Страница 6 из 8
Мне было даже удивительно, что он такой нетерпеливый, как же он перенес те лагеря? Там, по его рассказам, было намного хуже под открытым небом и часто под дождем. А здесь мы сидели в тех мешках в машине, защищенные от ветра и дождя. Однако, наверное, то дрожание как-то его таки согревало.
Утром, как только забрезжил рассвет, мы вышли с машины и начали ее осматривать. Оказалось, что из правой стороны из моста вышло заднее колесо. Я сразу же взял книжку по ремонту М-401, возил ее с собой, и из нее понял, что это наружу вышла полуось. Там колеса сидят на двух полуосях, которые закрепляются в мосту горячим прессованием. Видно в свое время, кто-то из предыдущих хозяев, запрессовал эту ось в холодном состоянии, а она с увеличением нагрузки вышла из моста.
Я решил забить эту ось молотком на место. Большого молотка у меня не было, поэтому пришлось остановить какую-то машину, кажется, марки «Победа». Взяв молоток и подняв домкратом машину, я забил ту ось на место. Казалось дело сделано, и можно ехать. Завел я двигатель, включил передачу, машина сдвинулась с места. Однако радость оказалась преждевременной, проехав сто пятьдесят метров, машина снова остановилась. Обзор показал, что колесо снова немного вышло наружу и мост его уже не крутит.
После недолгих раздумий мы решили останавливать какую-то грузовую машину, чтобы взял нас на прицеп. Это была, как оказалось потом, почти фатальная ошибка. Остановили мы попутный ГАЗ-53 с крытым кузовом, и уговорили шофера затянуть нас в Николаев. Прицепили трос и перед тем как отправиться, шофер нам говорит:
– Если там что-то будет не так, то будете мигать фарами.
Сразу мне не удалось сообразить, как он за своей машиной те фары увидит, но об этом потом. Отправились. Тот водитель, буквально с разгона, взял скорость семьдесят километров в час. А наш «Москвич» больше пятидесяти и своим ходом не ездил. Однако я продержался за ним где-то километра три. А потом решил выглянуть на левую сторону, открыв немного дверь. Глянул и вижу, что мое колесо вышло уже сантиметров десять за машину. Я понял, что оно вот-вот отвалится, и мы пойдем кувырком на этом прицепе по дороге. Начал мелькать фарами – реакции, как и следовало ожидать, не было.
Потом, увидев, что фары не помогают, я вывернул машину на левую сторону дороги. Здесь водитель ГАЗ-53 меня уже увидел в зеркало заднего вида и начал тормозить. Пробовал тормозить и я, но где там, тормоза не работали.
Колесо уже не держало тормозной привод, и все было напрасно.
Первый раз мы ударились в левую сторону грузовика, нас отбросило назад. Второй удар был уже в заднюю часть кузова. Машины остановились. Мы с отцом обошлись легким испугом, однако наш «Москвич» пострадал здорово. Передок развернуло в сторону, радиатор согнуло, правое переднее крыло сорвало, колесо перекосило. Машина стала похожа на кусок металлолома. Нужно было срочно решать, что делать дальше.
Слава Богу, где-то метров за сто по трассе находился ресторанчик под названием «Куриные Лозы». Вот мы закатили нашу машину на хозяйственный двор того ресторана, перегрузили на ГАЗ-53 мешки с картофелем, да и отправились домой.
Через два воскресенья мы с отцом решили вернуться за нашей машиной. Сели на автобус Херсон-Винница и приехали близко к одиннадцатому часу в Куриные Лозы. Наш «Москвич» стоял на том же месте, где мы его и оставили. Состояние его был довольно жалким, однако основные агрегаты были целыми. Поставив на место радиатор, крылья и подправив переднюю часть, я завел двигатель. Однако ехать было практически невозможно, правое колесо стояло боком под углом сорок пять градусов и поворачивалось очень незначительно.
Присмотревшись, я увидел, что колесо и диск были в порядке, а согнута была балка переднего моста. Дома у нас была еще одна такая балка. Не знаю, где она взялась, наверное, дал в запчасти болгарин.
Вот мы решили, что отец поедет назад в Николаев, возьмет ту балку и привезет в Куриные Лозы. Так и сделали. На следующий день отец привез ту балку. Однако, когда мы ее установили, то оказалось, что она согнута с другой стороны. Стало понятно, что своим ходом домой мы уже не доедем. Посоветовавшись, мы остановили грузовой ЗИЛ-130, закатили на его кузов нашего «Москвича» и так доставили его домой.
После того приключения отец заявил, что в эту машину он больше не будет садиться. Однако время прошло, и с ним те свои слова он успешно забыл. На том «Москвиче», после его ремонта, мы еще ездили длительное время, вплоть до возвращения в Винницу. Перед переездом отец его даже продал за тысячу карбованцев.
История 6: Новый дом
К моменту переезда в Николаев я закончил четыре курса вечернего факультета по специальности радиотехника Винницкого политехнического института. После переезда пришлось перевестись в Одесский электротехнический институт связи на заочный факультет по специальности радиосвязь и радиовещание. Институт я закончил в 1977 году. Учиться пришлось на год больше, чем по обычному плану. Это произошло потому, что при переводе меня оставили на четвертом курсе из-за различия в годовых планах дисциплин. Я пробовал убедить, что я сдам эти дисциплины дополнительно к плану, однако это была Одесса, и там употреблялись другие аргументы. Я же был молодой, неопытный, и потому год потерял.
Первое время после переезда я стал работать в КБ «Чорноморсудопроект» конструктором третьей категории в секторе, который занимался размещением электрооборудования на морских судах. Суда изготовлялись на судостроительных заводах городов Николаева, Херсона, Ленинграда. Мне приходилось периодически ездить на эти заводы для сопровождения проектов. В этом КБ я отработал полтора года. Ездить на работу приходилось на другую сторону города. Со временем я начал подыскивать работу по специальности ближе к дому. Во второй половине 1975 года поиски увенчались успехом, и я стал работать в отделе электронного обеспечения исследований ПКБ «Электрогидравлики».
ПКБ «Электрогидравлики» находилось на расстоянии около двух километров от нашего дома. Причем к нему можно было ехать как автобусом, так и трамваем. Я стал работать в секторе разработчиков под руководством Геннадия Милушкина. Он стал моим первым наставником в области электронных разработок, и я всегда вспоминаю его с признательностью. В секторе я работал вместе с Сашей Дычко, Иваном Морозовым и занимался разработкой аналого-цифровых преобразователей для обеспечения цифрового измерения параметров гидроакустических разрядов в воде.
Где-то в середине 1976 года между центральной дорогой Широкой Балки, которая идет от Николаева до городка Октябрьское, и нашей улицей Толстого прорезали дополнительную улицу. Эту улицу назвали переулком Коллективным, и на ней началось строительство жилых домов. Чтобы у нас принудительно не забрали половину земельного участка, мы решили взять документы на строительство нового дома для моей семьи.
Строительством загорелся и отец, потому что между нами периодически велись разговоры о возможном возвращении назад в Винницу путем дальнейшей продажи обеих домов и покупки за эти деньги там общего дома. В то время я имел заработок на уровне ста двадцати – ста тридцати карбованцев и особой возможности строиться не имел. Поэтому основные строительные работы выполняли мы вдвоем с отцом своими силами выкопали котлован, засыпали его щебнем и положили из камня фундамент. Нанимали мастеров только на кладку стен. Выбросили крышу, покрыли ее сначала рубероидом, а потом шифером, подбили потолок дранкой и штукатурили. Деньги, которые требовались на приобретение строительных материалов, получали путем выращивания и реализации на рынке выгонки лука, рассады перца и помидор.
В этом строительном марафоне произошел интересный случай моего первого успешного взаимодействия с местной советской властью. Этих случаев было несколько, и в дальнейшем я часто их вспоминал, борясь с бюрократией власти периода независимости Украины. Если в период советской власти гражданин был юридически прав и настойчиво требовал справедливости, то чаще всего он ее добивался. Период же независимости оказался обманкой для обычных граждан. Вторым президентом Украины Леонидом Кучмой была создана непробиваемая система бюрократической власти. Все, что можно было получить с этой системы, в случае обращения к ней, это кипы бумажных отписок и футбол инстанций.