Страница 19 из 28
А кроме всего прочего, я обязался брать в дружину всех желающих, более того, всех я призывал прийти и испытать свою удачу в новом походе против узурпатора и душителя свободы Эллака.
Быстрого прироста населения я не ожидал, но вот рано или поздно эти людишки с лесов должны все таки вылезти. И прийти они должны ближе к Полоцку, так как там сейчас центр болотной цивилизации. Я медленно и настойчиво пытался втянуть огромные массы народа в свою сферу влияния. Огромное количество родов песьеголовцев лютинов сейчас сидят в дремучих лесах и ждут тех, кто их умудрится покорить и приручить.
Сам я в поход не пошел, у меня и в Полоцке работы полно. К тому же у меня и так было достаточно уже толковых воевод, что имели огромнейший опыт походов и военных операций.
Всю зиму мы строили водяные колеса и новые мастерские. Устанавливали лесопилки, домны, кузнечные мастерские, швейные и солеваренные заводы.
Куча работы, людишки взбодрились. Все привыкли, что царь все по походам да землям заморским шляется, вот и засиделись. А тут мля я им ударную коммунистическую пятилетку за три месяца устроил. Тут не то, что завоешь, тут на деревья лезть начнешь от такого напряга.
Я от доброты душевной даже своих корабелов взбодрил. Они узнали что такое конвейер дядюшки Форда. Шести весельных десятиместных речных ладей за зиму на клепали аж сто штук. Дорог у меня нет, вся основная торговля ведется только по рекам, вот я и слепил ударным трудом основное средство перемещения по территории лесного царства. К тому же довольно дешевое средство передвижения. Теперь уж точно можно сказать, что 'ладья - это не роскошь, а средство передвижения по воде'.
Морские заказы тоже выполняли. Усовершенствованная двухпалубная морская чайка теперь производилась за три недели, а учитывая поточный способ производства, таких дощатых чаек я наштамповал аж три десятка. Мои мастера стали называть такое судно 'дощатником', так как борта такого судна обивались доской толщиной в три пальца. Дубовые доски пилились на десятках построенных лесопильных мастерских и поставлялись к корабельным верфям по льду. Правда морские чайки пришлось делать опять в кредит.
Так и привыкнуть можно, всю жизнь в долгах. А что ведь пиндосы же живут в долгах и не парятся. 20 триллионов зелененьких, и это только долг правительства США, а еще 50 триллионов долг корпораций и банков. И ничего, живут. При чем все, абсолютно все знают, что эти добрые ковбои никогда и никому свой долг не отдадут. Но все равно каждый год все покупают новые трейжерис, то есть долговые обязательства правительства гегемона. И пусть попробуют какие либо папуасы не купить, ведь у Дяди Сема есть 12 авианосных групп, и это лучшая гарантия экономической стабильности. Сразу обнаружится, что у вас не всё в порядке с правами гомосексуалистов или нарушается экосистема в вольере гризли. Что у вас нет гризли? Тогда вы вообще попали, вешайтесь суки, мы уже летим к вам.
Вот и я строил свои 'авианосцы' в долг, мои кредиторы из Полоцких олигархов ворчали, но серебро давали исправно, и пусть попробуют не дать. Хотя это я конечно так, нагнетаю страху. А вообще то я сейчас тот, а не этот. То есть я сейчас играю в доброго комбайнера, поэтому пообещал, что за построенные корабли выменяю у Радомира много каменной руды, а потом переплавлю руду и уже выдам гильдиям в знак погашения государственных кредитов настоящую тигельную сталь или чугун, как сами захотят.
Активная кораблестроительная программа привела к расчистке огромных полей, которые по весне нужно засадить зерновыми культурами. Вот теперь я не сомневаюсь, что мое лесное царство полностью сможет обеспечить себя зерном, то есть импортозамещение в действии.
Новый сбор войска начался в конце зимы. Несколько сотен добровольцев прибыли только с Десны от родов буссовых. Опять закатила скандал Цветана. После смерти её брата она почти два месяца не подавала голоса. А тут занудила, как услышала, что я собираюсь в новый поход. Мол опять я негодяй и кровавый диктатор собрался губить народец свой посылая его на никому не нужную войну. Цветана просила разрешения уйти с Ильмень озера к своему народу. Умоляла и плакала, посылала десятки тёток и дядек. Я все ждал, когда у неё посланцы закончатся, ан нет. Такое впечатление, что она там на Ильмене китайскую провинцию открыла, и сейчас там пару миллионов людишек буссовых сидят, и через каждые пять дней с поклоном в Полоцк приходят. Пришлось поддаться на уговоры и выпереть дурную бабу в Данаприус. С ней уехали почти две сотни людишек с Ильменя, и теперь там остались только рода словен.
Не будешь же объяснять дурной бабе, что война это перманентное состояние древнего общества, что без войны мы просто не выживем, нас просто сожрут более сильные соседи. А так соседи меня рассматривают как союзника, от того и жизнь в наших болотах пока что достаточно спокойная, а война идет черте знает где. И если я не буду воевать у чёрта на куличках, то война придет к нам, на наши болота. Война как бешенная собака, её нужно держать от себя подальше, на строгом поводке, что прикручен к концу длинной палки.
Перед самым отъездом я позвал жену и разрешил попрощаться с сыном Жданом.
- Смотри Цветана, я народец твой уже дважды от беды спасал и предательство их прощал, однако не думай что терпение мое безгранично. Ежели ты вздумаешь восстание поднять, или начнешь народ баламуть, то пощады не будет никому.
- Как же твои уста смеют говорит, что ты народ мой от беды спас, коли ты столько крови пролил? - возмутилась первая жена.
- Глупая ты женщина Цветана, хоть и вождем числишься. Я твоих людишек от рабства спас, сидят они под моей рукой и горя не знают. А не будь меня, то половина уже бы на рабских рынках Херсонеса были. Вы для соседей своих как овци для волка, а я тот пастух, что периодически овец палкой по хребтине бьет, что бы в нужную сторону направить и от волков уберечь.
- Куда мне сесть позволишь?
- А в Данаприусе и садись, там воевода мой и сотня добрых воинов, он будет обороной заведовать и царскую власть представлять, а ты уж если сможешь народец свой в узде держи. Будете каждый месяц продукты на содержание дружины давать и средства на обустройство крепости выделять, более ничего с вас брать не буду. Торговлю же в моих городищах можете вести без бронно и беды от людишек наших не опасаться, не враги мы вашим родам. Когда ты это поймешь, то и заживете вы в мире.
Цветана уехала после большого ледохода, а я все стоял на берегу Днепра у отстроенной крепости Орша и смотрел на уходящие ладьи. Не могу понять, что я здедал. Как бы мне эта доброта очередным восстанием не аукнулась. Даа, пришло время вернуть вторую жену. Сердолик, Сердолик. Где же ты Сердолик?
Скоро пойдут по Днепру торговые суда и пойдут в мою канцелярию тайных дел новые сведения о положении дел в аланских станах. Пойдет ли Кугум на сбор большой армии по зову Эллака, или уклонится от войны с готско-гепидскими дружинами Ардариха?
К концу апреля, я ждал караван судов с грузом железной руды от брата Радомира.
Услышав весть о десятке судов, что пришли от саамского берега и сейчас идут вдоль берега к Рижскому заливу, я тут же отправился к морю.
Суда пришли изрядно перегруженные, а с теми судами приплыл старый друг Радомира воевода Сновид.
Мы обнялись и я пригласил дорогих гостей в острог.
Разговор со Сновидом меня расстроил. Я рассчитывал призвать дружину брата в поход против Воломира, а потом и против Эллака, а вот брат встречно призывает меня идти в морской поход к королю вандалов Гейзериху.
- Зачем вам этот поход? - не понял я.
- Гейзерих обещает повести нас на Рим.
- И что вам с того, вон Аттли тоже много чего обещал, однако на Рим не пошел.
- Аттли не пошел, а вот Гейзерих пойдет.
- Что вы так на этих Римлян взъелись, что вам от крови их?
- Эх Чеслав, Чеслав. Молод ты и многое не знаешь. Мы вот с родовичами свебов и нориков общаемся постоянно, и все рассказы их только о той крови, что была пролита в битве с подлыми ромеями. Когда земля родов свебских перестала давать урожай, то снялись они всеми родами и пошли в теплые края в поисках лучшей земли. Пришли они к границам кесаря ромейского и просили разрешения осесть у лимиса (границы) ромейского. Однако выслал против них император несметное количество легионов. Битвы были лютые, ни одна из сторон победить не могла. Вот тогда и придумали подлые ромеи ударить конницей не по мужам оружным, а по бабам и детям - Сновид вздохнул, поднял бокал и отпил медовухи.