Страница 13 из 28
Возгар еще раз повернул голову и осмотрел своих воинов на стене, после чего стал на левое колено и склонил голову.
Я кивнул и посмотрев на стену крикнул - воин Возгар официально назначается воеводой вашего града, и как воевода получает дар от царя Чеслава, встань Возгар.
Новый воевода встал, а я снял перевязь со своим мечем и вручил возгару.
- Цени воевода, это лучший меч из тех, что ты ранее держал в руках.
После чего я снял со спины щит. Червленый щит, покрашен темно красным соком лесных ягод и подойдя к воротам, достал с ременной петли клевец, больше похожий на ледоруб, а потом размахнувшись со всей дури лупанул по приставленному к воротам щиту.
Каленный десяти сантиметровый наконечник клевца пробил щит и глубоко вошел в дерево ворот, намертво приколачивая щит к дверям.
- Придёт Кугум или сын его Обияр, пусть знает что этот город под моей защитой - я повернулся и пошел к своему лагерю.
А утром мы ушли дальше, я ехал на коне и смотрел на этот маленький гордый городок, где на стенах стояли несколько десятков защитников, а в раннем солнце на воротах виднелся червленый каплевидный щит.
И город этот теперь будет зваться Черниговым!
Нас провожал воевода Возгар и седой старикан на полудохлой кляче. Мы проехали пол дня и встали на привал.
Старикан не стал слазить со своей лошади.
- Не ходи царь на темную реку, нет там добра твоим воям - прохрипел старик сиплым голосом.
- Что за темная река?
- Там народец пришлый живет, что от моря Ховалинского пришел, так они ту реку "Сем" называют, что по ихнему означает "Темная вода". Духи там чужие, не наши, и не ваши, не к добру ваш поход. Да и волоки они вам не отдадут.
- Странно, а мне люди говорили, что река Семь называется, от того, что семь притоков у нее, а готты, что тут жили её Сеймом называли. Да и про волоки я ничего не знаю.
- Притоков там действительно семь, только не в притоках все дело, а в месте не хорошем, черные капища там, логово демонов лесных. А волоки те в реку Танаид ведут. Сама же река Танаид в Танаис впадает, а Танаис тот течет в Меотийское озеро. Рода, что живут на реке Семь имеют хорошую прибыль с торговли через Меотийское озеро с людьми греческой веры. Никого в свои земли не пускают, имеют мир и дружбу с кочевыми аланами.
- Ну спасибо тебе дед, что сказал, ты иди давай к городу своему. Как придут вороги не нужно родовичей за стенами держать.
- Ты воевода службу сторожевую в степи по левому берегу реки постоянно веди - сказал я Возгару - а как увидите ворога то отправляй всех родовичей в лес на полночь, а сам уже поступай как хочешь. Хочешь умри на стенах, а лучше всего идите со всеми людьми в мои земли на полночь. Приму всех и место под город дам, только приходите. Рано еще вам к ассам за стол садится, рано.
Дошли мы до Сема или до Сейма, вообщем посмотрел я на ту реку, всю в тумане, постояли немного и дальше я не пошел. Нет у меня пока, что разведданных о силе тех непонятных чужеземцев, что волоки в Сиверский Донец держат, а с учетом того, что у тех людишек дружба с аланскими ханами водится, то и вовсе мне не улыбается сейчас войну со степью начинать.
Я сразу понял, что там за Танаид, да Танаис. Это греческие названия рек Сиверский донец и Дон, а вели эти водные пути в Азовское море, что греки называют почему то озером. Может тысячу лет тому назад не было Керченского пролива, вот и назвали греки Меотийским озером будущее Азовское море.
Мы повернули влево и пошли вверх по Десне.
Поход был не кровавым, а так почти представительским. Я показывал всем людям, что жили по Десне мощь своей дружины. Представьте, вы стоите на чахлом деревянно земляном вале, а мимо вас проходит кованная рать в тысячу рыл, все в одинаковых блестящих доспехах, с огромными пиками и красными каплевидными щитами. А из этой толпы выделяются почти три сотни конной кованной рати. Тут по круче парада на Красной площади, люди впечатлялись, стояли с открытыми ртами, вороны могли гнезда в открытых ртах свить.
В больших селениях, численностью от сотни до трех сотен человек я оставлял своего десятника с людьми. И всем наказывал, что это представители царской власти. И они обязаны подготовить и иметь под рукой сотню воинских людишек городской стражи, а селение должно отчислять пятую часть всех сборов в городской налог на строительство укреплений и содержание городской стражи.
Мне никто и не думал возражать. Так как городки эти были почти вовсе без мужчин. Оказалось, что Радко дважды проводил мобилизацию В первый поход он собрал почти тысячу мужей и привел с того похода меньше половины. А потом и остальных выгреб. Куда ушли воины местные не знают, но я знаю. Радко где то с Обияром воинов собирают, а пока они там в степях сговариваются я тут его родовичей трясу.
Теперь в каждом селении у меня есть свои люди в качестве сотников или десятников, и если даже придёт Кугум или Радко, люди вспоминая мою рать скажут: "ну вас на фиг голодранцы, там на севере живет настоящий царь, а вы валите на хрен, пока Чеслав не пришел, идите лучше и царю поклоны бейте". А мои воеводы, сотники и десятники помогут принять правильное решение.
В каждом селении я принимал очередную клятву, собирал заложников из числа детей, ставил свой гарнизон, и шел дальше, когда дошли почти до истоков Десны, где ранее стоял торговый пост, то обнаружили, что там только заброшенный поселок. Ограждение есть, дома в городке есть, а людей нет. Тут по ходу раньше дружинники Радко сидели, а теперь бросили все и ушли. Я оставил в этом остроге аж пять десятков человек с полу сотником. Пусть сидит, тут важный торговый путь проходит, что ведет сразу почти от истоков Десны через лес к Смоленску, что на Днепре. Тут через лес всего то три дня пути пешем ходом и ты уже на Днепре. Очень интересное стратегическое направление, позволяющее перебрасывать войска сразу в Десну. А тут в долинах рек как ни как почти 10 000 человек проживает.
Мы не стали спускаться обратно вниз по реке, а перешли по лесному тракту до Днепра и вышли к Смоленску. С учетом всех посаженных мною гарнизонов я лишился почти трех сотен человек, и теперь вел в Смоленск 700 воинов.
Вот у Смоленска я опять встретил иноземных купцов, что сидели на заднице и боялись возвращаться домой. Купцы сказали, что Обияр - сын Кугума все таки пошел в поход и сейчас где то у будущего Киева на холмах стоит, и думает наверное подловить меня как я начну возвращаться по Десне домой с награбленным имуществом. И ждет он, что я пойду вниз по Десне, а в холмах легко устроить засаду, особенно если я надумаю сразу на правый берег Днепра переправится, ну-ну, пусть подождет.
Посыльные тут же понеслись в Полоцк с вестью о сборе нового обоза для дружины. Поход был долгим и мы сожрали все припасы, а еще я оставил кучу припасов своим гарнизонным войскам.
Услышав, что назревает новая война прилетела с Ильмень озера и Цветана. Вначале требовала, потом просила, потом умоляла не идти на войну с родичами и с её братом.
Но я в последнее время не очень толерантным стал и почти послал свою первую супружницу. Наговорил много нехорошего, зря конечно, не сдержался. Женщина все таки, но как только она сказала, что я должен проявить сострадание к родственникам нашим, то меня просто прорвало. Я этих родственников на колу вертел, мрази конченые. Дождались уродцы самого тяжёлого для страны момента и напали на мои земли, Оршу сожгли с бабами и детьми, а теперь я должен проявить милость и сострадание.
Хрен вам.
Поняв, что отговорить от похода меня не удастся Цветана стала канючить, что бы я отпустил из Смоленска на Ильмень озеро Ждана с воспитателями, а то если нас побьет злой Кугум, то сразу пойдет на Смоленск и сын окажется под угрозой. Да, женщины всегда так, вначале о своих родственниках думают, о детях, а муж так, в последнюю очередь. И ведь я еще в поход не вышел, а она меня уже схоронила и Смоленск у неё в голове уже пал.
- Нет, не будешь ты больше встречаться с сыном, слишком думки в твоей голове не правильные - тихо прошипел я - я княжича ращу, а не девку дворовую. И не будет он сидеть в Смоленска, а пойдет с отцом в поход. Пора уже и походной каши поесть, и запах смердячих трупов наших врагов почувствовать, это лучший запах на земле. И не малец он более, а отрок, ему все таки семь зим исполнилось.