Страница 17 из 36
Тайра зашла в свою комнату и начала готовить всё для приворота. Было уже далеко за полночь, но Сьюзан ведь говорила, что это неважно, что главное — верить. И Тайра верила.
Аккуратным почерком она вывела на бумажке имя. Сожгла. Пепел размешала в бокале. Залпом выпила. Пузырьки мгновенно ударили в голову, которая отяжелела от наполнивших её несвязных мыслей. Тайра слизала кисловатые капли с губ и решила допить бутылку — вскрытую тару родители заметят быстрее, чем отстутствующую, да и подозрений она вызовет больше.
По груди разливался жар, глаза слипались. Не осталось ни капли шампанского. Но больше и не было нужно — Тайре уже были обеспечены крепкий сон и больное утро. Она положила голову на подушку и мгновенно заснула, успев, однако, произнести имя того, ради кого всё это было сделано.
========== Выставка ==========
Настал такой долгожданный для Ирэн день — день выставки. Однако, он не оправдал даже самых скромных её ожиданий.
Сначала Ирэн думала, что всё будет на высоте — джентльмены во фраках и леди в вечерних платьях, фуршет, ожесточённые, но при этом интеллегентные торги за её работы… Потом она поняла, что этому не суждено сбыться — даже самую простую выставку оказалась не просто организовать, что уж говорить о фуршете и аукционе. Ирэн смирилась с тем, что не сбудутся её самые смелые мечты, но она ожидала, что на её выставку всё-таки хоть кто-нибудь придёт!
Ирэн стояла посреди абсолютно безлюдного зала, обвешанного её картинами. Люди не шли, но она не могла понять, почему. Рекламное агентство схалтурило? А может, цена за вход недостаточно низкая? Или просто основной массе людей неинтересно искусство? Если дело в рекламе, то самое время судиться — слишком уж дорого стоили их услуги. За такие деньги можно было бы и постараться. Цена за вход и так была ниже некуда, сделать же его бесплатным было бы глупо и убыточно. А если дело в людях… Ну, тогда Ирэн, возможно, не стоило вступать с матерью в этот глупый спор, нужно было просто сдаться…
У входа в выставочный зал послышались шаги. Дверь скрипнула и внутрь вошли два человека — Эмили и Мишель Лавахиз, родители Натали и Алисы. Ирэн, конечно, обрадовалась, что пришёл хоть кто-то, но всё же ей было бы приятнее, если бы это были случайные, незнакомые люди, заинтересовавшиеся её работами, а не те, что видели своей обязанностью покровительствовать ей. Но всё же их появление дало Ирэн слабую надежду — известные меценаты, чета Лавахиз могла позвонить знакомым, привести восторженную толпу, которая скупила бы все картины.
Однако никто из них двоих не спешил хвататься за телефон. Они лишь медленно обходили зал, останавливаясь рядом с некоторыми картинами и внимательно их разглядывая. Но вот они дошли до середины зала и увидели Ирэн:
— Здравствуй, Ирэн! — приветливо улыбнулась Эмили Лавахиз. — А я и думаю — почему этот стиль мне так знаком?! Ты сама организовала выставку? А как мама на это отреагировала?
Ирэн не видела смысла что-либо скрывать и рассказала всё об их пари. Чета Лавахиз слушала, время от времени сочувственно вздыхая.
— Мы хотели бы тебе помочь, — произнёс позже Мишель Лавахиз. — Давай мы купим одну из картин, только назови цену. Мы готовы покрыть все твои расходы.
Это было очень заманчивое предложение, но Ирэн так не могла — понимала, что ни одна из её работ не стоит таких баснословных денег. Соблазн был велик, но жить с чистой совестью для Ирэн было важнее. Лучше проиграть, но честно, чем победить обманом. Поэтому Ирэн взяла себя в руки и ответила решительным отказом.
— Но как же? — грустно спросила Эмили Лавахиз. — Мы просто не хотим дать умереть твоему таланту. Я бы с радостью приобрела любую из твоих картин. Хотя бы вон ту!
Женщина указала на одну из ранних работ Ирэн. На картине были изображены бегущие куда-то вдаль лошади — такие сильные, такие свободные. Ирэн всегда восхищалась этими животными и хотела хоть в чём-то на них походить.
Теперь Ирэн послышалась жалость в голосе Эмили Лавахиз. А жалость ей сейчас была нужна меньше всего. Ирэн не хотел получить признание только из-за того, что оказалась в непростой ситуации. Да и получит ли она это признание? На сегодняшнюю выставку никто не пришёл. Придёт ли хоть кто-нибудь потом? Вряд ли. Так какой тогда смысл принимать подаяние?
— Если вам очень нравится та картина, то можете забрать её бесплатно. Только не надо больше предлагать мне денег.
Эмили Лавахиз засмущалась, и муж поспешил увести её дальше в зал. Но много времени они там не провели — очень скоро ушли. Слишком неловко было находиться в одном помещении с такой сильной и честной девочкой, у которой прямо сейчас рушилась жизнь. Слишком стыдно было за то, что посмели предложить ей такую сделку.
Больше никто не пришёл, но Ирэн уже смирилась. Выручка от двух входных билетов была крайне мала. Но ей не было стыдно. Наверняка мама только этого и ждёт. Только, может быть, поругает за зря потраченные деньги. Но, с другой стороны — разве Ирэн предложила это пари? Нет, его предложила мама, условия тоже ставила она. Ирэн лишь выполнила их, достойно и честно.
Дома Ирэн ждала мать, на лице которой уже сияла издевательская улыбка. Она уже знала о провале дочери.
Ирэн протянула матери деньги. Теперь ей стало стыдно — лучше бы пришла вообще с пустыми руками, чем с такой ничтожно малой суммой. К тому же, Ирэн боялась претензий — слишком много денег было потрачено впустую. Хелен Смит увидела этот страх, и впервые за долгое время в её глазах появилось сочувствие:
— Ирэн, — сказала она. — Мне не жалко никаких денег для того, чтобы ты прекратила валять дурака и поняла наконец, что для тебя лучше.
Ирэн не успокоили эти слова, даже наоборот. Предположим, в этом мать оказалась права. Но есть вещи, которых она не понимает и не поймёт никогда.
Войдя в свою комнату, Ирэн в полной мере ощутила, насколько устала. Проигранное пари, недавние слова матери, ненавидимый теперь мольберт, стоявший у окна — всё это выбивало её из колеи. У неё осталась ещё одна цель — отомстить Фреду за то, что он с ней сделал, посадить его. Бой проигран, но не война. Ирэн обязана добиться своего.
Но сейчас ей нужно было отдохнуть, зализать раны. В комнате было невозможно находиться — она давила, она будто бы пыталась внушить Ирэн, что та слишком слаба и беспомощна. Ирэн должна отдохнуть где-нибудь как можно дальше от этого места.
Ей в голову ударило воспоминание, которое принесло за собой очень хорошую идею. Ну конечно! Так она сможет и расслабиться, и продумать дальнейший план действий!
Ирэн взяла в руки телефон, набрала знакомый номер. Когда ей ответил счастливый, приветливый, какой-то даже солнечный голос Скарлет, она уже нашла правильные слова:
— Привет, Скарлет. Помнишь, ты предлагала сходить на пляж, познакомить нас с Жаком? Так вот, я согласна!
========== Человечность ==========
Натали и Алиса сидели в гостиной и смотрели телевизор. Родителей не было дома, и девочки не знали, где они и когда вернутся.
Но вот ключ в замке повернулся и родители зашли в комнату. Они были какими-то потерянными. Явно что-то случилось, и Алиса решила об этом спросить:
— Что-то вы как в воду опущенные. Что случилось?
Эмили и Мишель Лавахиз принялись наперебой рассказывать о своей встрече с Ирэн, о её ситуации, о том, как она отказалась от помощи.
— Всё хорошо, мам, пап, — спокойно произнесла Натали. — Вы сделали всё, что могли. А то, что она отказалась — её дело.
— Мне просто обидно, что такой талант зарывают в землю, — чуть не плача прошептала Эмили Лавахиз.
— Вообще-то, это даже как-то неблагодарно с её стороны. Ты помогала ей, и вот, когда наступил решающий момент, она вдруг отказывается от помощи и теряет всё. Это — неуважение по отношению к вам, к вашим потерянным силам и времени, — Натали была всё так же спокойна и непреклонна, а вот Алиса не могла вымолвить ни слова. Что несёт её сестра? Чего она добивается? С каких пор она стала такой злой и жестокой?