Время жизни

– Мой кунак, Никифор, – представил он казака, – а это мои братья Абу и Хазболат.

Баха говорил по-чеченски, но казак хорошо понимал его.

– Лошадей оставите в нашем табуне, так надёжнее будет, – сказал Никифор, – а пока пойдём трапезничать в мою хату. День побудете у меня, а завтрашней ночью поедете дальше.

Казак провёл их через посты. Хата Никифора была на самой окраине станицы. Абу с Хазболатом ни когда не были в жилище гяуров, и с любопытством осматривались. Мало чем их сакли отличались от хаты казака. В маленькой горнице из мебели, грубо сколоченный стол да три табурета.

– Оно, конечно, вам сподручнее на полу сидеть, да вы у меня в гостях, так что милости прошу к столу, – усмехался в бороду казак.

– Ничего Никифор, посидим за столом, – сказал Баха.

Гости сели, а казак тем временем поставил на стол чугунок со щами47, краюху чёрного хлеба да блюдо варёной репы.

– Ну, гости дорогие поешьте с дороги, – сказал он, – а у меня ещё дельце одно будет. Отлучиться надобно. Сегодня у нас праздник, день Покрова пресвятой Богородицы. Я собрал узелок с провизией, да немного денег. Нужно тихонько отнести его вдовице Матрёне Никандровой. Детей у неё, много, нуждаются они. Обычай у нас такой, в праздничный день тайком положить на крыльцо бедным узелок с едой и деньгами.48

– Хороший обычай, – кивнул головой Баха.

***

Октябрьское солнышко пригрело Хазболата, и тот задремал в седле. Да так, что чуть было, не свалился с лошади. Хорошо, Абу вовремя удержал друга.

– Ну и джигит! – рассмеялся Баха. – Чуть было под ноги своему коню не угодил.

– Всю ночь в седле, – оправдывался Хазболат.

– Ничего скоро отдохнём, – подбодрил его Абу, – почти дома.

– Кто-то едет нам на встречу, – Баха указал рукоятью нагайки вперёд.

– Это Куира, – первым рассмотрел путника Хазболат.

– Вассала валейкум Куира, – поприветствовал его Баха, когда тот подъехал ближе.

– Валейкум вассалам добрые люди, – со страхом смотрел тот на друзей. – Вы в Иласхан Юрт путь держите?

– Что-то я не понял твоего вопроса Куира. Объясни в чём дело! – спросил Баха.

Тот посмотрел на троицу, вздохнув, сказал:

– Это конечно не моё дело, но Абу в аул ехать нельзя.

– Что ты такое говоришь Куира?! – воскликнул Абу.

– Подожди, – прервал его Баха. – Уважаемый Куира, объясни, что ты хотел сказать.

– Убит Вацу. Все решили, что это дело рук Абу.

– С чего это ты взял?! – возмутился Хазболат.

– Все знают, о том, что Вацу поссорился с Абу. Около тела пастуха нашли жакх Абу.

– Да продлит Аллах дни твои, уважаемый Куира. Прости нас за то, что отвлекли тебя от дел, – поблагодарил его Баха.

– Да поможет вам Аллах, – ответил Куира и поехал своей дорогой.

– А ехать в аул тебе не следует, – сказал Баха, как только Куира скрылся из вида, – посидишь здесь у источника. Мы с Хазболатом разузнаем, что к чему. Вечером привезём еду и новости. Раньше не получится.

***

Кхокху в нетерпении ожидала Аманат.

« Негодная девчонка, совсем забыла про меня. Наверное, где то с подружками обсуждает убийство Вацу. Пойду к ней сама» – решила она, и тут же услышала голос Аманат:

– Кхокху ты дома? Выйди сюда.

Девушку не пришлось просить дважды.

– Ну что разузнала?

– Старшина объявил аульный сход, – рассказывала Аманат, – все считают, что Вацу убил Абу. Там нашли его жакх.

– Хорошо я всё поняла, а скажи, Баха или Хазболат тоже были на сходе.

– Нет, – покачала головой та, – они только что приехали.

– А ты откуда знаешь?

– Сама их видела.

– Послушай Аманат. Можно тебе попросить сделать кое, что для меня?

– Конечно Кхокху. Мы же подруги! А что сделать?

– Нужно чтобы ты пошла к Хазболату и передала ему кое, что от меня. Не знаю, как ты это сделаешь, но мне это очень важно.

– Подумаешь задача! Попрошу братишку Абубакара, он вызовет Хазболата, а я ему всё передам.

– Но помни! Об этом кроме тебя и Хазболата никто не должен знать!

– Всё сделаю, как ты просишь Кхокху.

– Хорошо, скажи Хазболату, что мне необходимо с ним поговорить. Пусть ждёт меня у Мечика, напротив сакли моей тётки Пердоз.

***

Абу раз десять порывался вскочить на коня и ехать в аул, но в последний момент передумывал. Баха и Хазболат помнят о нём и не оставят его в беде. Он успокаивался.

«Но Кхокху!» – пулей проносилось в его мозгу.

А если она поверит в то, что он убил Вацу?! Нужно поехать к ней, всё объяснить. Опять он вскакивал, но никуда не ехал. Перед самым закатом приехал Хазболат.

– Держи брат, оголодал совсем, – сказал он, протягивая узелок, – как ни как весь день, ни чего не ел.

Абу развязал узел, там лежали куски варёного бараньего мяса, ячменные лепёшки.

– Ну что в ауле? – спросил он.

– Плохо дело, – вздохнул Хазболат, – старшина собрал аульный сход, там все решили, что Вацу убил ты. Умар и его братья прямо там же заявили, что отныне ты их кровник, аульный сход поддержал их, заявив, что ты изгоняешься из аула, и каждый может убить тебя, отомстив за Вацу. Умар с братьями подступились было к нам с Бахой, требовали выдать, где ты находишься, но брат им объяснил, что к чему.

– Как там моя мать?

– А ты как думаешь? – горько усмехнулся Хазболат. – Я виделся с ней, пытался успокоить, но сам понимаешь, какое тут может быть успокоение. Кстати, это не все новости.

– Есть ещё? И тоже плохие?

– Это уж тебе решать, – улыбнулся Хазболат, – я виделся с Кхокху, она просила передать тебе, что не верит тому, что говорят о тебе.

– Я хочу немедленно повидаться с ней! – вскочил на ноги Абу.

– Как же ты собираешься это сделать?

– Поеду в Иласхан Юрт.

– Как только ты въедешь в аул, тебя пристрелят как бешеного пса.

– И что ты что предлагаешь?

– Завтра вовремя утренней молитвы, увидишь её в известном тебе месте. После чего спрячешься в овраге, около Майртупа и будешь ждать меня или Баху. Ну а теперь мне пора ехать, дай мне своего коня, в аул пойдёшь пешком, так удобнее. До встречи брат.

После отъезда друга, Абу завернулся в бурку и уснул. Теперь он был спокоен.

***

Поздно вечером Юсап размышлял сидя у очага.

– Отец, ты так и будешь сидеть в темноте? – услышал он за спиной голос сына.

– Зажги свечи. Я задумался, и не заметил, как стемнело.

– О чём же?

– Из головы у меня не выходят слова Кхокху. Вздумалось же девчонке влюбиться в этого Абу! Вон оно как всё обернулось.

– А мне кажется, что ситуация не такая уж безнадёжная. Абу исчезнет из Иласхан Юрта, и скоро Кхокху совсем забудет его. Девчонки быстро влюбляются, но так, же быстро забывают своих любимых.

– Хорошо бы, – вздохнул Юсап.

– Поверь мне папа, так и будет. Теперь самое время дать знать Тошо, что ты согласен выдать за него Кхокху.

– Я подумаю над твоими словами.

– Конечно, – сказал Лечи, и вышел.

***

В полной темноте Абу пробирался по пустынным улочкам аула. Ему оставалось только молить Аллаха, что бы ни кому не взбрело в голову выйти из дому в этот поздний час. Наконец он добрался до сакли Бахи. Постучал по закрытым ставням и тотчас же вышел Хазболат.

– Проходи брат, мы ждём тебя.

– Спасибо, я ненадолго. Теперь я опасный гость.

– О чём ты говоришь Абу! – воскликнул Баха. – Ты наш гость, а значит по законам адата, мы обязаны защищать тебя.

– Кроме того, ты наш брат, – сказал Хазболат.

– И всё же братья, я не хочу подвергать вас, да и себя опасности. Глупо это, потому, я не буду у вас долго.

– Твои слова разумны, – кивнул Баха, – но тебе нужно поесть. Кто знает, что ждёт тебя впереди. Ты ешь, а потом ложись и отдохни, я разбужу тебя перед рассветом. Ты поговоришь с Кхокху, а затем отправишься к оврагу возле Майртупа. Хазболат приведёт тебе коня, и ты поедешь в Чиркей к кузнецу Али, пока поживёшь у него.

47

До 1845 года в России не была известна картошка и в щи клали куски репы.

48

Такой обычай существовал у староверов, которых было очень много среди казаков проживающих на Кавказской линии.