Страница 24 из 29
Сафаров – таджик по национальности, свободно владел местным наречием, хорошо знал жизнь мусульман сельской местности.
– Люди должны спать, товарищ лейтенант. В кишлаке шевеление, топот копыт – чужие. Слышите?
– Угу, тянет дымком.
– Шиш-кебаб готовят из барашка и кабли-пилав…
– Не дразни, Сафаров, слюной поперхнусь… Смотри лучше…
В прицел различались глиняные стенки, плоские крыши строений, однако больше зацепится не за что. Подойти ближе, изучить обстановку в кишлаке? Опасно, чёрт побери, «колотун» – аж скулы свело.
– Ивонин?
– Я, товарищ лейтенант.
– С Ксендиковым – обеспечение нашего выхода из кишлака.
– Понял!
– Внимаешь, Сергей? – повернулся к Сафарову.
– Берём, товарищ лейтенант?
– Берём! Уверен, что в кишлаке посторонние?
– Уверен!
– Это боевики! Работаем тихо! Влезем в драку? Обложат, как волков, и к охранению из долины не выпустят!
– Сработаем, товарищ лейтенант! Помните под Витебском на разведвыходе?..
– Тише. Что это?
В морозной ночи слышен скрип открываемой двери, топот копыт животных.
– Ишаки, товарищ лейтенант. Три-четыре, – шепнул Сафаров.
«Эх, да простит меня Михаил Фёдорович! Надо в кишлак! Когда ещё повезёт? Рискну».
– К дувалу, Сергей! На «цыпочках» в кишлак: с Геной крадётесь по левой стороне улочки, я – по правой. Ваша задача – «язык», прикрою. Ясно?
– Угу.
– Если «светимся», резко назад! Ивонин с Ксендиковым прикроют выход, Нищенко обеспечит отход до Чёрной горы. Яволь?
– Яволь.
– Вперёд.
– За мной, Гена.
Пригнувшись, Сафаров и Баравков скользнули к дувалу. Сунуться в кишлак вслепую – всё равно, что отдаться собакам на съедение. До боевого охранения семь километров заснеженной долины… Выдержим ли? Не забьют, как мамонтов? Работаем чистенько – «без шума и пыли». Что у нас с ретранслятором?
– Включись-ка, Кибиткин.
В наушнике гарнитуры Есаулков, связист Тютвина, монотонным голосом выдавал:
– 32241, 14552, 64528…
В эфир летели пятизначные цифры, создавая иллюзию активной работы «шурави» на территории паймунарских «духов».
Дождавшись конца передачи, нажал тангенту – есть! Есаулков принял! Ответный щелчок! Условной цифрой по радиостанции Тютвин передаст начальнику разведки дивизии – у Марченко в порядке.
– Товарищ лейтенант, – Ивонин коснулся плеча.
Схватил «ночничок». Над плоской крышей строения с башней кубической формы «брызнули» искры, видны колебания тени. Цокот копыт, деревянный скрип не оставляли сомнений – кишлак оживал. Похоже, действительно, «духи», спустившись с гор, расходились по жилищам.
Напряжение достигло предела.
– Со мной Сафаров, Баравков – захват «языка». Сокуров, Фетисов – прикрытие захвата. Ты, Андрей, остаёшься старшим – подработаешь нам выход из кишлака.
– А что если подтянемся ближе, товарищ лейтенант?
– Опасно. Ваша позиция в ста метрах от окраины – сойдет. Глубоко не полезем…
– Понял.
– Нищенко, в случае боя уходишь последним – никого не оставить, вынести! Отвечаешь лично!
– Есть.
– Кибиткин, остаёшься с Ивониным, через каждые полчаса – сигнал «Нормально». Вопросы?
– Никак нет.
Наступил момент истины, когда на алтарь судьбы легли успех задания и жизни тринадцати человек. Отличное число!
– Вперёд, Сергей!
Плавными перебежками пошли на кишлак. Открылось второе, третье дыхание, кураж – адреналин, скажу я вам, рвался через край!
Вышли к дувалу, залегли, вслушиваясь в звуки, исходившие из лабиринта строений. Глиняная стенка, жерди, затхлость… Но заброшенность была обманчива: запахи животных, дыма, звук копыт по замёрзшей земле. Кишлак погрузился в тайную жизнь. Посмотрим.
Проход между глиняных стенок напоминал узкую улочку. Посредине – ледок застывшего русла сточных вод и отходов с запахом, едва не вывернувшим душу. Оглянулся. Разведчики, оставшиеся с Ивониным, скрыты в снежном покрове.
– Сокуров, не упускайте тыл, – шепнул старшему разведчику по кличке «Зигфрид».
– Есть.
– Сергей, всё внимание – вперёд! Страхую на захвате. Объект вырубаете и – на землю! Остальных валю из ПБС.
– Угу.
– Пошли.
Прислонившись к глиняной стенке, ступили на пропахшую заразой улочку – никого. Присели, слушая ночь: тявкали собаки, орал ишак или осёл – трудно сказать. Стук о дерево! Переглянулись. Что это? Лоб покрылся испариной… Кивнул – вперёд. Жуткая вещь – душманская ночь!
Вскинул руку. Стоп! Упали под обшарпанные и полуобвалившиеся дувалы. Слышались звук копыт, говор, причём – за стенкой, скрывшей разведчиков подгруппы захвата. Метров через двадцать обнаружили мощные двери из деревянной породы – за ними угадывались люди, животные. Стой.
– Послушай, о чём говорят, Сергей.
Заместитель подполз к двери.
– Говорят о Кабуле, – шепнул Сергей, – …собираются в город… много оружия… упоминают «бисьёр туфанча» – разобрал. Только что спустились с гор, говорят, зимой плохо, холодно… «забистан», «харбан»… мало еды… ждут весну, сезон дождей… «бахор», «бара»… лучше в горах… Товарищ лейтенант, говорят «дарваза» – дверь, выходят.
– Захват.
Откинувшись на спину, изготовился к бою. Гена с Сергеем сжались у массивной двери, которую, гремя засовами с цепью, открывали душманы. Появившийся в проёме боевик с АК на плече стволом вверх вряд ли понял, что с ним произошло в следующую секунду. Дернув на себя «духа», мастер спорта СССР по дзюдо и самбо Сафаров парализовал удушающим захватом его способность к сопротивлению.
Шедшие следом мятежники сделали по инерции шаг, два… Навстречу смерти… С положения лежа на спине я стрелял в каждую цель в отдельности – осели. Во двор. Никого. Выстрелы из ПБС вряд ли слышны на фоне звуков ночного кишлака. «Прошёлся» по одежде убитых – пусто. Закинув за спину душманские АК китайского производства, рванул за группой захвата, тащившей «языка».
– Контролируйте отход! – шепнул Сокурову, пробегая мимо.
Проскочив последние жилища, бегом – в открытую долину – кишлак остался сзади. Выпустили? Шансы на живучесть увеличились! Стрельбы и криков не слышно, но «духи» вот-вот обнаружат убитых и устроят перехват у Чёрной горы – в узком ущелье на стыке хребтов.
– Осторожней, не задавите «душка».
– Что вы! – хохотнул Баравков. – Ловко вы их положили, товарищ лейтенант.
– Не ловчее, Гена, чем вы с Сергеем выхватили душмана. Молодцы.
Вышли к подгруппе Ивонина:
– Уходим к ущелью, Андрей, в дефиле не соваться, держать под контролем!
– Понял, товарищ лейтенант.
От кишлака ушли метров семьсот, может, больше. Тишина.
– Игорь, прикроешь отход до охранения! Если «духи» устроят перехват, связываешь боем и уходишь за нами.
– Понял.
Бег по снежному полю – испытание адом! Душманские АК мешали бежать, стесняя дыхание.
Держим бросок! Сколько до ущелья? Минут тридцать? Сорок? Загоним себя!
Слева виднелись очертанья Чёрной горы, правее – хребет Паймунара. Большую часть долины прошли без помех, осталось пройти расщелину перед боевым охранением.
– Привал.
С разбегу упали на снег, хватая искусанными губами жёсткие кусочки наста. До дефиле немного – успеем ли его проскочить до того, как «духи» закроют проход?
– Сергей, усильте с Геной Ивонина, скоро ущелье…
– Есть, товарищ лейтенант.
Разжёвывая комочки колючего снега, разведчики приходили в себя от неимоверной нагрузки. «Спокойно, – стучало в голове, – спокойно, Валера, прорвёмся», но сообщить командиру боевого охранения о том, что разведка дивизии рвётся к его заставе, ещё рано. От объекта захвата ушли, но связь-то у противника есть, значит, возможность засады оставалась реальной опасностью.
– Кибиткин, сигнал «Нормально» дублируй три раза.
– Понял, – прохрипел связист.
– Держись, дружище, осталось немного. Всем – круговое наблюдение!
Снегом остудил лицо. Пот, зараза, выедал глаза, за пазухой – хоть выжимай. «Это не Боровуха, чёрт побери», – мелькнула наивная мысль. Однако что с нашим «душком»?