Страница 7 из 7
Наличие двух компонентов, определяющихся двумя просодическими признаками, является важнейшей структурной характеристикой суперсегментной единицы, что убедительно и показал М. В. Панов. Таким образом, эта характеристика оказывается первым признаком суперсегментной единицы. На наш взгляд, можно сформулировать еще по крайней мере второй и третий признаки: она имеет акцентную структуру (то есть один ее компонент всегда оказывается выделенным просодическими средствами) – второй; между ее компонентами существуют определенные отношения, варианты которых создают все многообразие данных единиц, – третий. Так, например, такт обладает всеми тремя признаками и в качестве его компонентов выступают ударный и безударный(е) слоги (1), при этом противопоставленность в рамках такта ударного слога всем безударным, сколько бы их ни было, позволяет все безударные объединить в один невыделенный компонент, противопоставленный выделенному – ударному (2). Установить все возможные типы отношений между компонентами такта не составляет труда (3). Таким образом, третий признак такта как суперсегментной единицы обусловлен возможностью простого подсчета типов тактов в русском языке, который, насколько нам известно, не был еще сделан в литературе[10]. Однако данные по типам слов как кодифицированного русского языка, так и спонтанной речи, приведенные в отчете по теме «Статистические характеристики спонтанной речи» Лаборатории экспериментальной фонетики Ленинградского университета (1985), позволяют считать, что число возможных типов тактов составляет 21–28, поскольку можно говорить о совпадении в среднем фонетического слова, каковым является такт, и слова – единицы лексической системы.
Вполне вероятно, что частотность типов тактов будет иной, чем частотность типов слов, однако в данном случае нас интересует лишь сама возможность такого подсчета и приблизительное число возможных типов. В русском языке самыми частотными оказались следующие типы: беда́, куда́ – 15,6 %; за́йцы, сту́льчик – 15,3 %; похо́же, това́рища) – 15,3 %; во́т, вми́г – 12,6 % [Фонетика спонтанной речи: 220].
Два последних признака – акцентная структура суперсегментной единицы и возможность установления типов единицы исходя из вариантов соотношений ее структурных элементов – имеют особое значение для решения поставленной задачи: связать понятие суперсегментности, с одной стороны, с проблемой ритмической организации, с другой – с деривационным аспектом ритмообразования.
Представляется, что именно акцентная структура суперсегментной единицы делает ее единицей ритмообразующей. Обратимся, например, к утверждению Б. М. Теплова, что ритм – это не что иное, как «временная структура любых воспринимаемых процессов, образуемая акцентами, паузами, членением на отрезки, их группировкой, соотношением по длительности» [Теплов: 269] и к данным экспериментальных исследований, обобщенным З. Н. Джапаридзе в книге «Перцептивная фонетика», из которых следует, что подход к фонетическим явлениям с точки зрения ритма означает подход с точки зрения «воспринимаемых ударов» [Джапаридзе: 37].
Таким образом, непосредственная связь суперсегментной единицы с ритмической организацией осуществляется через такой ее просодический признак, как акцентная структура.
В поисках же механизмов ритмообразования следует, по-видимому, опираться в основном на третий признак суперсегментной единицы, поскольку в принципиальной возможности установления типов отношений между ее компонентами открывается и принципиальная возможность обнаружить следы порождения суперсегментной единицы в процессе текстообразования[11].
Рассмотрим известные фонетические явления суперсегментной фонетики русского языка с точки зрения отнесения их к системе суперсегментных единиц (на основании трех сформулированных признаков), останавливаясь на специфике этой системы и определяя характер отношений между суперсегментными единицами разных уровней.
Известно, что элементарной (мельчайшей) частицей любой системы должна быть единица, неделимая далее с позиций данной системы. В этом смысле звук / фонема[12] вполне отвечает требованиям единицы сегментной системы, поскольку очевидно, что получаемые в результате членения звука / фонемы элементы (артикуляционные или акустические признаки звука, дифференциальные признаки фонем) принадлежат к иным системам (или подсистемам): свою основную смыслоразличительную функцию звук / фонема выполняет именно как цельная, неразложимая единица.
Суперсегментная система имеет, вероятно, целый ряд специфических свойств, одно из которых проявляется в определении элементарной единицы этой системы. Понятно, что эта единица должна иметь признаки, сочетающиеся по правилам суперсегментности, и быть неделимой с позиций данной системы.
Минимальной произносительной единицей, как известно, является слог. Невозможность распада слога даже в случаях афазии, приводящей к нарушениям плавности речи [Лурия], свидетельствует о действительной «минимальности» слога как единицы речевого потока. Это еще раз подтверждает принципиальное различие между звуком и слогом, принадлежащим разным системам: слог как суперсегментная единица состоит не просто из звуков, а из слогового и неслогового компонента[13].
Однако специфика суперсегментной системы позволяет квалифицировать слог лишь как мельчайшую единицу, но не элементарную, поскольку в данной системе мы имеем дело с целым рядом иерархически выстроенных элементов. Возникает необходимость уточнения понятия неделимости для суперсегментной единицы: элементы, образуемые в результате ее членения, не являются суперсегментными единицами с позиции того признака, который конституирует данную единицу. Так, например, такт, конституируемый ударением и состоящий из ударного и безударного слогов, не может быть расчленен на равноправные единицы – слоги, так как фонетическая сущность такта как суперсегментной единицы заключается в противопоставлении ударности / безударности в рамках данной целостной единицы; расчленить такт мы можем только на ударный и безударный(-е) слоги, а не просто отдельно на слоги как на единицы хотя и суперсегментные, но не имеющие еще признака ударности / безударности.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
10
См.: «Разумеется, для звучащей речи логичнее было бы строить статистику фонетических слов, однако такими статистиками мы не располагаем, в то время как в литературе существуют статистики слов от пробела до пробела…» [Фонетика спонтанной речи: 220].
11
Эти следы могут, скорее, быть обнаружены в так называемых речевых ошибках, диалектных особенностях, намеренных отступлениях от просодических норм. Эта интересная и перспективная проблема, насколько нам известно, еще не поставлена в современном языкознании, хотя речевые ошибки уже были предметом исследования с другой точки зрения (cм., например, [Мурзин 1989: 5–14]. Нарушение структурных норм (таковыми, собственно, и являются нормы просодические в нашем понимании) Ю. М. Лотман назвал «важным средством информационной активизации структуры художественного текста» [1970: 352]. Думается, что это положение справедливо для текста как такового. Понятно, что зафиксировать то или иное нарушение можно, только имея представление о нормативных структурах, которые и манифестируются третьим признаком суперсегментной единицы.
12
Звук и фонема как лингвистический и перцептивный аспекты одного фонетического явления являются одной языковой сущностью.
13
Известно, что слог может состоять только из слогового звука. М. В. Панов вводит понятие диэремы как суперсегментной единицы, которая позволяет понять, как отсутствие одного из двух необходимых признаков (например, неслогового звука в слоге или безударного слога в такте) превращается в значимое отсутствие, компенсирующее недостающий признак. Диэрема выступает, по сути дела, как универсальный заменитель признака (см. об этом [Панов 1967]).