись на Матвея.
Ром смотрел, видел, но не понимал. Отказывался понимать. Он был профессионалом, пусть и бывшим, но футболистом, потому осознавал - это невозможно. Но это произошло только что, перед ним, перед его глазами. Что за хрень! Что за фокус! Его водят за нос?
Ром оглянулся на Кузьмича, тот сидел, баюкая в руках стакан с желто-коричневой прозрачной жидкостью и ухмылялся. Глаза его победно блестели. Ром неожиданно разозлился, кровь прилила к его лицу, он побагровел, вскочил со стула и вышел на площадку. Потом мотнул головой, взял себя в руки и подозвал парня: - Подойди, пожалуйста, Матвей. Будь добр, объясни мне, что это было? - затем слегка сорвался, - Что это за фокусы?
Тяглов внутренним чутьем понял, что улыбаться сейчас не стоит, никакого юмора, шутки кончились. Постарался сосредоточиться и ответил:
- Никаких фокусов. Я не промахиваюсь и бью, куда хочу.
- Вот как? Значит, бьёшь куда хочешь? Всегда? И без фокусов?
Всё же не выдержав, Тяглов ответил излишне резко: - Фокусы? Могу в третий раз повторить, в четвертый... Да хоть всю ночь, пока не устану или не засну, - зло осклабился Матвей.
- Тааак... - протянул Ром, - Успокоились. Без эмоций. Повторим по-другому.
Вышел на площадку, взял в руки мяч, другой, тщательно их ощупал руками и стал набрасывать Матвею на ногу, на выход, - сначала руками, потом стал подавать ногой, забыв про дорогущие ботинки и командуя:
- Левый угол, правый нижний... в кольцо, блин, парашютиком. Черпачок в кольцо за спиной...
***
Кузьмич сидел, не вставая, за щедрым столиком и радостно накачивался вкусным ароматным виски, не отказывая себе ни в чем и не стесняясь, щедро намазывал бутерброд за бутербродом, попутно кидая в рот рыбу, мясо и прочее. Наверное, это было нервное.
Наконец, через некоторое время, "трудяги" закончили, распаренные и порозовевшие, подошли к столу. Ром приглашающе махнул рукой к третьему стулу, предлагая Матвею присесть. Сам усевшись, поерзал немного, откинулся на хлипкую спинку и изрек: - Завтра поедешь со мной на базу.
Кузьмич встрепенулся.
Тяглов сидел ровно выпрямившись, осанкой напоминая старорежимного кадрового офицера на высокопоставленном штабном совещании, и так же ровно, спокойным, полным достоинства голосом ответил:
- Простите, но с Федором Кузьмичом, и не иначе. Он мой личный агент и персональный тренер. Здесь я только благодаря ему.
Кузьмич расцвел в довольствие, широко расплылся в улыбке, потом, спохватившись и попытавшись скрыть радость, принял серьезный вид и деловито потянулся за бутылкой. В бутылке оставалось не так уж чтобы много.
- Мннн... понятно. Ну что ж. Выпьешь малость? - Обращаясь к Матвею, Ром смотрел уже не на него, а на Кузьмича.
Кузьмич тут же среагировал, немного натужно хохотнув: - Стрелок не пьет. У него режим.
Потом обратился к Рому: - Наверное, на сегодня смотрин уже достаточно. Матвей тебе еще нужен, Роман Владимирович?
Дождался отрицательного жеста и, поднимаясь со стула, произнес: - Ну, что ж, прощаемся, Матвей. Спасибо Роману Владимировичу. Пойдем, я тебя провожу. Роман Владимирович, пару минут, сейчас парня отправлю и вернусь, перетрем еще кое-что, лады?
***
Кузьмич проводил подопечного до вестибюля, отмахнувшись от отнекивавшегося смущенного Матвея, украдкой сунул ему тысячную ассигнацию, распорядился через ресепшен вызвать такси. Кратко, но тепло, похвалил его и велел ехать до дома, по пути нигде не останавливаться, никуда из квартиры не выходить и ждать звонка.
Вернувшись, Кузьмич застал стоящего посреди зала Романа, задумчиво наблюдающего за убирающими стулья, стол и закуски персоналом. Увидев Федора, Ром приблизился и негромко произнес: - Озадачил ты меня, Феденька. Есть еще о чем поговорить. Здесь не будем. Сейчас нам сауну приготовят, там и поговорим, никто не помешает. Надеюсь, никуда не спешишь?
Уже в небольшой сауне, раздевшись и аккуратно развесив одежду по шкафчикам, друзья, облачившись в пахнувшие ароматной чистотой белоснежные махровые халаты, уселись в легкие, вязанные из прутьев кресла за сервированный столик в отделанном натуральной доской предбаннике, молча поглядели друг на друга и заговорили. Первым начал Ром, с которого, пропорционально выпитому, постепенно исчезло его привычное чиновничье вельможество и чванство:
- Так, а теперь ты объясни мне, Федя, еще раз... - немного помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил, - Что это было? Кто этот парень, откуда он взялся? Почему о нем не слышно, почему ты с ним? И по порядку, знаешь, я в непонятки не играю и во что попало влипать не собираюсь. А потому, не темни.
Кузьмич, не торопясь, иногда мелкими глотками прихлебывая из стакана, тщательно взвешивая слова, рассказал историю появления Матвея с его незаурядными способностями, про "тренировки" один на один, без лишних глаз. Умолчал, что знакомы они считанные дни, да и тренировками их две встречи назвать нельзя. Фененко слушал внимательно, не перебивал, свой стакан тоже не забывал. Когда Кузь умолк, Роман отхлебнул, покатал виски за щеками, проглотил. Посидел немного, о чем-то думая, вынул из кармана халата бело-красную пачку сигарет, зажигалку, вопросительно взглянул на собеседника.
- Да кури-кури, мне не мешает. А сам я как-то к зелью не пристрастился, - кивнул Кузьмич, испытав удовольствие от нежданной Ромовой тактичности.
Ром тщательно раскурил сигарету, глубоко затянулся, выдохнул клуб ароматного дыма, уставился на алый кончик тлеющей сигареты:
- Неплохие... похожи на старое "Мальборо", мне с оказией их из-за бугра привозят.
Отхлебнул виски, еще раз затянулся, прислушался к неожиданно возникшему легкому головокружению от табака и алкоголя, встряхнулся и продолжил:
- Я не дебил, понимаю, что вижу. Но я, также, и потому не дебил, что въезжаю, чем может все это кончится. Парень феномен, как я догадываюсь, самородок. Но ты сознаешь, что значит - 100% гол?
Еще раз затянулся, придвинул к себе пепельницу, аккуратно стряхнул столбик пепла:
- Продолжим. Представь на минуточку, вот есть у нас такой мужичок... всякий раз как он выходит на поле, всякий раз как мяч оказывается у него в ногах, и ворота... скажем так, в радиусе досягательства, он непременно забивает гол... если, конечно, вратарь не извернется и не вытащит. Вот как ты думаешь, часто ли любой... повторяю, любой, даже самый классный голкипер сможет тащить из "девяточек", если всё летит только туда и всё без промаха, а?
Ром раскраснелся, замотал головой и заговорил, глядя почему-то в сторону: