Страница 9 из 11
Я медленно подошел к Тулану и опустился на колени рядом с ним. Коснулся холодной щеки матери и не смог сдержать слез. Мертвое и прекрасное лицо самого родного человека леденело в моих руках. А ведь я никогда не говорил ей, что она самая красивая женщина из всех, что я встречал. Так часто грубил и усмехался. Не успел сказать главных слов, что таились в душе, ожидая нужного часа. Как же я сейчас жалел, что всегда думал только о себе, что не успел ее простить и попросить прощения. Но хотя бы сейчас сказал:
– Я люблю тебя, мам. Прости меня, пожалуйста. Я не хотел тебя терять, – слезы покатились из глаз с новой силой. Такие же горькие, как в тот день, когда не стало отца. Теперь я понимал, как тяжело ей было не проронить ни слезинки на похоронах мужа. Она всегда была сильнее меня. Хотела видеть во мне достойного правителя, а я всегда ее подводил. Но сейчас, на смертном одре я мысленно обещал ей исправить все ошибки и быть таким же сильным, как она. – Ты будешь мной гордиться, – шепнул отчаянно и почувствовал, как теплая рука Тулана опустилась на мое плечо. Я обнял его в ответ, забывая прежние обиды и неприязнь. Мы плакали над ее телом вместе, и в этот миг я не думал о престоле. Ни за что бы не променял власть на ее жизнь!
– Хакон, Тулан, простите, но советники собрались в королевском кабинете, чтобы зачитать завещание Хаамы. Необходимо его заслушать и уже начать готовиться к погребению, – ровным тоном оповестил Пармис. Как же я завидовал его хладнокровию! Только Великий Дракон знал, настолько меня прельщала его размеренная, не отягощенная властью жизнь, и как сильно я хотел бы поменяться с ним местами!
– Да. Идем. Пригласите Эрлинга. Надо установить причину смерти, – отозвался Тулан.
– Маг уже в пути, – ответил Пармис, и мы одновременно поднялись на ноги. Советник еще мгновение подержал свою королеву за руку и аккуратно уложил ее на край постели, нежным касанием прощаясь с женщиной, которую так сильно, до безумия любил. Только сейчас я сумел поверить в их любовь. Раньше мне и в голову не могло прийти, что советник испытывает к моей матери светлые и искренние чувства.
Мы шли с Туланом рядом, следуя по коридору за Пармисом. Мне хотелось узнать, почему так произошло, и я не удержался от вопроса:
– Что случилось?
– В конце торжества ей стало плохо. Хааме давно нездоровилось. Переживания плохо на ней сказывались. Мы поднялись с ней в покои, и она прилегла. Я подумал, что уснула, а потом коснулся ее руки…
Я слушал и представлял, как это было. Ну неужели так скоро? Почему лекарь не трубил о ее болезни? Что-то здесь не так!
Мы вошли в кабинет, где за круглым столом сидели советники матери в составе пяти кармазинов. Тулан был шестым и самым главным. Я занял ее трон, а Пармис сел по левую руку от меня. Тулан по правую. В центре стола лежало завещание, написанное рукой матери. Я пальцем подтянул его к себе и начал читать.
Когда закончил, потерял способность говорить. Смотрел на расплывающиеся перед глазами буквы и не мог поверить в смысл слов. НЕТ! Не может такого быть, чтобы моя родная мать завещала престол водной герцогине! Чтобы так предать меня! Так опорочить весь наш род! О, Великий Дракон! За что мне все это? Почему? Как она могла так поступить?
– Это подделка, – со злостью смял я бумагу и с отвращением бросил на стол, словно она была пропитана ядом. – Она никогда бы этого не сделала!
– Простите, принц Хакон, но о тайном завещании она оповестила и меня, и Пармиса. У нас есть еще один подлинный экземпляр. Она озвучила свою волю, как на словах, так и на бумаге, – заговорил Тулан.
– Хотите сказать, что моя мать лишила меня престола?! – вскочил я с места и гневно ударил по столу, заставив советников в страхе затаиться и втянуть головы в шеи.
– Да, Хакон! – выступил Пармис. – Мы не могли не озвучить ее волю.
– Не понимаю! А ты откуда все это знаешь?!
– Пармис командует тайной канцелярией дворца. Приказ королевы не позволял ему распространяться о своей деятельности, но в связи со смертью Хаамы приказ о неразглашении потерял силу. Теперь только Астрид вправе решать, как действовать дальше. Отныне она законная королева Звинси, – отрапортовал Тулан.
– Какая-то чушь! Распорядитесь привести мою жену сейчас же!
– Но королева Астрид не совсем здорова и… – проговорил Пармис.
– ОНА – НЕ королева! В первую очередь, она принцесса и моя законная жена, если кто забыл! Плевать на ее состояние! Я приказываю ее привести и немедленно! – закричал я, и Пармис кивнул, принимая приказ к исполнению. Вышел из кабинета, а я рухнул на трон и схватился за голову.
ГЛАВА 6
Астрид
Я обещала себе быть сильной, но с большим трудом справлялась с испытанием, что выпало на мою долю. Как только Пармис покинул палату, я встала с кровати и начала ходить по комнате, будто зверь в клетке. Мерила помещение шагами, сжимая ткань сорочки. Вскоре проделала в ней огромную дыру, но не перестала выплескивать душевную боль, занимая руки хоть каким-то действием. Отчаянная, рыдающая и одновременно смеющаяся в своей истерике женщина терлась о стены палаты. Я не узнавала в ней себя! Всегда сдержанная, хорошо воспитанная Астрид умерла! Ее заменила безумная принцесса, жаждущая мести и живущая одной единственной мыслью – жестоко отомстить! Фантазии из снов и реальность переплетались. Я искренне верила в то, что Пармис сейчас убивает Хакона, наматывая его кишки на кулак, и эта кровавая картина придавала мне сил! Я отчаянно боролась с желанием выскользнуть из комнаты. А когда стало совсем невыносимо, я призвала Луту. Следила за ее полетом, и движения ее крыльев меня успокаивали, хотя я и так полностью потерялась во времени и пространстве. И все же продолжала нарезать круги до тех пор, пока усталость меня не сморила окончательно. Я уснула в дальнем углу палаты в сидячем положении и проснулась от требовательного голоса незнакомца.
Потерла глаза и увидела, как в помещение входит целая делегация прислужников. Кто-то нес в руках пышное темно-зеленое платье, украшенное золотым кружевом, кто-то с трудом заносил трельяж с зеркалом. Кармазинки вошли с бархатными мешочками в руках.
– Что происходит? – спросила я, когда узнала Лавису среди остальных незнакомых лиц.
– Госпожа Астрид, вас срочно вызывают в королевский кабинет, – послышался мужской голос, и я увидела на пороге Пармиса. Он прислонился к косяку и скрестил руки на груди. Хитро подмигнул и улыбнулся краешком губ. Я едва не захлебнулась от счастья видеть его вновь! Захотелось броситься в его объятия и ощутить от него силу, которая заражала меня здравым смыслом и вселяла в душу надежду на будущее.
– Отчего такая срочность? – вздохнула я, понимая, что моей мечте об объятиях не суждено сбыться, ведь слишком много посторонних глаз вокруг. О, Великий Дракон! Настанет ли то время, когда не нужно будет прятать свою любовь от посторонних?! Когда проявление наших чувств будет естественным?!
– Королева Хаама скончалась. Супруг и советники ее величества ожидают вас для важного объявления, – доложил Пармис, и прислужники преградили мне путь к нему плотной ширмой. Я развернулась к зеркалу и села на стул. Всмотрелась в отражение своего бледного лица и опустошенных пережитым горем глаз. Как же так скоропостижно она могла умереть? Почему?! Я этого никак не ожидала, и лишь спустя мгновение до меня дошла страшная мысль – теперь Хакон станет королем! Я почувствовала, как сердце забилось в груди в таком бешеном ритме, что у меня аж дыхание перехватило! Уж лучше бы он отошел в мир иной, чем его мать! Что же теперь будет с моей жизнью?! Полная власть отныне в руках чудовища! Это конец всему и осуществить месть не получится! Скорее он со мной расправиться, чем я с ним! И Пармис теперь ничего не сможет сделать! Надо бежать! Сегодня же покинуть замок навсегда или умереть!
От страха я настолько растерялась, что не было сил задавать Пармису вопросы о причинах смерти правительницы. Да и какая теперь разница, от чего она скончалась?! Эта ужасная новость выбила почву из-под моих ног, и я совершенно не могла понять реакции Пармиса. Почему он сообщил мне об этом с таким довольным лицом? Очередная маска? Или возник новый план побега? Как же я устала теряться в догадках! Все слишком шатко! Никакой определенности! Гадко осознавать, что собственная жизнь зависит лишь от поступков кого-то другого. Зачем Хакон так срочно захотел меня видеть? Не терпится с издевкой посмотреть мне в глаза, чтобы увидеть в них первобытный страх перед безграничной властью? Не удивлюсь, что именно для этого и вызывает!