Страница 11 из 13
Девушка кивнула в ответ.
Сдав оружие вечно недовольному охраннику, Горда спустился в зал, где, как он и предполагал, было пусто. Тем лучше: можно было спокойно поговорить, не опасаясь, что разговор подслушает кто-нибудь лишний. Войдя в примыкающее к барной стойке помещение, сталкер, вдыхая кислый аромат хлеба и готовящейся стряпни, прошелся по комнатам и быстро нашел Вентиля, колдовавшего у огромной, покрытой засохшим жиром, кастрюли.
– Друг, у меня два вопроса, – без прелюдий начал Горда. – Первый: у тебя есть выход на военных? Связи, должники из их среды, быть может?
– Дожил. О знакомстве с военными меня спрашивает бывший старлей СЗО.
– Давай без шуток, – поморщился сталкер. – Все мои подвязки с прошлым местом службы утеряны еще полгода назад. А прийти на блокпост и попросить солдатиков позволить мне поговорить с дядями при погонах я не могу по известным нам причинам. Ну что, поможешь?
– Если постараться, чего-нибудь нарою. А тебе зачем?
– Не поверишь, но, кажется, сегодня мы с Яном нашли выжившего ученого из Ануфьево.
Весь рассказ занял около минуты, которую Вентиль провел, стоя с открытым от удивления ртом, совершенно позабыв о кастрюле.
– Оставить ботаника здесь мы не можем, – загибая пальцы, перечислял сталкер. – Бросить – не позволяет совесть. Вести к Периметру, до ближайшего патруля, не рискну я сам – пристрелят. «Гербу» возиться с ним не доверю, а сбагрить другой группе бродяг – жаба душит: вдруг перепадет чего? Вот и выходит, что нужно самим Седого передать военным. Встретиться на нейтральной территории, так сказать.
– Хорошо, – не скрывая своего изумления, согласился бармен, – попробую.
– Отлично, – хлопнул в ладоши Горда. – Ученый сейчас у Цитрамона, познакомлю вас позже, не серчай. А теперь второй вопрос.
И сталкер достал из кармана снятый с трупа брелок.
– Знаешь, чей он?
Бармен взял в руки гильзу, повертел ее, рассматривая. Нахмурил брови, будто вспоминая что-то.
– Без понятия, – неуверенно выдавил он из себя, спустя полминуты. – Может, и видел у кого-то, но не запоминал, тут же каждый день новые лица. А что случилось?
– Неприятность одна. – Сталкер рассказал об атаке. – Какие варианты? Кому мы могли помешать?
На этот раз Вентиль молчал значительно дольше. Потирая подбородок, бармен прошелся по кухне, почесал затылок и резко остановился.
– Как же скучно я живу, – изрек он. – Одно могу сказать точно: это не рейдеры, не бандиты, не мародеры. Никто из них и близко бы к «Чикаго» не подошел, не говоря уже о том, чтобы зайти внутрь. Может, наемники? Хотя нет, бред, вас бы еще на выходе с территории грохнули, и дело с концом. Давай, не молчи, вспоминай, кому насолить мог в последнее время?
– Никому, – покачал головой Горда. – И парня с брелком я не знаю, и группу его видел в первый раз, и вообще вряд ли с кем-либо из них пересекался. А может, полковник пытается добраться до меня раньше, чем его прижму я?
– Еще раз повторяю: это не заказное нападение. Вы бы в этом случае даже до хутора не дошли. Тут другое что-то, но не знаю пока что… В любом случае – выясню. Подниму связи по торговцам, проводникам, расспрошу у бывалых бродяг. Где-нибудь информация всплывет обязательно. Не правильно это, когда вольные стреляют в вольных, не правильно. И гильзу я оставлю, тебе она уже без надобности, да?
– Без проблем, – махнул рукой сталкер. – Спасибо огромное, дружище, буду должен.
– Сочтемся, – кивнул Вентиль. – Держи меня в курсе дел.
Забрав оружие, Горда вышел на свежий воздух и, погрузившись в тяжкие раздумья, направился в медблок, к Седому.
Медблоком вотчина Цитрамона называлась не просто так. В большом, не меньше сотни квадратных метров, помещении было все необходимое для оказания практически любой медицинской помощи, будь то банальная простуда или сложная ампутация. Бинты, шприцы, физрастворы, таблетки и даже целебные травы – под рукой местного эскулапа имелось что угодно. А особенной его гордостью являлся реанимационный набор с дефибриллятором, выменянный около года назад у одного из торговцев на полдесятка дорогущих артефактов.
Все знали: Цитрамон – мастер своего дела. И ярче всех слов об этом говорили спасенные им жизни, а также та щепетильность, с которой врач относился к своей профессии. В медблоке постоянно поддерживалась образцовая чистота: койки, стоящие ровными рядами у стен, всегда были заправлены; болтающиеся под потолком лампы горели теплым, мягким светом; полы были вымыты, нигде нельзя было найти ни пылинки; инструменты хранились там, где им и положено было быть. И ясно было как дважды два: если перед проблемой бессилен Цитрамон, то в пределах Зоны помочь не сможет уже никто.
Толкнув обитую черным дерматином дверь, Горда попал в прямой как стрела коридор с перфорацией дверей по правой его стене. Войдя в третью из них, сталкер оказался в просторной, светлой комнате, уставленной медицинскими шкафчиками, койками и тумбочками разного размера и степени изношенности.
В нос сразу же ударил запах лекарств и спирта. Чуть сморщившись, сталкер направился к друзьям, молча сидевшим на койке, соседней с той, на которой находился Седой. Увидев ученого, Горда поразился перемене, произошедшей с ним. Лицо профессора, доселе бледное, порозовело, в глазах появился живой огонек, движения стали более уверенными, пропала колотившая тело дрожь. К вене на левой руке Седого был прикреплен резиновый шнур капельницы, болтавшейся на специальной подставке; нога была туго обмотана бинтом, под которым пульсировал алым светом артефакт «пленка», отлично помогающий при заживлении мелких ран и ссадин. Сам же ученый налегал на мясной паштет с хлебом, запивая угощение крепким, пахучим чаем.
Заметив Горду, ученый встрепенулся, хотел было встать, но сталкер одернул его, жестом приказав сидеть. Профессор послушался, отставил в сторону кружку, уставившись на своих спасителей.
– Жить будешь? – спросил Горда, присаживаясь на край койки.
– Да, – смущенно улыбнулся Седой. – Ваш доктор – настоящий спец.
– Вот и отлично. Разговор нам предстоит длинный, поэтому давай знакомиться. Меня зовут Горда; этот упитанный дядька – Ян; девушка – Стрелка. Кто мы такие – объяснять, наверное, не стоит. Вашему брату перед отправкой в Зону целые лекции читают о нарушителях закрытых границ, преступных элементах и просто отбросах, именующих себя сталкерами. Так что перейдем сразу к тебе.
Седой вздохнул и, утерев лицо вспотевшими ладонями, опустил голову, собираясь с мыслями. Примерно через минуту он заговорил.
– Мое имя Юрий. Юрий Белов. Я профессор этологии. Большую часть своей жизни проработал в столичном технологическом НИИ, который занимается изучением поведения всевозможных животных. Профиль наш довольно широк: от обезьян до жирафов. Исследуем мы почти все: ориентацию в пространстве, таксис и кинез, агрессию… долго перечислять. Так продолжалось много лет, но после образования Зоны, по решению кого-то «сверху», наш отдел расформировали на два более мелких. Первый продолжил делать то, чем занимался раньше. А перед вторым, в котором оказался я, поставили особую задачу: узнать как можно больше о существах, населяющих территорию отчуждения. Мы принялись за работу. Через некоторое время меня как лучшего, посовещавшись, направили в Зону, для более плодотворной деятельности. Собственно, это все.
Ян посмотрел на Горду. Сталкер, поймав его взгляд, наклонился поближе к ученому:
– А вдали от лагеря ты как оказался? Это ведь связано с нападением на Ануфьево, я прав?
– Да, – без утайки сообщил Седой. – Все верно. Позавчера ночью лагерь атаковала большая группа неизвестных сталкеров. Сразу оговорюсь, что не знаю, что им было нужно. Помню лишь, как один из них назвался Лимоном. И все. Действовали они очень жестоко – настоящие головорезы. Перебили охрану, почти весь персонал лабораторий и бункера, было утеряно оборудование и много опытных образцов. Даже прилетевший из-за Периметра вертолет уничтожили. Я чудом успел покинуть территорию лагеря и наблюдал за всем происходящим из окна заброшенного дома неподалеку. Когда понял, что возвращаться некуда, решил уходить, спрятаться где-нибудь и связаться с военными.