Страница 3 из 14
Коробко откроет толстую тетрадь, полистает страницы и сообщит: «Гардеробная на первом этаже, шкаф два, полка четыре, стопка восемь, платок в ней третий по счету, сейчас принесу…»
– Даже в санузле у Дегтярева все на полную мощность зажжено, – продолжал Женя. – Он по лестнице топ-топ, по дороге все восемь настенных фонарей зажег. В столовой телевизор…
– Понятно, – остановила я Евгения.
Но тот не замолчал.
– Вы тоже про торшер в своей спальне забываете, Маша вечно в гардеробной фейерверк устраивает, Юра в бане дискотеку зажигает. Я иногда ночью встану, в окно гляну… Во дворе прямо северное сияние. Кто последним на участок въехал, тот никогда уличное освещение не гасит. Постоянно по дому бегаю, выключателями щелкаю. А толку? Вы знаете, что Мафи…
– Мафи! – подпрыгнула я. – Где она? Неужели опять к соседям через забор перелезла? Мафи! Мафуся! Мафузорий!!!
Коробко усмехнулся, взял с подоконника банку с собачьим печеньем, вышел через стеклянную дверь на веранду и энергично встряхнул жестянку. Стало слышно, как в ней гремят сухие бисквиты. В ту же секунду на террасу примчались не умеющий бегать Хуч, глухая Черри, хулиганка Мафи, собакопони Афина, меланхоличный кот Фолодя и прилетел ворон Гектор.
– Обжоры! – воскликнула я. – Почуяли, что у Жени вкуснятина, и вмиг забыли про глухоту, шкодство и все прочее!
Коробко снял крышку с банки и стал угощать членов стаи.
– Вы в курсе, что Мафи зажигает свет, если ей надо войти в темное помещение?
– В это трудно поверить, – хихикнула я.
Женя закрыл жестянку.
– Могу продемонстрировать. Сейчас поставлю банку в темную кладовку, всех, кроме Мафи, запру в своей комнате, мы с вами тоже уйдем в гостиную. Безобразница точно решит печенье стащить. Давайте?
Через минут пять мы с Евгением внимательно смотрели в ноутбук.
– О! Мафуша резво шагает по коридору, вид у нее деловой, – засмеялась я, – и…
Слова застряли в горле, я увидела, как собака приблизилась к входу в чулан, ткнула носом в выключатель, затем села у двери, подняла переднюю лапу и нажала на ручку.
– Сезам, откройся! – возвестил Коробко. – Ругать Мафушу мы права не имеем. В Ложкине никто не вырубает после своего ухода электричество и людей не наказывают. У Мафи перед глазами дурной пример. Знаю, как решить проблему. Надо установить хлопковые устройства. Особые такие штуки.
– Как они работают? – поинтересовалась я.
Коробко поднял брови.
– Вы на самом деле хотите изучить схему прибора?
– Конечно нет. Что придется делать нам, потребителям? – спросила я.
Женя развел руками.
– Ничего. Вскоре после ухода домочадцев из помещения свет сам выключается. Чтобы он снова зажегся, нужно хлопнуть в ладони два раза. Оп-оп. И все. Счета за свет точно упадут.
– Отлично, – обрадовалась я, – вызывайте мастера.
– Хорошо, – улыбнулся Коробко, похоже, он был уверен, что я соглашусь. – Дарья, можно вас попросить?
– Конечно, – сказала я. – Вам нужен выходной? Выбирайте любой день.
– Не собираюсь лентяйничать, – возразил Женя. – Целиком отдаюсь работе. Разрешите мне представляться по телефону и при личной встрече с разными людьми как управляющий имением Ложкино. Так солиднее звучит.
Мне стало смешно.
– Женя, управляющий – начальник штата прислуги, а у нас никого нет, кроме вас. И на имение наш дом не тянет. Участок, правда, большой. Но построек маловато. Основное здание, сарай, площадка, где паркуются машины, и гостевой домик, прямо скажем, крохотный.
– «Домработник» звучит странно, – загудел Коробко, – к женскому варианту «домработница» все привыкли, мужской вызывает вопросы. Называться «помощник по хозяйству»… ну как-то… не очень… А вот «управляющий» – достойно и соответствует моему уровню.
– Я не собиралась повышать вам зарплату, – честно сказала я.
– Деньги тут ни при чем, – сказал Евгений, – речь идет исключительно о статусе.
– Хорошо, – кивнула я, – с этой минуты вы получаете звание управляющего.
– Вы очень добры, – обрадовался Женя.
Я села в машину и отправилась в ресторан на встречу с госпожой Павловой.
Глава 3
– Почему я не знала об этом месте? – удивилась Наталья. – Кофе прекрасный, хачапури неземного вкуса.
– Заведение расположено на отшибе, его посещают только местные жители, – ответила я, – но и они не все в курсе. В основном здесь бывают те, кто живет в поселках Голубая Курица, Ложкино и Вилкино. «Папа Сулико» находится не на шоссе, случайно сюда не попадешь.
– Закажу пару хачапури домой, – воскликнула Павлова. – Как вам мое предложение?
Я взяла с блюда кусок пирога с сыром и сделала вид, что поглощена едой. Второй раз за сегодняшний день я выслушала историю Анатолия Митина. Наталья, как и Зоя Игнатьевна, сообщила, что артист лежал в клинике «Человек здоровый», выздоровел, снискал шумную славу и в благодарность за удачное лечение согласился стать послом ее благотворительной программы «Дом человека», которую придумала Павлова. Посол проекта не очень много работает, он проводит аукционы, улыбается журналистам и, главное, агитирует своих богатых приятелей и их друзей раскошелиться. Собранные средства идут на покупку жилья тем, кто остро в нем нуждается. Торги уже подготовлены, вот-вот стартуют. А Митин скончался, замены ему пока нет. В мае начался сезон отдыха, большинство певцов-танцоров поехали в турне по курортным городам. Наташа несколько дней висела на телефоне, но так никого из знаменитостей и не нашла. На крайний случай можно провести мероприятие самой, но владелица клиники знала: на нее богачи не клюнут, да и зажиточных друзей у нее нет.
Во время грустных раздумий Павловой позвонила Зоя Игнатьевна – просто так, чтобы поболтать, Наташа обрадовалась и сообщила ей о своих трудностях. Бабушка Маневина вмиг уладила дело, предложила позвать жену своего внука, пообещала, что Дашенька живо вытрясет из толстосумов солидные деньги, обеспеченных знакомых у нее много. И сама Зоя примет участие в акции, а с ней примчится вся Москва.
– Пожалуйста, помогите, – просила меня Павлова, – если мы добудем денег, то купим жилье семье Полотняновых, у них семеро детей. И ремонт до осени сделаем. Нина постоянно ломает голову, как ребят накормить, одеть. Живут они в двушке, спят буквально на голове друг у друга. Ниночка уборщица, моет подъезды, подрабатывает как поденщица.
Наталья смела ладонью крошки со стола.
– Валера, отец семейства, грузчик, на все руки мастер. Квартиру им самим никогда не приобрести. Деньги, которые мы соберем на аукционе, пойдут им на дом. Я нашла большую избу в деревне в Московской области. Десять комнат, участок, огород, фруктовый сад, корова, куры. Все разом продают, просят недорого, оставляют кухню, мебель, даже заготовки с прошлого года. Хозяйка дома умерла, а ее сын живет в Америке, ему мамино наследство без надобности, он не станет сельским хозяйством заниматься. Я объяснила ему, кому жилье предназначено, Николай цену ниже плинтуса опустил. Спасибо ему.
Я молча слушала Павлову. Многодетные матери вызывают у меня глубокое уважение и восхищение. Мне самой такой подвиг не по плечу. Мне-то и с двумя ребятами непросто пришлось и морально, и материально. Но у меня была просторная квартира и престижная работа. Я преподавала французский язык в разных вузах, имела частные уроки. Да, вставать приходилось в пять тридцать утра и, зевая на ходу, нестись к восьми на основную службу, которая завершалась в три часа дня. Кое-как вбив в головы студентов знания, я начинала носиться по домам. Некоторые репетиторы ухитряются набрать учеников в одном районе, мне, увы, так никогда не везло. Дети жили в разных концах Москвы, я прекрасно знала все станции метро, входы-выходы, автобусные-троллейбусные-трамвайные маршруты. Домой мать семейства вваливалась еле живая, и начиналась третья смена: проверить уроки, постирать-погладить, приготовить еду. Несмотря на большую занятость, денег на расходы катастрофически не хватало, а дети росли как на дрожжах. Помню, один раз купила Маше туфельки на лето и выдохнула: ура! Об обуви можно пока забыть. Через неделю Манюня пожаловалась: