Голос ангела

– Привет! – Сандра, стоявшая у стойки, широко улыбнулась. – Ты сегодня пришла кого-то сменить? – поинтересовалась она.

Я в ответ покачала головой.

– Нет, я к Шону! – ответила тихо.

– А! – протянула девушка. – Мистер Каллаген у себя в кабинете!

Поблагодарив Сандру, прошла мимо стойки и пересекла зал, направившись к темному углу, за которым начиналась лестница, уводившая на второй этаж, где находился кабинет Шона и его комната – мистер Каллаген жил и работал в своем доме. С одной стороны, удобно: не надо вставать с утра пораньше и торопиться на место работы, а с другой – не совсем. Каждый день под ногами сутолока посетителей и запахи с кухни… Я взлетела по лестнице и оказалась на втором этаже. Привычно отыскала взглядом крепкую дубовую дверь, украшенную медным значком в виде буквы «К», и расположенную рядом дверь лифта. Подошла и постучала.

– Да? – Голос Шона заставил меня толкнуть дверь. Я вошла в кабинет мистера Каллагена.

Сидевший за столом мужчина бросил на меня быстрый взгляд, а затем расцвел в улыбке.

– Алекс! – проговорил он не вставая. Я покосилась на костыли Шона, стоявшие у его кресла, и подошла ближе. Привычно подтянула к столу деревянный стул с высокой спинкой и села, скинув с плеч рюкзак.

– Твой звонок меня несколько встревожил. – Шон отложил какие-то бумаги в ящик стола и пристально вгляделся в мое лицо.

Я улыбнулась в ответ. Шон уже давно был седым, словно луна. Его шевелюра, на удивление густая, странным образом контрастировала со смуглой кожей. Крупные черты лица были лишены привлекательности, но добрый взгляд заменял красоту.

Шон Каллаген был другом моего отца. В тот день, когда произошла трагедия, они ехали вместе. Мой отец за рулем, Шон рядом с ним, на сиденье пассажира.

Шон был пристегнут. Отец нет.

Выскочивший буквально наперерез автомобиль оборвал одну жизнь и искалечил несколько других. Во время столкновения отец вылетел из авто, пробив головой переднее стекло… Шон теперь не мог передвигаться без костылей, а мы с Томасом остались одни.

– Алекс? – Голос Шона вырвал меня из страшного мира воспоминаний. Я подняла глаза, пряча тоску.

– Рассказывай, что случилось! – настойчиво проговорил мужчина. – Нужна моя помощь?

– Да! – кивнула я.

– Нужны деньги для Томми? – спросил Каллаген. – Я дам, сколько смогу…

– Нет. – Я покачала головой, прерывая его на полуслове. – Я пришла совсем по другой причине. Ты мне нужен как специалист в своей сфере.

– То есть? – удивился Шон.

– Как юрист! – ответила я. – Только, понимаешь, есть маленькая загвоздка.

Шон вскинул брови и приготовился слушать мои объяснения, а спустя полчаса я выходила из кафе, сияя улыбкой не менее солнечной, чем улыбка моего братца-кролика. Я заручилась поддержкой Каллагена, и завтра в офис к Риду он отправится со мной.

Встреча в ресторане с Кейт прошла, как всегда, однообразно. Дорогой ужин, разговор ни о чем – женщина бегло спросила его о решении проблемы и осталась удовлетворена расплывчатым ответом. Все остальное время они попросту обсуждали самые не важные вещи. Какие-то показы, светские сплетни… Рид поймал себя на мысли, что почти не слушает Кейт. Кивал он рассеяно и постоянно отвлекался от темы разговора, но мисс Лоуренс на подобные мелочи почти не обращала внимания. Ей хватало звука собственного голоса и редких кивков Рида.

– Я вижу, ты все еще задумчив! – сказала она, когда после ужина они под руку покидали ресторан. – Все ли разрешилось так благополучно, как ты сказал мне?

– Еще не совсем разрешилось. – Николас вспомнил девушку с голосом ангела, и его сердце дрогнуло.

«Странно!» – подумал он.

– Ну что, – продолжила Кейт, оказавшись на улице. Она отыскала взглядом автомобиль Рида и отпустила его руку. – К тебе или ко мне? – уточнила. – Я соскучилась.

– К тебе! – ответил Николас и шагнул к машине. Кейт – за ним следом.

Галантно открыв дверцу перед женщиной, Рид подождал, пока мисс Лоуренс скользнула в салон, и захлопнул двери, а затем обошел машину и сел на свое водительское место.

– Ужин был просто бесподобный! – заметила его спутница, когда Николас завел авто.

Он покосился на ее лицо, невероятно красивое, с идеальным макияжем, на волосы, уложенные волосок к волоску, и внезапно в его голове мелькнуло только одно слово: «Кукла!» – она действительно была похожа на фарфоровую куклу, только с железным нутром.

– Ты как-то странно смотришь на меня, – заметила Кейт и поспешно достала из сумочки зеркальце, чтобы взглянуть, все ли в порядке в ее идеальном образе. Нашла, что выглядит, как и прежде, сногсшибательно, и нахмурилась, одарив Рида недоуменным взглядом.

– Поехали! – только и сказал он в ответ на вопрос, застывший в ее глазах, и машина, выкатив на дорогу, присоединилась к потоку авто, став одной из многих.

Мой последний вечер в кабаке прошел спокойно. Я поговорила с хозяином, объяснила, как смогла, ему ситуацию и была приятно удивлена, что он отнесся ко всему с пониманием. Мистер Парсон был человеком неоднозначным. Перепады его настроения порой удивляли и ужасали весь рабочий персонал. Этот мужчина мог в одну секунду вспылить и отругать вас, а спустя несколько минут уже широко улыбался и был доволен.

– Псих! – помню, как-то окрестил его Вуди. Не могла не согласиться, что определенное расстройство психики у этого человека присутствовало, и потому была вдвойне удивлена, когда меня отпустили почти без разыгрывания драмы. Хотя чему я удивлялась: на мое место уже давно просился отпрыск одного из знакомых Парсона, так что мой уход был ему даже на руку.

– Я не знал, что у вас такие проблемы! – проникся он, когда я призналась, что намерена отвезти брата на лечение за границу. В подробности я не вдавалась, но мистер Парсон сделал какие-то свои личные выводы, а переубеждать его в чем-то или рассказывать, углубляясь в детали, я не стала.

– Я надеюсь, сегодня вы доработаете вечер? – уточнил мужчина, когда, почти попрощавшись, я стояла у дверей.

– Конечно! – кивнула я.

И вот она, моя сцена. Почти родная и такая привычная. Маленькая, темная, с неумелым освещением и плохими музыкантами. Но я настолько свыклась с местом работы, что стало немного грустно расставаться со своим привычным миром. Я была из тех людей, кто страшится нового, прячется в своей норке, пусть тесной и темной. И вот теперь мне придется выбраться на свет. Да еще на какой свет! Хоть и в мужском обличье, но такая смена обстановки – как она отразится на мне?

– Алекс, что будешь петь? – спросил один из ребят, проведя пальцами по струнам.

Я задумалась. Раньше для меня не составляло такой сложности выбрать песню. Но сегодня был мой последний день, и я хотела исполнить самое любимое. Повернулась к гитаристу и назвала песню.

– О’кей! – отозвался он и подал знак остальным начинать. Я придвинулась к микрофону. Свет ударил в лицо, осветил мою фигуру, тонкую, в золотом легком платье, ниспадавшем вдоль тела. Длинные волосы струятся по спине каскадом. Начинает звучать музыка. Вступление, после которого я начинаю петь.

Песня затягивает меня с первой ноты, с первого волшебного слова. Для меня достойное исполнение – это трепет сердца, это миг, когда ты открываешь душу и позволяешь внимательному зрителю увидеть то, что спрятано на самом дне.

10

Just walk away (оригинал Céline Dion).