Футбол. Искушение

- Да.

- Как себя ощущаешь? Не устал?

- Нет, наоборот, хорошо разогрелся.

- Разогрелся, говоришь, Стрелок? - ухмыльнулся Кузьмич, - Это ты еще настоящего разогрева не пробовал. М-да. Собираем мячи, ты - к дальней стенке, я к этой. Пошли.

Матвей побегал, повынимал мячи из сетки, рысцой относил их на место, опять бежал к следующим. Даже немного запыхался. Бородач ходил неторопливо и ловкими несильными ударами ноги точно откатывал мячи к своей стене. Наконец, все снаряды были собраны, Тяглов встал в центре на линии. Бородач у края площадки, в руках один из мячей.

- Готов? Смотри на меня, на мяч и слушай команды. Итак, правый верхний угол. Пошел!

Кузьмич мягко, рукой подкинул мяч немного вверх, прямо чуть впереди Матвея. Мячик описал плавную дугу, звонко шлепнулся об пол и запрыгал. Матвей приноровился, немного засеменил, приближаясь к скачущему мячу, и пробил. Получилось уже ожидаемо точно, но Кузьмич остался недоволен:

- Ты меня не понял. Неплохо, но ты должен бить слету, не давай ему опуститься. Усек? Пошел!

Следующий мяч бородач подал ногой, поддев его несильным, точно выверенным движением. Мяч описал дугу, опускаясь, Матвей немного опешил, суетливо подскочил к мячу, взмахнул ногой и... промахнулся.

- Та-ак. Успокоился. Смотри. Вот он я, вот он мяч, вот ты, а вон ворота, - Кузьмич неторопливо подошел к Матвею, стал напротив, улыбнулся и через плечо, большим оттопыренным пальцем указал на ворота. - Да расслабься ты немного, чего напрягся? Ведь все тоже самое, что ты много раз проделал. Только что у тебя все получалось. Все то же самое. И сейчас получится. Подыши не торопясь. Не напрягайся. Видишь, я совсем рядом, сброшу тебе прямо на ногу. Готов? Теперь, давай еще раз, запомни, правый верхний!

Удерживая мяч на ладони, Кузьмич отошел, остановился в пяти-шести шагах, развернулся и мягко подбросил его перед Матвеем. Внезапно Тяглов физически, всем своим телом и нервами, почуял ту самую плавную дугу, по которой снаряд должен опуститься перед ним, движения всех других объектов вокруг будто немного замедлились, как и течение самого времени. Он сделал шаг левой вперед, правую подал навстречу мячу, резко разгибая в коленном суставе. Одновременно в голове всплыла траектория, протянутая от ноги к желаемому правому верхнему углу. Его ступня соприкоснулась с падающим мячом, ощутила его эластичность, снаряд спружинил и стремительно пошел по заданной трассе. До ушей донесся звонко-упругий звук шлепка. Есть! Получилось! Мяч бился в сетке, вонзившись в нужном месте.

- Молодец, я же говорил, получится. Еще разок. - мяч был вновь подброшен рукой Кузьмича, и вновь Матвей испытал восхитительное чувство предвидения предстоящего движения совершенно инородного его телу предмета и кристально ясное осознание, что нужно делать мышцам, исполняя единственно правильное в это мгновение действие. И пусть предвидение было совершенно кратким, на какую-то секунду вперед, не более, но оно ощущалось прекрасным, и приятная волна тепла прокатилась по всем его мышцам. Мяч после удара оказался там, где ему и следовало находиться. Это было чудесно!

Потом Кузьмич усложнил задачу, увеличивал дистанцию, подавал мяч с угла, с хода, из-за Матвеевой спины выкатывал мячик прямо на выход, затем переместил Тяглова вплотную к воротам, требовал пробивать не только ступней, но и коленом, бедром, - и всегда, если не со второй-третьей, то уж с четвертой-пятой попытки, - у Матвея непременно начинало всё получаться. Лишь удары головой не ладились, но неумолимый бородач обещал вернуться к этому позже.

Матвей увлекся, потерял чувство времени, немного вспотел, но пока не устал, хотя все время находился в движении. Подобным образом он ощущал себя давным-давно, пожалуй, лишь в детстве, когда мальчишки часами гонялись за мячиком, или друг за другом, совершенно не ощущая усталости, тем более, - озабоченности в своем детском разуме, - лишь чистейшие мысли, упругие движения молодых мышц, совершенная уверенность в будущем и абсолютное отсутствие любых тяжких забот, если не считать заботами вовремя не выполненные школьные уроки.

Эту эйфорию прервал голос Кузьмича, - Стой! Пока хватит, пойдем присядем.

Пошли. Присели. Матвей вытянул приятно гудевшие ноги. Помолчали, Матвей озирал спортивный зал и с нетерпением ждал возврата к приятному и успешному для него занятию - бить по мячу, загоняя его в ворота. Кузьмич сидел молча, уставившись в противоположную стенку зала, о чем-то думал. Потом встрепенулся:

- Давай, отдышись еще малость, и проверим твою физику.

- Как?

- Очень просто. Побегаем-попрыгаем, немного гимнастики, немного силовых упражнений... короче, не менжуй, ничего сверхобычного, - улыбнулся Кузьмич.

Все оказалось не совсем так, вернее, совсем не так. Кузьмич начал с разминочного бега по окружности зала. Вернее, бегал-то Матвей, а бородач встал в центре зала и внимательно следил за бегающим. Метров сорок по прямой, потом закругление мимо ворот и опять прямая. После пары кругов в приемлемо-легком темпе, Кузьмич заставил Тяглова ускоряться на прямых, сбрасывая темп на радиусах у ворот, при этом щелкая неведомо откуда появившимся секундомером. Через некоторое время Матвею уже стало не до бородача с его манипуляциями, дыхание его потяжелело, воздух из груди вырывался со свистом, ноги налились свинцом, но парень держался. Наконец прозвучала долгожданная команда:

- Сбрасываем темп, постепенно переходим на шаг, не забудь - дыхательные упражнения. Как в школе, на физкультуре, помнишь?

У Матвея к тому времени уже гудела голова, он ничего школьного не помнил, но темп с радостью сбросил, перешел на шаг, взмахивая руками в стороны и вверх, при этом стараясь дышать глубоко и ровно.

- Гусиный шаг, знаешь такой? Вперед - пять кругов в максимальном темпе - пошёл!

Матвей каким-то чудом вспомнил требуемое упражнение, присел и, неуклюже ковыляя и выбрасывая ноги, старательно попытался набрать скорость. Заломило в спине, ноги отказывались двигаться, заваливало в стороны и немного назад.

- Ноги! Колени немного разводи, ставь на полную ступню! Спина! Где спина? Спину ровнее держи! Руками не болтай, как вешалка, руки в замок и за голову! Шустрее! - немилосердно орал Кузьмич.

Закончилось это действо ожидаемо, на втором повороте Матвея повело в сторону, и он болезненно завалился набок.

- Встать! Не валяться! Руки за голову и вперёд! Темп снизь и постарательнее! Спина ровно!

Страдалец, кряхтя, собрал себя с пола, принял надлежащую позу и поковылял дальше. Заканчивая второй круг, Матвей, сквозь постепенно наливающуюся темноту в глазах заметил, что стены зала начали покачиваться. Уши резанула команда:

- Стоп! Плохо! Встать! Не останавливайся, двигайся пешком. Дыхательные упражнения!

Матвей с трудом выпрямился, стены зала, поколыхавшись немного, приняли исконное вертикальное положение. Тяглов взметнул ввысь вяло-непослушные руки. В голове ворочалась мысль: "А руки-то почему так ослабли? Ногами вроде бы трудился... Выкинет меня этот гад, пошлёт куда подальше...Как же так?"

- Упор лёжа принять! Отжиматься по счету! Раз - припал на руки, два - плавно отжался! Раз-два, раз-два, понятно? Корпус держать ровно! Пошёл!

Матвей отжимался как мог, изо всех сил, зеленый пол зала приближался прямо к носу и потом удалялся. Сначала он пытался следовать счёту, этим проклятым "раз-два", потом звуки команд куда-то исчезли, и остались только качающийся зеленый пол, дрожь в руках, все усиливающаяся боль в пояснице и серость в глазах. В голове билось: "Всё, конец... Не смогу... Провалился..." Потом зеленый пол стремительно приблизился, и все померкло.

***

Некрасов видел сияющие глаза парнишки после показанных им успехов в ударах, пробивал он с феноменальной точностью, спору нет, но смотреть за жалкими потугами Стрелка изобразить из себя спортсмена, за его тяжелым бегом, неуклюжими упражнениями было тошно. В Кузьмиче росло недовольство. Физическая форма Матвея и близко не соответствовала критериям профессионального спорта. Это было большой проблемой. Да, бил он хорошо, да что скрывать - даже чудесно, до полного великолепия не хватало только силы и резкости удара, но в остальном - полный шлак. Когда горемыка неловко свалился во время бега вприсядку, Федор Кузьмич испытал странную злость на всех этих посторонних "шпаков", не представлявших почем фунт лиха в реальном спорте.