Смерть как средство от бессонницы

Глава 2

Проржавелые ворота следственного изолятора заскрипели несмазанным механизмом и отъехали в сторону, обнажив унылый двор, окаймленный по периметру старыми четырехэтажными постройками красного кирпича. Автозак скрежетнул коробкой передач и выкатил на улицу, оставив за собой облако черного дыма.

Андрей рассматривал мрачное строение и перебирал в голове вопросы, которые нужно задать Лукьянову.

– Андрей! Ильин! Вот так встреча! – услышал он радостный возглас у себя за спиной, обернулся и увидел, как к нему, приветственно расставив руки в стороны, приближается человек в форме.

– А я смотрю и думаю, ты или нет? – Мужчина весело улыбался сквозь черные пышные усы, обнажая зубы, пожелтевшие от табака.

Андрей всматривался в лицо этого субъекта, пытаясь вспомнить, откуда его знает. Тем временем мужчина подошел почти вплотную и приятельски хлопнул его по плечу. Ильин сморщился от боли и прижал к груди загипсованную руку.

– Ой, извини, не знал, – сказал тот, увидев гримасу Андрея, и сконфуженно спрятал улыбку в усы.

– Я вас знаю? – спросил Ильин, внутренне борясь с болью, прострелившей его, медленно возвращая своему лицу былое спокойствие.

– Я Сергей Гуцану. – Он посмотрел на Андрея таким взглядом, словно тот, услышав это имя, должен был сильно обрадоваться, заключить его обладателя в свои объятия и счастливо облобызать.

Ильин не сделал ничего подобного.

– Как же, – растерянно продолжал мужик. – Сережка Гуцану.

Андрей продолжал стоять как статуя, лишь опустил бровь и еще пристальней уставился в лицо человека, видимо, все-таки знакомого ему.

– Меня еще Чернышом звали. Ну?.. – протянул он и вопросительно посмотрел на Андрея.

В голове Ильина закружились воспоминания. Старая квартира, где они с родителями жили до того, как он поступил в школу милиции, соседский черноволосый мальчишка, постоянно путавшийся под ногами у ребятни повзрослее. Он вечно хныкал, если они его не брали в свои, как им тогда казалось, не детские игры. А главное, дурманящий запах сирени и вечное мамино: «Пора домой».

Андрей начал расплываться в мечтательной улыбке. Этот факт не остался без внимания его нового старого знакомого.

Сергей решил освежить воспоминания Ильина.

– Я тогда связался с плохой компанией и проигрался в карты. На мне повис долг. Они угрожали, а ты вступился за меня и отметелил этих отморозков.

– Да, – вернулся в реальность Андрей. – Это было, когда я только пришел из армии.

– Ага, – поддержал его Сергей. – Двадцать с лишним лет назад.

– Так сколько тебе сейчас?

– Тридцать семь. На пенсию ухожу, – с усмешкой ответил Гуцану.

– Постой, на какую пенсию? – с удивлением спросил Андрей.

– На минюстовскую. – Сергей повернулся вполоборота и немного подал вперед правое плечо, демонстрируя Ильину погон.

На нем красовались три маленькие звездочки, выстроившиеся в ряд.

– Как видишь, старший прапорщик. Служу здесь. – Он показал на СИЗО. – Инспектором. А ты где, что?

– Я начальник отдела… – Андрей чуть не сказал про четыре «А» и поперхнулся. – Убойного, – добавил он.

– Поди ж ты! – Сергей хмыкнул. – Наверное, целый майор?

– Подполковник, – ответил Ильин.

– И чему я удивляюсь? – сам себя спросил Гуцану. – В тебе всегда скрывался борец за справедливость. Слушай, раз уж такое дело, нужно отметить. Тут недалеко кафешка неплохая есть, отличные пельмени в горшочках делают.

– Рад бы, но мне еще одно дело надо сделать, – уклончиво, но так, чтобы не обидеть вновь обретенного товарища, ответил Андрей. – Одного вашего заключенного проведать. А там сам знаешь, пока бумаги заполнишь, то да се.

– А кого ты собираешься проведать? – спросил Сергей и сделал пальцами такое движение, словно ставил слово «проведать» в кавычки.

– Лукьянова Дениса, – ответил Андрей.

– А, это того бизнесмена, который своего напарника замочил?

– Партнера, – поправил Ильин.

– Напарника, партнера, не один ли хрен? Убийца и есть убийца. Так зачем он тебе-то понадобился? Им же Тюрин из Советского РУВД занимается.

Андрей на секунду задумался, подбирая ответ, и сказал:

– Там пара нестыковок обнаружилась. Я предполагаю, что он еще в одном деле замешан. Им-то как раз я и занимаюсь.

– Так ты в самое время пришел. – Сергей понизил голос и проговорил почти в ухо Ильину: – Его вчера в пресс-хату определили, на чистуху ломают, так что, если хочешь, он и твоего жмурика на себя возьмет. Ему один хрен пятнашка светит.

Андрей отшатнулся и ощутил внутри себя липкое, мерзкое чувство отвращения к этому вот старшему прапорщику, стоявшему перед ним.

– Давай так, – заметив движение Ильина, Гуцану сменил тему разговора. – Мы с тобой за встречу посидим, отметим, а ближе к вечеру, когда начальство свалит, я тебя без всяких бумажек к Лукьянову проведу. Допрашивай, сколько влезет. Идет?

– Мне пить нельзя, врачи пока не разрешают.

– Зато мне можно. Ты просто посидишь со мной за компанию, а то одному как-то не с руки. Лады?

Глава 3

– Иван Митрофанович, – обратился Ильин к Михалеву через селектор. – Я настоятельно прошу вас приложить все усилия и перевести Лукьянова из СИЗО в больницу, выделить отдельную палату и обеспечить круглосуточную охрану.

– Каковы причины такой просьбы? – сухо поинтересовался голос из селектора.

– Их несколько. Первая: Лукьянов жестоко избит.

– Кто?..

– Сокамерники. Его определили в пресс-хату и выколачивают чистосердечное признание.

– Откуда такая информация?

«От верблюда», – хотел сказать Ильин, но вовремя спохватился и ответил:

– Я сегодня был в СИЗО и разговаривал с ним. Ко мне привели не человека, а кусок окровавленного мяса. Он вошел в допросную и сказал, что на все согласен, готов подписать любую бумажку, признаться в убийстве кого угодно. Сейчас как вороны слетятся нечистые на руку следователи и повесят на него столько глухарей, сколько во всех зоопарках мира не сыщется.

– Второе?

– Прошу отстранить следователя Советского РУВД Тюрина от расследования и передать все материалы по данному делу мне под личный контроль.

– А это с какой радости? – в голосе Михалева послышались нотки недовольства и раздражения.

– Следователь Тюрин известен всему нижегородскому уголовному розыску своим топорным стилем работы. Ему плевать на выяснение обстоятельств преступления, главное – раскрываемость.

– И что в этом плохого? – недоуменно спросил Иван Митрофанович.

– А то, что для него выбивать показания, – это нормальное явление. За такой вот, извините, стиль работы ему даже прозвище дали – Коновал. И третье: если Лукьянов подпишет чистосердечное, то расследовать дело нам будет ой как сложно, я бы даже сказал, невозможно.

– Что-то вы, Андрей Михайлович, больно раздухарились, – вполне спокойным тоном сказал Михалев. – Такое чувство, что есть зацепка. Выкладывайте.

– Скорее соображение, – переведя дух, проговорил Ильин. – Меня смущают два обстоятельства. Одно – то, что подозреваемого буквально после первого допроса направляют в изолятор и сажают к прессовщикам. С одной стороны, все понятно. Есть мотив, оружие и вполне возможный убийца. С другой стороны, никто не отменял презумпцию невиновности. Из него выбивают чистосердечное признание. Еще одним обстоятельством является тот факт, что ему до сих пор не дали встретиться с адвокатом. Он мне рассказал об этом. Лично у меня складывается подозрение, что его намеренно хотят убрать. Он признается в убийстве, возьмет на себя несколько глухарей и сядет пожизненно либо по какой-то причине умрет в камере.

Иван Митрофанович несколько секунд молчал, обдумывал полученную информацию. Андрей хотел добавить еще пару доводов, но селектор внезапно ожил.

– Хорошо, – сказал Михалев. – Допустим, вы правы, но где гарантии, что он не попытается бежать?

– Я видел этого человека. Он искренне не понимает, за что его задержали. Я беру всю ответственность на себя.