Страница 2 из 20
Там были преданные делу О.И. Преображенская и Т.И. Глебова.
Остальные не понимали или почти не понимали громадной культурной значимости закладываемого нами дела. Я полностью ушел в работу школы. Двухмесячные (июль – август) приемные испытания поступающих должны были научить инструкторский состав подходить к натурщику и заниматься с ним, а также гарантировать минимальное количество «субъективных» мнений и неминуемых в новом деле ошибок.
В июле пришли 500 человек, в августе – 1000! Отсеивалось в дни испытаний процентов 10, максимум 15.
Я не доверял педагогическому опыту моих инструкторов, несмотря на то, что среди них были авторитетные специалисты Л.М. Леонидов, И.Н. Худолеев, М.И. Доронин, и на всех испытательных комиссиях присутствовал сам.
Открытие школы предполагалось 1 сентября. Я решил форсировать открытие, не дожидаясь конца ремонта помещения.
Молодежь горела желанием учиться и грезила чудесными возможностями производственной работы.
О.И. Преображенская
И.Н. Худолеев
Л.М. Леонидов
Наконец, знаменательный для советской кинематографии день наступил. Школа открылась.
Рабочий коллектив, осуществивший это важнейшее дело, был очень малочислен. Он состоял из В.Р. Гардина, В.С. Ильина, М.Я. Шнейдера, В.Ф. Ахрамовича, О.И. Преображенской и Д.И. Лещенко, утвердившего проект и давшего разрешение на организацию школы. <…>
Вслед за открытием школы состоялось первое заседание художественно-педагогического совета, на котором были заслушаны доклады О.И. Преображенской и И.Н. Худолеева по методике преподавания порученных им дисциплин.
Д.И. Лещенко
Мой доклад сводился к общему обзору принципиальных установок школы, изложенных в моей декларации коллегии, и кратких соображений о мастерской постановщиков, открывающейся в начале 1920 года.
К чему сводились соображения?
«В мастерской постановщиков должен был создаться новый Автор кино: автор-постановщик-сценарист.
Ведь до сих пор, пока автор не будет смотреть глазами режиссера, он никогда не сумеет приблизиться к настоящему кинозаданию, протекающему в реальном кинематографическом времени и в осуществимых формах.
В 1918 году на конкурсе режиссерских сценариев моя работа подробно намечала сложную технику рабочего сценария. Она будет изложена мной во время занятий в мастерской.
Мастерская разделяется на три творческие и производственные группы, работающие совместно до тех пор, пока они не окрепнут для самостоятельной жизни.
Сценарная.
Монтажная.
Постановочная.
Эти три группы объединяют все моменты заданий, изучая способы их осуществления.
В них должны будут возникать новые направления в искусстве, вырабатываться методы работы и разрешаться творческие проблемы.
Каковы же первые проблемы, которые должны быть поставлены в мастерской постановщиков? Я говорю «должны быть», потому что мастерские эти находятся в организационном периоде.
Проблема монтажа.
Проблема сценария.
Проблема конвейера в сценарной мастерской.
Проблема конвейеризации всех трех групп.
Проблема конвейеризации кинопроизводственных заданий по всем мастерским школы.
Проблемы научно-исследовательской, экспериментальной, технической и рационализаторской работы бюро.
Какие пути осуществления и разрешения поставленных задач выберет возникающая мастерская? Труд и дружбу.
Мастерская постановщиков должна стать во главе школы, сейчас ее функции выполняет художественно-педагогический совет.
Привлекая к себе в дальнейшем росте школы лучших представителей от мастерских, совет будет направлять работу слаженного организма школы; сейчас его главная задача заключается в том, чтобы осуществить тесную и крепкую спайку школьного организма.
Надо спешить!
Натурщики рвутся к учебе, прием у нас не может быть приостановлен.
Он ежедневный и постоянный.
Мы не бюрократы – дни и недели не устанавливаем.
Двери нашей школы всегда открыты, а состав приемной комиссии давно утвержден.
Со временем мы справимся, только формулу составим не по-американски, а по-своему: время – это знание и труд.
Педагогов-кинематографистов у нас мало.
Надо беречь силы и обучать молодежь. Пусть она вступит в поредевшую шеренгу мастеров. И чем скорее – тем лучше, тем сильнее мы будем себя чувствовать.
Цели и задачи мастерской художников осветил в будущем Владимир Евгеньевич Егоров. Я получил от него согласие возглавить эту мастерскую <…>».
Я был приглашен организацией мастерской натурщиков, называя так молодежь, еще не имевшую актерского опыта.
Я знал, что отдельными лицами из сотрудников отдела постановок Кинокомитета ведется борьба против наших установок, знал, что основной удар будет направлен на организационный разрыв между отделом производства и школой и на выделение в самостоятельную единицу отдела постановок, несмотря на то, что все постановщики, за исключением ничтожного меньшинства, уже были объединены или объединились со школой, и обращение за игровым составом к театру было бы предательством тех идеалов, которые приняли мы все как единственно верные при создании школы.
<…>
Итак, через два месяца после открытия школа начинала свою производственную жизнь.
Мы вновь планировали, мечтали, но действительность готовила нам каждый раз новые неожиданности.
Звонок: просят срочно в коллегию. В коллегии снова разговор о структуре: нужен отдел постановок, нужна и школа…
– Позвольте, кому наша школа нужна? Повесили вот замок…
– Это временно, товарищ, успокойтесь. Временно.
– Ну, скажем, временно, а где я буду репетировать скетч? Ученики разбегутся.
– Придумаем.
– А заниматься? На улице?
– Нет, это явная нелепость! Временно, до приискания особняка, переезжайте в помещение Кинофотоотдела, с шести часов вечера до одиннадцати ночи…
Итак, школа продолжала жить, занятия переносились в Гнездниковский переулок.
С кинематографией непосредственно учеба не имела никакой связи: она свелась к физкультурной тренировке в очень неудобных условиях.
Помещение плохо отапливалось, комнаты были небольшие, случайно уцелевший рояль уныло дребезжал.
Все знали, что подыскивается новое помещение, назывался даже один из поместительных особняков Леонтьевского переулка, но выгнанная из своего помещения школа разваливалась.
Подкрепляло надежду предстоящее выступление в скетче «Железная пята», который репетировался в одной из зал Фотокинокомитета и усиленно снимался на кинофабрике бывшего Скобелевского комитета. Снимал Г. Гибер. Главную роль рабочего Джексона играл Горчилин, тогда, кажется, единственный коммунист в школьном составе.
Все эпизодические роли исполняли ученики школы. Авиз играла О. И. Преображенская, Эвергарда – Знаменский, профессора – Шахалов, Уиксона – Леонидов. Все они – артисты Московского художественного театра.
Понятно, что после двухмесячного существования невозможно было поставить кинопостановку силами одних только учеников.
В то же время школе нужно было показать свое лицо. Ведь она была пока единственным активным проявлением Фотокиноотдела, успех школы был бы ударом по тем классовым группировкам, которые издевались над беспомощностью отдела.
Школа – это новые кадры. Кадры обновляемого киноискусства. Кадры революционные и по лозунгам и по существу. Со старым связь рвалась.
Первым боевым революционным лозунгом школы был лозунг пересмотра тематики!