Страница 4 из 23
Ширам досадливо отвернулся. Конечно, наследник престола скажет о нем хорошие слова – однако лишь богам ведомо, какая чаша окажется весомее.
Тем временем Аюр похлопал коня ладонью по шее, успокаивая скакуна, и громко спросил, отыскивая взглядом главу следопытов:
– Аоранг, где ты? Сможем ли мы добраться до дому уже сегодня?
– Смотря какую дорогу выбрать, – ответил тот, подходя со стороны медленно ползущих возов.
Молодой мохнач вообще предпочитал идти пешком. Усталости он, кажется, не знал вовсе.
– Что значит «какую»? Самую короткую!
– Значит, надо ехать по старой, через лес, – чуть подумав, сказал Аоранг. – Если не будем мешкать – к полуночи можем быть у стен столицы.
– По лесной дороге? – озадаченно повторил Аюр. – Что-то я ее не помню. Кажется, из столицы мы по ней не ехали.
– Так и есть, господин, – раздался из-за спины мохнача голос одного из следопытов. – Лесной дорогой нынче мало ходят, если острой нужды нет.
– Это еще почему?
Брови престолонаследника удивленно взметнулись. Он поглядел на колышущееся под горой зеленое с прожелтью море деревьев.
– Ведь так же куда быстрее, чем в объезд!
– И то верно, – согласился охотник. – Ежели кругом идти, так еще день пути будет. А если с грузом, то и все два. Так что с нашими-то волами еще не скоро доберемся.
– Ну вот, – подбоченился царевич. – К чему нам кружить? Пойдем напрямик, через лес!
– Можем и через лес, – согласился Аоранг, не меняясь в лице, – чего нельзя было сказать о его подчиненных-следопытах.
– Не надо бы туда ходить, господин! – воскликнул один из них, с раскосыми светлыми глазами. – Лес этот проклят! Там еще в прошлое царствование стояла кереметь Матери Тарэн, великой и свирепой госпожи бьяров…
– Что мне за дело до лесной нечисти? – сразу сообразив, в чем дело, недовольно ответил Аюр. – Или я должен бояться ложных богинь, как невежественные простолюдины? Да я теперь тем более туда поеду!
– Да и нет там больше керемети, – добавил Хаста, который тоже слыхал об этой истории. – Лет двадцать, как бьяров с их колдовством из леса прогнали…
– Только, уходя, они свой лес прокляли, – добавил неугомонный следопыт. – И теперь иной раз бывает: путник в лес-то вошел, а обратно не вышел!
– Разбойники? – предположил Ширам, окидывая пристальным взглядом чащу.
Царевич презрительно фыркнул:
– Нас тут пара дюжин вооруженных мужчин, да еще и Ширам, который один дюжины стоит! Уж как-нибудь от бьярских нечистых духов отобьемся!
– Как повелит светозарный, – обреченно вздохнул светлоглазый следопыт. – Одно только скажу: ежели этой дорогой идти, то никуда сходить с нее нельзя. Деревьев, кустов, даже чтобы обогреться, не рубить. И уж конечно, боги нас сохрани там заночевать!
– Там мы прямо сейчас и пойдем. Аоранг, что скажешь?
– Лесная нечисть – грязь перед ликом Исвархи, – спокойно подтвердил мохнач. – А дорога через чащу и впрямь короче, хоть и похуже, конечно. Что до разбойников, о них тут давно не слыхали.
– Тогда распорядись сворачивать под гору! До сумерек уже на новую дорогу выйдем, а оттуда и до столицы рукой подать.
Аоранг кивнул и отошел. Светлоглазый охотник последовал за ним, пробормотав себе под нос:
– А только кругом было бы куда спокойнее…
Возы медленно съехали под горку, и сразу же будто стемнело – сомкнулись над дорогой густые сосновые кроны, сдвинулись еловые стены. Все вокруг окуталось зеленым сумраком. Деревья, особенно раскидистые ели, росли тут так густо, что сойти с дороги и захочешь, не выйдет. Дорога, впрочем, была широкая, в две повозки, и прямая, как и все большие дороги Аратты, хоть и изрядно заросла. Запахло грибами и мхом. Люди невольно притихли, с опаской глядя по сторонам.
Жители южной Аратты лес не любили, относились к нему настороженно, в отличие от тех же бьяров, для которых он был родным домом. А это не просто лес, а обиталище духов, жаждущих отмщения. Кое-кто из следопытов, особенно из северян, тайком прикасался к обережным поясам, шепотом прося Мать Тарэн не гневаться и пропустить их невредимыми. Ибо сильнее и страшнее не было богини у бьяров.
Когда начало вечереть, стена елей вдруг расступилась, будто пропуская вперед кряжистый замшелый дуб. Огромное дерево стояло, ограждая чащу, растопырив во все стороны толстые корявые ветви. С иных все еще свисали жертвенные ленты, полинявшие от дождей и снегопадов. У корней, в сухой листве, белело что-то, весьма похожее на кости. Чьи – рассматривать никто не пожелал. Ведь для этого надо было сойти с дороги.
– Вот когда пришли кереметь разорять, – послышался за спиной Аюра громкий шепот, – глядь – в лесу дубы человеческими кожами увешаны! А вокруг черепа…
– Хватит врать-то! – со смехом перебил его товарищ.
Но его смех прозвучал одиноко и затих. Всем было жутковато перед этим деревом, которое, казалось, смотрело на них, изучая и запоминая каждого…
– Как тут тихо, – отчего-то шепотом произнес Аюр, когда отряд двинулся дальше.
Ширам кивнул.
– И птицы не поют…
– Не поют.
Лицо накха застыло. Он прислушивался к себе, пытаясь понять, что именно его тревожит. Нет, слежки вроде не было. Но что они в этом лесу не одни – в этом он не сомневался.
Аюр искоса поглядел на старшего товарища. Со стороны Ширам выглядел, как и прежде, спокойным, погруженным в свои мысли. Но царевич уже знал, что скрывается за таким спокойствием.
– Что, следят? – еле слышно проговорил он, стараясь не привлекать внимания прочих.
– Не понимаю, – помедлив, ответил накх. – Но здесь кто-то есть.
Аюр не стал вертеть головой, как непременно сделал бы прежде, а тихо произнес:
– Может, какой-нибудь местный охотник на всякий случай ушел с дороги, завидев незнакомых всадников?
– Только безумец решит охотиться в заповедной чаще. Ты же слышал – сюда по своей воле никто не ходит.
Царевич, не удержавшись, быстро огляделся и на всякий случай поправил налуч. Но вокруг была все та же стена деревьев.
Аюру тоже стало не по себе. Ощущение непонятной угрозы разливалось в воздухе. Судя по беспокойству следопытов, его ощущали многие. Только Аоранг не проявлял никаких признаков страха. Однако и он, прищурившись, глядел поверх еловых лап, будто пытаясь высмотреть что-то среди хвои…
Ширам пытался уловить знакомое ему ощущение взгляда в спину, но его не было. Скорее, смутный, безотчетный ужас, которым веяло откуда-то из чащи. Этот лес пробуждал в саарсане давно забытые ощущения, жутковатые и волнующие одновременно. По рукам накха бегали мурашки, кровь шумела в ушах, но при этом он видел, слышал и обонял гораздо ярче, чем обычно. Нечто шевелилось в нем, медленно ворочаясь, и тоже прислушивалось – нечто древнее и куда большее, чем он сам.
– Кто-то там, в лесу, очень боится, – вдруг произнес он.
– Как ты это понимаешь? – спросил Аюр.
– Испуганный человек смотрит так… – Накх задумался, подбирая слова. – Его взгляд едва касается тебя. Скользит, точно слабое дуновение студеного ветерка…
– А как смотрит враг?
– Если бы глаза врага умели метать стрелы, его жертвы бы уже лежали на земле, утыканные древками, как ежи иголками…
– Расскажи, как ты это делаешь! – с завистью воскликнул царевич. – Я тоже хочу научиться.
– Этому учатся с раннего детства… Стой!
Ширам резко натянул поводья и повернул коня, закрывая царевича.
– Тревога!
Он не успел договорить. Из подлеска шагах в двадцати перед отрядом с треском и невнятным воплем вывалилось нечто человекоподобное – с всклокоченными, черными как смоль волосами и бородой, заплетенной в три косы. В руках незнакомец держал короткое боевое копье с широким наконечником.
Наследник престола мгновенно вскинул лук:
– Ага! Получай!
Коротко ударила тетива, оперенное древко свистнуло над головой накха, и в следующий миг чернобородый, выпучив глаза, рухнул наземь. В горле его торчала стрела. Одной рукой он пытался выдернуть ее, вторая уже скребла землю в предсмертных судорогах.