Страница 4 из 13
1. Какие основные характеристики «общества риска» вы можете перечислить?
2. Каким образом «общество риска» связано современными рисками? Опишите значение рисков в управлении.
3. Какие достоинства концепции У. Бека вы можете выделить?
4. Какие основные свойства приобретают риски в ситуации разлома модерна и постмодерна?
5. В чем заключается процесс рефлексии по отношению к рискам?
6. Какие важные факторы рисков вы можете выделить?
7. Какие стратегии управления рисками, как рыночными продуктами, вы можете выделить?
1.2. Общество всеобщего риска (концепция О.Н. Яницкого)
Яницкий О.Н., доктор философских наук института социологии РАН, опираясь на концепцию У. Бека, предлагает назвать Россию обществом риска, а спустя два года называет российское общество – обществом всеобщего риска, обращая внимание на эволюционирующий характер общественного развития, на увеличение уровня и степени общественных рисков. Яницкий О.Н. отмечает, что всеобщность связана с целостным пониманием и осмыслением российского общества вне географических зон и границ. В этом он солидарен с У. Беком. Границы перестают играть ключевую роль в процессах распределения и управления рисками. Сахалин мало отличается от городов, расположенных в Центральной части России, в том смысле, что социальные и организационно-управленческие риски обладают инвариантными характеристиками, которые делают их «одинаковыми» для различных городов и регионов. Социальные и организационные риски становятся равномерно распределенными.
Всеобщность отражает характер всепроникающего производства рисков. Биологическая среда существования современного человека (вода, воздух, почва) превратилась в накопительную среду многообразных рисков. Если рассматривать управленческую сферу, то риски накапливаются и приобретают всепоглощающий характер благодаря неверным, ошибочным, отложенным управленческим решениям. При этом неважно, в какой сфере (политической, социальной, экономической, культурной) эти решения принимались. Риски увеличиваются благодаря транспарентности ошибок лиц, принимающих решения, отказу от решений, отложенным решениям и системным управленческим ошибкам, которые более глобальны, чем коллективные или индивидуальные ошибки.
Неотъемлемой чертой общества всеобщего риска становится «нормализация» рисков, когда каждый уважающий себя субъект управления (каждое ведомство) занимается вопросами обеспечения безопасности. Становятся важными военная, энергетическая, продовольственная безопасность и целый ряд других. Риски не столько противопоставляются безопасности, сколько подменяются этим понятием. Становится нормой общественной жизни заниматься вопросами безопасности. Вкладывание организационных и управленческих ресурсов в процессы обеспечения безопасности приобретает формы современной стратегии управления рисками. И следующий тезис, вытекающий из предыдущего, заключается в том, что поскольку я занимаюсь безопасностью, то я занимаюсь и рисками. Это логически неверно, но срабатывает на уровне нерефлексивной общественной жизни.
Поскольку риски тесным образом связаны с общественными благами и процессом их производства, то доминирующими общественными стратегиями в этот период стали сохранение, сбережение и защита. Из поля зрения управленцев уходит забота о благосостоянии общества и прогрессивном векторе его развития. Главные управленческие ресурсы тратятся на обеспечение безопасности приобретенного. В этом стремлении к всеобщей безопасности средства, затрачиваемые на ее обеспечение столь велики, что становятся экономически и управленчески нецелесообразными. На уровне управления обществом и социальными процессами мы приобретаем все новые и новые виды рисков, связанные с криминальным характером общественных отношений[3]. В этот период производство рисков вытесняет производство общественных благ, когда возрастает уровень криминализации общества и отдельных социальных институтов, экономический капитал вывозится за границу и находит соответствующие пути легализации, лекарства становится купить труднее, чем наркотики, государство перестает выполнять функцию гаранта безопасности общества, выборы осуществляются на основе грязных политических технологий, на первый план выходят псевдополиттехнологи и заказные политические эксперты[4]. В этом ключе можно переформулировать вопрос, заданный П. Бурдье по отношению к социологии. А именно: насколько ангажированным становится социологическое знание и насколько в связи с этим социологии удается практиковать «наблюдение второго порядка», т. е. выходить в поле рефлексии и осмысливать собственные значения и действия.
Ангажированность научного знания в значительной степени искажают факты, связанные с социальными и организационными рисками. Управленцы вынужденно имеют дело с различными интерпретациями, мнениями, рассказами, пониманиями и восприятиями происходящего. Управление осуществляется опосредованно – через моделирование и конструирование социальной и организационной реальности. Основаниями для моделей и конструктов служат субъективные объяснения происходящего в социальной и организационной жизни (рис. 1.6).
В общественных науках, способных провести риск-рефлексию, на первый план выходят политические и экономические науки, и риски становятся излишне политизированными и экономически просчитываемыми. В социологическом знании фиксируется статус-кво теорий и концепций на уровне осмысления общественных процессов и явлений и признается избыточность риск-дискурсов и риск-рефлексии. Осмысливаются понятия социально-экономических кризисов и социальных конфликтов, не отражающих в полной мере понятие рисков.
Под кризисом чаще всего понимается совокупность многочисленных рисков, которые взаимодействуя друг с другом, приводят к серьезным социально-экономическим, политическим и культурным последствиям. Социальные конфликты осмысливаются как актуализирующиеся базовые социальные и организационные противоречия, проявляющие себя в действиях социальных акторов. Из определения социальных кризисов и конфликтов видно, что они фиксируют скорее результат и последствия, а не механизм или процесс производства социальных рисков. Это неплодотворно с точки зрения управления.
Поскольку, если мы идентифицируем причины, то мы оказываем управленческое воздействие слишком рано. Это нерезультативно: организационно-управленческие ресурсы уже затрачены, а риски могут не случиться. С другой стороны, мы например, знаем последствия рисков и начинаем управлять ими, снижая уровень и степень. С точки зрения целей управления мы опоздали. Управленческое воздействие несвоевременно.
Рис. 1.6. Характеристики современного общества (концепция О.Н. Яницкого)
Вместе с тем социальные риски носят скорее субстанциональный характер и по статусу приравниваются к таким понятиям, как социальный порядок или социальные изменения. Когда нарушается социальный порядок, мы имеем дело с многочисленными и трудно прогнозируемыми по своим последствиям рисками. Социальные изменения в своей основе содержат риски в качестве инвариантных характеристик. Как только мы начинаем осмысливать социальные изменения, мы должны понимать, что выходим на риск-процессы и сопровождающую их риск-рефлексию. Если мы отказываемся от риск-рефлексии и нивелируем риски, то тем самым повышаем их, принимая решение в момент отказа от принятия решений, объектом которых выступают риски.
Риски могут осмысливаться как эпифеномен или результат деятельности, сопровождающий такие феномены социальной жизни, как аномия, отклоняющееся (девиантное) поведение[5]. Но риски теряют собственную субстанциональность, собственные сущностные уникальные характеристики. Почему же социальные и другие виды рисков так широко используются в процессе анализа деятельности индивида, группы, организации и тесно связываются по смыслу с опасностями? Яницкий О.Н. полагает, что экстраполяция рисков берет свое начало в технологической сфере. Исследователи стали обращать внимание на то обстоятельство, что технологические блага и последствия прогрессивного развития общества и технологического развития, как элемента этого развития биполярны. В качестве примеров можно привести аварии на атомных станциях и подводных лодках, раскрывающие опасную сторону внедрения технологических инноваций. Стали говорить о рисках как о необратимых последствиях человеческой деятельности в технологической, управленческой и экономической плоскости. Когда невозможно исправить, «переиграть» сами события, можно лишь работать над последствиями произошедшего события, проводить анализ рисков и риск-рефлексию, своевременно выявляя риски, сопутствующие деятельности человека (рис. 1.7).
3
Мозговая А.В., Городничева А.И., Елимова Н.Ю. [и др.] Кризисные ситуации в социальной сфере: управленчексий аспект (по материалам массовой прессы) // Риск в социальном пространстве / под ред. А.В. Мозговой. М.: Изд-во Института социологии РАН, 2001. С. 299–345.
4
Бурдье П. Социология политики / пер. с фр. / сост., общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко. М.: Socio-Logos, 1993. С. 63–80; Он же. Социальное пространство: поля и практики / пер. с фр.; отв. ред. пер., сост. и послесл. Н.А. Шматко. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007. С. 75–129.
5
Яницкий О.Н. Социология риска: ключевые идеи // Мир России. 2003.№ 1. С. 3–35; Он же. Является ли постсоветское общество «обществом риска»? // URL: http: www.sociology.ru/centr/2000ianic.html