Садовник (сборник)

– Пошли-пошли! – кричит Любка.

Пошли…

В самой чаще густого кустарника, где вырыта землянка-штаб, сидят на редкой траве пацаны – те, кто живут со своими родителями в деревянных домах, а дрова, уголь и картошку хранят в деревянных сараях. Это – Витька, Вадим, Рыба и еще двое-трое больших ребят лет по пятнадцати. Остальные – пацаны от семи до двенадцати лет. Здесь же лежат два огромных лохматых пса, которые всегда с пацанами. Все молчат, потому что заняты делом серьезным и ответственным. У «больших», а также у Серого в руках длинные, похожие на старинные, самодельные поджигные пистолеты. Они счищают серу со спичек о края стволов – заряжают.

Между сидящими ползал на четвереньках остриженный наголо ушастый семилетний Колька и собирал очищенные спички. Он собрал целую горсть их и протянул на ладони Рыбе.

– Рыб, сколько здесь, посчитай!..

– Отвали, – отмахнулся Рыба.

– Юрик, посчитай, – обратился он к Юрику, который сам чуть больше Кольки.

Юрик долго смотрел на Колькину ладонь и наконец тихо сказал:

– Мы еще столько не проходили.

– Вить, посчитай, а?

Витька, похоже, самый взрослый из них. Он здесь командир, вождь. Он зажал пистолет коленями, взял с Колькиной ладони спички и пересчитал.

– Восемнадцать… А там у тебя сколько? – спросил он и указал на большую кучку обезглавленных спичек.

– Вот, – Колька показал пальцем на написанное на земле число – 838.

– Восемьсот тридцать восемь прибавить восемнадцать, – считает Витька, записывая на земле палочкой, – будет… восемьсот сорок шесть…

– Пятьдесят, – не отрываясь от дела, поправил его Вадим.

– Чего? – не понял Витька.

– Пятьдесят шесть, – пояснил Вадим, подняв на Витьку спокойные глаза.

– А-а, ну да, – поправился Витька и вывел на земле «856».

– Ты их сколько хочешь собрать, тысячу, что ли? – спросил Рыба.

– Тысячу девятьсот пятьдесят, – ответил Колька, четко выговаривая слова.

– Это почему же? – насмешливо спросил Рыба.

– Потому что сейчас – тысяча девятьсот пятьдесят, – ответил Колька, отодвинул в сторону спящую собаку и нашел под ней спичку.

– Во как, – хмыкнул Рыба. – Дает… Ну как ты целишься?! – прикрикнул он на Юрика, который подобрал с земли пистолет Рыбы и, приставив его рукояткой к лицу, сощурив один глаз, целился в одному ему известную мишень.

– Дай сюда! – Рыба отобрал пистолет. – Так без глаза останешься – отдача… Во как надо, – показал он, вытянув руку и сощурив глаз.

– Дай попробую, а, Рыб? – с тихой надеждой попросил Юрик.

– Вырасти сперва. – Рыба продолжал заряжать пистолет.

Все молчали, занимаясь своим серьезным делом.

– Всё, коробок зарядил, – заговорил первым Витька и бросил в сторону пустой коробок.

– Я – полтора, – подал голос Рыба.

Витька взял шомпол и, трамбуя, объяснил:

– Трубка новая, проверить надо… может разорвать.

Остальные тоже старательно трамбовали заряды, рвали газету на пыжи, засовывали их в ствол, снова трамбовали и после этого стали закладывать в стволы самодельные пули.

– Говорят, в ёлках нашли мужика и бабу с перерезанным горлом, – стал рассказывать Мишка, но замолчал, занятый своим пистолетом.

– Там банда, ее второй год ловят, говорят, и фрицы там есть, – продолжил Вилипутик.

– Хватит, – оборвал их недовольно Витька. – Я сколько раз туда за щавелем ходил… И не видел никого…

– Мало ли что не видел, – не согласился Мишка.

– А я в ёлки за миллион не пойду, – признался Рыба. – Давайте мне миллион – не пойду…

– Ага, просят тебя: «Рыба, возьми миллион!» – хмыкнул Вадим.

Пацаны засмеялись.

Рыба не обиделся, поднялся с пистолетом в руке.

– Получи, вражина, – тихо проговорил он, подготавливая в ямке на стволе «подкормку».

К тополю привязано пугало, одетое в форму немецкого солдата. Мундир страшно изорван, видимо, не одну пулю он уже получил. На его набитой тряпьем безликой голове – черная рогатая каска. Рыба встал, и сразу встали пацаны, глядя на «фрица». Рыба вытянул руку, прицелился и чиркнул боковушкой спичечного коробка по «подкормке». Сначала раздалось шипение. Пацаны вытянули шеи, подняли головы собаки. Выстрел ухнул. Ничто на мундире фрица не шелохнулось.

– Промазал! – первым крикнул Вилипутик, восьмилетний пацан с маленьким лицом и спокойными стариковскими глазами, младший брат Рыбы.

Пацаны и Рыба побежали осматривать мундир.

– Промазал, все дырки старые, – повторил Вилипутик бесстрастно.

Рыбе хотелось поспорить или дать брату пинка, но слишком явно было то, что он промазал.

– Сейчас бы шмайсер, как у Зверя, я б его напополам переломил, – сказал он, не отрывая глаз от фрица.

– Зверь из своего шмайсера голубя на лету сбивает, – негромко, но авторитетно произнес Вилипутик.

– Был бы шмайсер, ты б его, как тэтэшник, Скрипкину отдал, – сказал спокойно Вадим.

– Я отдавал, что ли? – сразу взорвался Рыба. – Он меня портфелем по спине стукнул, я свалился, а пистолет выскочил.

– Ладно, рассказывай, – словно и не Рыбе вовсе сказал Вадим, занимаясь своим «поджигом».

– Чего? Давай я тебя стукну по спине кирпичами? – продолжал горячиться Рыба.

– Давай, – тем же тоном продолжал Вадим. Он сильный. Это по всему видно. Он сильный и справедливый телохранитель вождя – Витьки.

– Хватит вам, – остановил их Витька.

– Вить, можно сейчас я? – спросил тихо Серый.

– Давай, – согласился Витька.

Серый вытянул руку, прицелился и выстрелил. На груди фрица возникли мгновенно три отверстия, из которых вылетел пух. Пацаны и Серый с пистолетом в руке подбежали осматривать пугало.

– В сердце!

– Нет, в середёнку, – вновь авторитетно сообщил Вилипутик.

– Эй, не стреляйте! – крикнул кто-то из кустов.

На поляну выбежал запыхавшийся пацаненок.

– Кирпичники Мишку бьют! – закричал он, задыхаясь.

– Где? – сразу вскочил Витька.

– На линии, там, – пацаненок махнул рукой.

Все кинулись сквозь кусты, на ходу засовывая пистолеты под рубахи.

…Прямо на шпалах дрались трое. Рядом стояли еще несколько человек и молча наблюдали. Увидев бегущих, они что-то крикнули дерущимся и сами побежали за насыпь к стоящим вдалеке кирпичным домам. С земли вскочили двое и бросились за ними, оставив на земле третьего. Ребята подбежали к лежащему вниз лицом Мишке и остановились. Мишка поднял лицо, измазанное кровью и пылью, в сторону кирпичных домов и сказал с пробивающимися сквозь голос слезами:

– Гады!

– За что они тебя?

– Да ни за что! – закричал Мишка. – К отцу на шахту ходил! Шел обратно, а они встретили.

Враги стояли метрах в ста отсюда, за насыпью.

Их стало больше. Они размахивали кулаками, бросали камни и кричали:

– Деревянщики! Эй, деревянные морды, еще получите!

– Говори честно, первый не задирался?! – глядя прямо в Мишкины глаза, спросил Витька.

– Ну, честно, Вить! – закричал Мишка, вытирая лицо рукавом рубахи. – Я еще поздоровкался! Там Лысый был… Я ему прошлым летом зуб сломал… А он через год отомстить, гад, решил…

– Давай дадим им, а, Вить, давай турнем, – заныли пацаны.

Витька смотрел на Вадима.

– Снова война начнется, – с сомнением произнес он.

– Кто не хочет жить в мире, того бьют всем миром, – рассудительно произнес Вилипутик.

– Отойди отсюда! – заорал Рыба на брата и влепил ему сильную злую оплеуху. – Отойдите, все на десять шагов отойдите!..

Пацаны пятились, оттесняемые Рыбой, и смотрели во все глаза на старших, ожидая их решения и желая только одного – войны.

Витька спрашивал что-то у Мишки, у Вадима, удерживал кричащего Рыбу и посматривал на кирпичников, видимо тоже жаждущих новой войны.

– Поджигные не брать, – тихо скомандовал Витька. – А вы, – крикнул он пацанам, – склады раскапывайте.

Все бросились в разные стороны: одни в огороды, другие к сараям – прятать в дровах пистолеты. Пацаны, стоя на коленях, по-звериному, руками быстро раскапывали землю на огородах в только им известных местах. Склады – это сложенные в ямки и засыпанные землей камни и железные болты. Ими все вооружаются, запихивают в карманы штанов, накладывают на руку, прижимая к груди.