Сердце бури

– Ты всегда был таким слабым? – спросил он, усаживаясь рядом. – До того, как… Ну… стал Барсом?

Бывали плохие и хорошие дни, – не открывая глаз, пробормотал Перси. – Простите, друзья, я и забыл, какая это слабая вещь – тело. Вы мне никак не поможете, обсудите-ка лучше, что делать с Хью. За меня не волнуйтесь, болезнь – это путь, по которому каждый идет в одиночку. – Он выпустил кошку и лег на бок, обхватив себя обеими руками. – Не помогает, их силы тоже не бесконечны. Тис берег своих котиков и не использовал слишком часто, а в последнее время у них было много работы.

Последние пару фраз Генри едва разобрал – голос Перси стал тихим и смазанным, будто язык больше ему не подчинялся. Эдвард вытянул из рук перепуганной Агаты таблички и уголь и протянул все это Генри.

– Я читал про интересное решение любой проблемы, – сказал Эдвард. – Записывать все идеи, какие приходят в голову, даже самые глупые, чтобы рано или поздно набрести на удачную. Озаглавь этот список: «Как победить мерзкого бессмертного козла» – даже странно, что в этот раз речь не про Освальда, – и приступай. А я кое-что попробую сделать, и для этого мне нужна тишина.

Генри отказываться не стал – он не прочь был чем-нибудь занять руки, чтобы не начать ломать мебель от отчаяния. Он так рассчитывал, что Барс просто скажет ему, что делать, поможет ему, но, кажется, помощь нужна была самому Перси.

– А нам что делать? Молчать, пока Хью крушит дворец? – раздраженно спросил Джетт, но под взглядом Эдварда тут же сник.

– Там остался и мой отец тоже, – отчеканил Эдвард, сел около Перси и взял обе его руки в свои. – А с тем, чтобы помолчать, тут нет проблем ни у кого, кроме тебя.

– Если у него смертельная болезнь, вы ноги протянете, забыли? – нервно поинтересовался Джетт. – Я не заплачу, но кое-кто явно заплачет.

– Стой, я помню, не тупой, – пробормотал Эдвард с закрытыми глазами, словно почувствовал, что Генри шагнул к нему, чтобы оттащить. – Но я тут подумал: что, если я могу не просто лечить, а управлять своим даром, видеть, что делаю, отдавать не все подряд, а сколько нужно.

Генри заставил себя сесть обратно и не мешать. Перси задышал ровнее, серый цвет понемногу начал сходить с его лица.

– Как же люди сложно устроены, – завороженно пробормотал Эдвард. – Ты просто… Ты родился таким. Это что-то серьезное, большое, что-то с костями в спине.

– С позвоночником, – подсказал Генри, вглядываясь в его болезненно сосредоточенное лицо.

– Я ничего тут не понимаю. Но я… – Эдвард открыл глаза и встал. – Я научусь и вылечу тебя. Ты больше не один, ясно?

Перси с улыбкой прислушался, будто не мог поверить в биение собственного сердца. Выглядел он и правда лучше, а Эдвард даже не побледнел.

– Я бы так хотел вам помочь, но я понятия не имею, как угомонить Хью, – виновато сказал Перси, садясь ровнее. – Когда я был Барсом, никто не пытался от меня избавиться, так что опыта в таком деле у меня не больше, чем у вас.

В комнате повисло молчание, прерываемое только переступанием мягких лап – остальные кошки внезапно повылезали из своих укрытий и теперь бродили, ища уютные местечки на плечах или коленях присутствующих. Генри согнал Пастилку, поставившую лапы ему на грудь, – трудно сосредоточиться, когда перед глазами маячит пушистая белая морда, а у него как раз появилась отличная идея.

– Хью может найти нас здесь? – уточнил Генри.

– Вряд ли он пока владеет силой настолько, чтобы разглядеть в ткани мироздания тайные убежища волшебников, – покачал головой Перси.

– Как ты вообще видел мир, когда был Барсом? Мог разом смотреть во всех направлениях?

– Нет, только в одном. Сразу за всем не уследишь, вещи идут своим чередом, – объяснил Перси, усадив себе на колени сонную рыжую кошку. – Но если рядом с Хью окажется кто-то, кто хочет ему навредить, он наверняка почувствует угрозу и прикончит врага любым доступным способом.

– То есть Барс и правда знал все мои мысли, как мама мне в детстве говорила? – с ужасом переспросил Джетт. – Прости за все, что слышал в моей голове за эти годы.

– Нет, мысли читать я не мог, – фыркнул Перси, – но всегда улавливал общие намерения.

Все подавленно замолчали – озарений на тему того, как победить существо с бесконечной силой, ни у кого, кажется, не было. Тишину нарушал только скрип угля, которым Генри царапал по картону. Записывать идеи оказалось неожиданно удобно, словно так они обретали больший вес.

Когда картонка закончилась, Генри выпрямился и бросил уголь на стол.

– Нужна будет помощь Алфорда или Джоанны, много волшебных предметов и согласие Свана. Помните, как Освальд переплавлял творения мастеров в напиток подчинения, а Тис точно так же создал меч, который может убить кого угодно?

И Генри прочел им список всего, что нужно будет сделать. Когда он закончил и поднял голову, сразу стало ясно, что аплодисментов он не дождется: все смотрели на него так, будто он сказал что-то ужасное.

– Как думаешь, Перси, сработает? – спросил Генри. Тот медленно кивнул.

– Не хотел бы я быть твоим врагом, – выдавил Джетт. – Слушай, Генри… Ты же всегда был добрым даже к тем, кто об тебя ноги вытирал. Никого не убивал, ни с кем не поступал вот так. Что изменилось?

– Хью это заслужил, – отрезал Генри. – Он убийца, я чуть не потерял свою семью из-за этого подлого крысеныша, и если других возражений нет, то вперед.

– Одолеть врага, потеряв при этом человеческое достоинство, – это не победа, – покачал головой Перси. – Нет, Генри. Это жестокий план, а ты никогда не был жестоким.

– Если бы Эдвард остался мертвым, я бы своими руками вырвал этому ублюдку сердце, – спокойно сказал Генри. – Так что оцените мою сдержанность и давайте начинать.

Эдвард поднялся и с непонятным выражением лица подошел к нему.

– Знаешь, что я заметил? – сухо спросил он. – Ты делаешь всех вокруг хорошими людьми, у тебя к этому прямо талант, и пришла пора нам вернуть должок. – Он наклонился к Генри и положил руку ему на плечо. – Не будем так поступать. Вот это я сожгу, и считай, что мы ничего не слышали, ладно? – Эдвард взял у него из рук картонку и убрал себе в карман. – А теперь пораскинь своими героическими мозгами и придумай что-нибудь не настолько мрачное.

– Веселое представление, в котором никто не пострадает? – огрызнулся Генри, а потом рот у него округлился, потому что внезапно собственные слова показались не такими уж глупыми. – Надо отвлечь его внимание. Он тупой и самоуверенный, на этом его и подловим. А я тем временем…

Генри посмотрел на свои руки. Он не смог снять заклятие с Агаты, но ведь силу Хью получил без всяких условий, так что может сработать. Правда, огонь словно услышал его мысли и больно толкнул в грудь изнутри – он явно был не в восторге, что его опять собираются натравить, как пса, но его мнения Генри спрашивать не собирался.

– Джетт, помнишь, как я расколдовал Олдуса Прайда, когда Освальд дал ему напиток подчинения? – с усилием проговорил он, потирая грудь.

– Такое забудешь, – фыркнул Джетт, сжимая и разжимая кулаки: видимо, беспокоился о матери.

Впрочем, Генри оценил то, что панические крики Джетт теперь держал при себе.

– Я тогда понял, что, прикоснувшись, забираю сначала волшебство, а уже потом жизнь. То есть жизнь я ни у кого еще не забирал и не собираюсь, – спохватился он, заметив выражение лица Эдварда. – Перси, я помню, как ты сказал, что у Хью силу теперь не отобрать, но, думаю, мой дар это правило не учитывало. Короче, делаем так: я иду к Хью, прикасаюсь к нему, забираю силу, отдаю ее Перси, и он снова превращается в Барса.

– Простите, друзья, – покачал головой Перси. – Не хочу. Я даже забыл, какое это счастье – быть просто человеком. Даже нездоровым, – кивнул он в ответ на недоуменный взгляд Агаты. – Генри, хочешь оставить ее себе? Из тебя получится отличный волшебник.

– Нет, я тоже хочу быть просто человеком. Очень хочу.

– Может, мне отдадите эту силу? – с надеждой спросил Джетт. – Я бы нашел ей применение. Всем в королевстве пожелал бы денег и большие дома.