Война

После чего он осторожно заглянул за угол коттеджа, держа наготове нож и поднятый пистолет. Как ни странно, на дворе было тихо. Шофер закрывал двери гаража, у въездных ворот прогуливался еще один мордоворот. При этом никого не интересовало, что творится за углом, у входа в подвал. Впрочем, Толика это устраивало. Пока никто ничего не сообразил, он мог попробовать тихо уйти или… Он снова прислушался. Кажется, Базз в подвале шумно пытался подняться. Пришлось бегом вернуться к двери и заглянуть внутрь. В свете горящей в подвале тусклой лампочки было видно, что Базз еще не пришел в себя, но уже шевелился на полу, роняя какие-то коробки и пытаясь встать. Недолго думая, Толик захлопнул дверь. Щелкнул замок. За спину отныне можно было не бояться – замок, как успел заметить попаданец, открывался только снаружи. Дверь была достаточно толстой, чтобы заглушить любые звуки и даже выдержать натиск разъяренного гризли, а не то что простого бандюги. Потом Толик вернулся к телу второго гангстера, быстренько забрал у него еще один пистолет кольт и запасной магазин. Подумав при этом, что поспешил с подвалом, надо бы сначала оттащить туда труп, а потом уже запирать. Теперь было поздно, к тому же он был вооружен, зол и очень опасен для тех, кто его найдет.

Осталось разобраться с тем, какому боссу он понадобился и зачем. То есть зачем, он знал почти наверняка. Широко известный в узких кругах конверт, то есть его содержимое. А вот кто о нем узнал здесь, Толика заинтересовало. Впрочем, проще всего этот вопрос решался по методике, приписываемой товарищу Сталину: нет человека – нет проблемы. Хотя подобные приемы устранения неприятностей стары как мир и, если судить по Библии, восходят еще к спору между Каином и Авелем. Конечно, Том не забивал себе голову подобными рассуждениями. Солдат в бою думать не должен, думать надо до боя, иначе станешь трупом. Снова становиться трупом Толику не хотелось абсолютно, хватило одного раза. Поэтому он забрался на козырек, прикрывающий вход в подвал, а уже оттуда залез внутрь дома через открытое, видимо по случаю почти летней жары, окно.

В коридоре, в который он попал, было пустынно и тихо. Лишь откуда-то доносились голоса. Несколько человек где-то впереди, за одной из-за закрытых дверей, обсуждали свои вопросы. Судя по донесшемуся веселому смеху – отнюдь не неприятные. «Ну что же, устроим им веселый вечерок», – со злостью подумал Том, меняя браунинг на кольт и проверяя, не выпадет ли при прыжках из-за ремня очень понравившийся ему «Хай Пауэр». После чего, прислушиваясь, двинулся вдоль дверей к источнику звука.

Неожиданно одна из дверей распахнулась, и на него выскочил, сразу уткнувшись животом в ствол, какой-то мужик, по внешнему виду южанин, скорее всего – итальянец. Заметив Томпсона, он открыл было рот и потянулся к висящей на боку кобуре, но на этом всё кончилось. Ударив левой по кадыку, Толик втолкнул хрипящего бандюгу в комнату, к счастью для попаданца – пустую. Добавив представителю местных жителей украшение в виде быстро растущего кровавого пятна на одежде в районе сердца, Толик аккуратно вытер нож. И снова выглянул в коридор. Нет, сегодня ему определенно везло. Если не считать непонятно чем занятого гангстера, в доме, похоже, было пусто. По-видимому, высокие разговаривающие стороны не желали, чтобы их разговор мог кто-то подслушать.

Но Толик всё равно шел как в ауле на боевом выходе. Осторожно, практически бесшумно и со стволом наготове. Жалея только о том, что ствол – не привычный калаш, и что местные бандюги не имеют привычки носить с собой гранаты. После нескольких боевых выходов он навсегда запомнил, что в комнату входит сначала граната, потом очередь из автомата, а уж потом сам солдат. Хотя с учетом того, что ему будут противостоять отнюдь не «духи», имеющегося должно было хватить с избытком.

Он осторожно подбирался к двери, за которой слышались голоса, когда с улицы донесся тревожный выкрик. Кричавший обнаружил труп напарника Базза, о чем громко сообщал в окружающее пространство. Томпсон прыжком преодолел оставшееся расстояние, дернул на себя дверь. Четверо, сидевшие в зале, вскочили, и это было последнее, что они успели сделать. Кольт в руках сержанта рявкнул семь раз. Затем, на ходу меняя магазин, Толик пробежал через зал. Еще один выстрел – добивающий, всё же этот американский пистолет так и не лег ему на руку.

«Без постоянных тренировок этот пистолет, пожалуй, хуже, чем ПМ. Даже намного хуже, высокая траектория тяжелой пули не даст стрелять дальше пяти-семи метров с приемлемой точностью. Поэтому лучше оставить себе браунинг. Толку больше», – как всегда в бою, мысли текли отдельно и практически независимо от происходящего. Тем более от действий, которые не прерывались ни на секунду.

Он быстро подскочил к столу, сгреб лежащие бумажки и, безжалостно сминая, сунул их в карман. Судя по крикам, в коридор соваться было уже опасно. Поэтому он проскочил зал, стараясь не мелькать напротив окон, и распахнул вторую дверь. За ней оказался еще один коридор, точнее коридорчик. С лестницами вверх и вниз. На секунду задержавшись, чтоб прикрыть дверь, он сбежал по второй. Принятое интуитивно решение оказалось верным – нижняя лестница вела в гараж.

Оказавшееся более просторным, чем выглядело снаружи, помещение гаража было тесно заставлено автомобилями. В нем оказалось не менее полудюжины легковушек и один небольшой грузовичок. Подумав, Толик запер изнутри дверь на защелку. Потом подкатил к двери, поставив на ребро, тяжелую бочку с надписью «Газойль». В этот момент кто-то дернул ручку, но прислоненная к двери емкость была слишком тяжелой, и дверь даже не дрогнула. Толик навскидку выстрелил через дверь и с удовольствием услышал слабый, едва различимый крик. Не дожидаясь ответного огня, он отбежал в сторону. Проскочил, пригибаясь, вдоль гаража, прикрываясь от обстрела машинами, к противоположной стене. Тем временем несколько стрелков пытались расстрелять вход в гараж, заодно попадая в бочку с бензином и стоящие внутри автомобили. Но до того как всё это загорелось, Толик успел найти дверь, ведущую в сад. И выскочить как раз тогда, когда внутри гаража произошло то, что должно было произойти. Вспыхнуло. Огонь быстро понесся по лужам натекшего бензина. Закрывая дверь, Том пожалел, что сгорят машины, а до Вашингтона не на чем будет добираться. Впрочем, мысль мелькнула и тут же исчезла. Пока более актуально было выживание.

Толик осмотрелся. В саду (или парке?) было темно. Как раз настолько, чтобы скрыться от возможного наблюдения. Или вообще сбежать, пока все уцелевшие разбираются, кто виноват и что делать. Вот только куда бежать?

Но тут ему снова повезло. Пробираясь к забору, Толик заметил среди кустов пятно света из окна. Осторожно подобравшись поближе, он понял, что это что-то вроде сторожки или садового домика. И решил обойти его, когда дверь распахнулась, и на крыльцо выскочил тот самый бывший портье. Вот тут «десантник в тылу врага» не удержался.

Через пару минут стреноженный по всем правилам «портье» со страхом глядел на поблескивающий в пробивающихся сквозь кусты лучах света нож и что-то испуганно мычал сквозь вбитую в рот старую тряпку.

– Значит, так. Если не будешь кричать, я кляп выдерну. Кивни, если согласен.

Речь Томпсона, подкрепленная блеском стали, звучала настолько убедительно, что голова портье чуть не оторвалась от шеи. Толик, держа нож у горла, чтобы допрашиваемый чувствовал его прикосновение, аккуратно вытащил тряпку.

– Я не виноват, мистер, – шепотом начал оправдываться портье. – Ничего личного, только бизнес. Мне сделали предложение помочь вас найти, или меня бы убили.

– Кто? – не отводя ножа для убедительности, спросил Толик.

– Люди… – Портье испуганно дернулся, чуть не порезавшись, но всё же продолжил, совсем тихо, еле слышно на фоне доносящегося от коттеджа шума: – Чарлза Бинаджо. Что мне оставалось делать?

– Понятно, – столь же тихо ответил Том, зажимая портье рот и вонзая нож. – Ничего личного, парень, только бизнес, – прошептал он, глядя в стекленеющие глаза. – Какою мерою мерите, тою и вам отмерится, – добавил он, вытирая нож и прислушиваясь к окружающему.