Страница 7 из 63
– Ты недавно ограбила магазин?
Он улыбнулся, и я не могла не отметить, что и улыбка у него красивая.
‒ Хорошая девочка-скаут должна быть всегда готова. К тому же я частенько иду из офиса сразу на тренировку, поэтому должна есть, когда могу.
Насчет тренировок я соврала. В спортзал я попадала только тогда, когда Мэгс удавалось меня туда затащить.
‒ Мальчик-скаут.
‒ Что? ‒ Я слишком внимательно смотрела на рот мистера Божественный Костюм и не сразу поняла, о чем он говорит.
‒ Хороший мальчик-скаут (п.п.: он же бойскаут) всегда должен быть готов. Я не помню никого похожего на тебя в моем отряде, ‒ такого бы я точно не забыл, ‒ и еще я не помню никого, кто бы таскал с собой огромную сумку, полную всякой вредной пищи.
Я проигнорировала его комплемент, поскольку считала, что не стоит поощрять человека только за то, что у него хорошо подвешен язык, но на комментарий о сумке просто не могла не ответить.
– Не суди по обложке! «Zagat» (п.п.: авторитетное американское агентство, выставляющее рейтинг ресторанам, гостиницы, магазинам, музыка, кино, театры и пр.) оценил эту модель сумки в двадцать шесть баллов из тридцати возможных по удобству и дизайну! – фыркнула я.
– Я и не сужу. Так что мы должны съесть сначала?
‒ Не думаю, что в подобном меню существует правильный порядок подачи блюд. Хочешь начать с крекеров?
‒ Идеальная закуска.
– Они сделаны в форме насекомых, – предупредила я, вскрывая огромный пакет (такие обычно берут в дорогу), и мистер Божественный Костюм тут же одернул от крекеров руку.
«Может у него крекерофобия?»
Ну, я в отличие от него любила эти крекеры, даже, можно сказать, пристрастилась к ним и, честно говоря, не видела в этом ничего предосудительного.
– В «Target» (п.п.: крупная сеть супермаркетов) на них снизили цену, и я не удержалась. Распродажи там вообще моя слабость. Однажды я купила газонокосилку, хотя живу в квартире, а не в доме, только потому, что она была с огромной скидкой. Знаю – это болезнь. Так ты хочешь гусеницу или нет?
– Учитывая отсутствие выбора, я бы на самом деле не отказался от гусеницы. Спасибо! – Он протянул руку и снова улыбнулся.
Я совершенно не обращала внимания на то, насколько сильными выглядели его руки. И совсем не фантазировала о том, как бы чувствовала себя, если бы они ласкали мое тело.
Нет! О таких глупостях я не думала.
– Они действительно вкусные, – удивленно пробормотал мистер Божественный Костюм. – Должен ли я буду сменить ориентацию, если попрошу бабочку?
– Вот, пожалуйста. Клянусь, не скажу ни единой душе, – заверила я и положила крекер в его ладонь, почти не позволяя своим пальцам задержаться там дольше, чем необходимо.
– Еще раз спасибо! Не хочешь присесть? Похоже, мы здесь надолго застряли.
‒ Думаю, ты прав. Внизу есть ночной сторож, но, уверена, что сейчас он уже спит.
Я опустилась на пол и поджала под себя ноги, а парень сел рядом, снял пиджак, галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
Пока мы, молча, уплетали крекеры, а потом и разделенный напополам батончик мюсли, я про себя благодарила бесштанного кота, приносящего удачу.
Вскоре после того как было съедено последнее драже «M&M's» мой «сокамерник» повернулся ко мне.
‒ Во-первых, я хочу извиниться за то, что нелестно отозвался о твоей сумке. Я напишу гневное письмо в «Zagat». Она заслуживает высшей оценки в тридцать баллов за удобство и дизайн.
‒ Ваша забота высоко ценится, сэр. ‒ Я сделала вид, что снимаю воображаемую шляпу, о чем тут же и пожалела, увидев, что он перестал улыбаться.
– А, во-вторых, прошу прощения за свои манеры. Обычно я представляюсь, перед тем как поужинать с кем-то. Я – Коул.
Он протянул руку, а я попыталась, как можно пристойнее проглотить прилипший к гортани кусочек «M&M's» и не думать о том, насколько теплым и уверенным было его рукопожатие.
– Коул, как каменный уголь тире будущий алмаз?
– Нет, это сокращение от Колтрейн. Как Джон Колтрейн – джазовый музыкант.
‒ Наверное, твоя мама была его поклонницей?
Я жаждала узнать о Коуле как можно больше. Какой у него любимый цвет и продукты. Или какого размера была его нога в третьем классе. Я хотела узнать все это и не только.
‒ Его поклонницей была медсестра в роддоме. Мои родители никак не могли договориться, какое имя мне дать, и в течение первых трех дней меня называли «малыш Дэнверсов». Но выписать без имени меня не могли, поэтому медсестра предложила Колтрейн. Так это имя со мной и осталось.
‒ Очень интересно.
Коул мог бы читать инструкцию на рвотном пакете, а я бы все равно зачарованно слушала его. Было что-то притягательное в его голосе и в том, как двигался его рот. А то, как он губами ласкал слова, можно было счесть чистой эротикой.
Мне хотелось, чтобы он продолжал говорить, поэтому я спросила:
‒ У тебя есть братья или сестры? Или твои родители сдались после таких проблем с выбором имени?
‒ У меня есть младшие брат и сестра. Их имена, в буквальном смысле, вытянули из шляпы. Мама и папа написали на бумажках имена, сложили их в бейсболку и попросили меня выбрать одну наугад. Я регулярно напоминаю сестре, что она должна благодарить меня за то, что носит имя Фелисити, а не Туниса.