Страница 4 из 8
В политехническом институте я учился на вечернем факультете, а потому шел на работу в восемь часов утра, потом на восемнадцать спешил на занятия, и только около десяти вечера возвращался домой. И так каждый день, кроме выходных.
В то время я получил свой первый любительский позывной третьей категории UB5NAP и часто работал в эфире, чаще всего на диапазоне 7 мегагерц. В качестве приемника использовал американский армейский приемник АР-88, который купил в комиссионном магазине, еще находясь на учебе в городе Львов. Передатчик сделал самостоятельно на двух лампах типа 6Ж5П и 6П13С. Его мощность в телеграфном режиме достигала двадцати-тридцати ватт. Антенной служил длинный провод, заброшенный на дерево. Длина антенны не превышала двадцати метров, однако я с такой аппаратурой проводил уверенные связи со всей социалистической Европой и республиками Союза. Тогда нам не рекомендовалось проводить связи со странами «загнивающего» капитализма.
Любопытство к радиолюбительству проявилась у меня еще со школы. Где-то в классе шестом я сделал свой первый детекторный приемник. Он был построен на основе самодельного контактного детектора с железных опилок. Кто знает, что это такое, тот поймет радость момента, когда из телефонов зазвучали сигналы первой радиостанции. Это увлечения и решило направление моего дальнейшего образования.
Еще обучаясь в техникуме, и приезжая на каникулы в село к родителям, я построил свою первую «хулиганскую» радиостанцию. Она работала в верхней части средневолнового диапазона. В то время многие из сельской молодежи увлекались строительством таких станций. Они конструировались на базе радиовещательного лампового приемника, или радиолы в виде передающей приставки с амплитудной модуляцией. Помню, что я построил свою приставку на лампе 6П3С и подсоединил ее к телевизионному комбайну, который купили родители. Телекомбайн имел в своем составе телевизор, радиоприемник и проигрыватель виниловых дисков.
Мы забавлялись разговорами в эфире, крутили музыкальные пластинки. Однако эти игры иногда завершались конфискацией аппаратуры и штрафами. К счастью такая судьба меня обошла, поэтому по возвращении из армии я решил получить официальное разрешение на работу в эфире, а не заниматься радиохулиганством. Хочется, однако, заметить, что радиохулиганы за прошедших сорок лет почему-то из эфира так и не исчезли. И в этом легко можно убедиться, покрутив ручку приемника на участке от двух до четырех мегагерц.
Мое первое рабочее место после армии было в кроссе станции «двойки» Винницкой АТС, которая находилась по улице Ленина (теперь Соборная), 10. Меня приняли старшим электромехаником кросса. Кросс представлял собой большое помещение где-то метров на двести квадратных. В этом помещении станционные кабели соединялись с линейной сетью. Там же происходили и коммутации абонента с определенным станционным номером путем «кроссирования» – двухпроводных линий. В этом же помещении стояли пульты операторов линейного контроля, которые взаимодействовали с электромонтерами на линии.
Кросс был отдельным структурным звеном станции и под моей командой было около полутора десятка электромонтеров кросса в виде коллектива женщин от пенсионного возраста до моего. Не буду детально объяснять, что означает руководство таким женским коллективом в возрасте двадцати одного года. Думаю, что это понятно и так. Скажу только, что если какое-то мое распоряжение кому-то из подчиненных не нравилось, то сразу же в арбитры приглашался начальник станции.
Так я проработал год, а потом перешел на этаж выше в станционный зал. Там в это время начал налаживание работы АПА (автоматическая проверочная аппаратура) старший инженер Круковский и меня перевели ему в помощь инженером АПА.
Когда мы с Галиной приезжали к родителям в село, то выходило так, что она шла к своим родителям, а я был у своих. Это не очень мне нравилось, но что делать – родители Галины проживали в одной из половин соседнего дома. Эту часть дома выделили им родители отца Галины – дед Казимир с бабкой Марценей. Здесь тоже интересная подробность – бабку моей первой жены звали Марценя, а наша фамилия – Марценюк.
Со временем, смотря на такую историю посещений, мои родители надумали продать дом Витаве и купить его возле Винницы, чтобы и мы там могли проживать. Обошли они всю Винницу, Старый город, Большие и Малые Хутора и не смогли найти за те деньги, которые им давали (двенадцать тысяч карбованцев) чего-то подходящего. Это мог быть только, или старенький дом, или недостроенный. Однако они только, что закончили строиться и не имели желание и сил сразу же повторить этот подвиг.
Оба они уже были на пенсии. Отец, как учитель со стажем, даже вышел на долевую пенсию раньше на два года. Так вот, как-то в поисках дома они встретили женщину, которая раньше проживала на нашей улице, а потом переехала в Николаевскую область, где дома были более дешевые. Родители посоветовались со мной относительно переезда, потом поехали в Николаев и нашли за те двенадцать тысяч неплохой домик в микрорайоне Широкая Балка по улице Толстого, 19.
Часть вторая: В городе Николаев
История 4: Первый автомобиль
Таким образом, я стал жителем областного центра Николаев с населением около четырехсот тысяч человек. Освоившись на новом местожительстве, мы со временем решили купить автомобиль. Средств на новый автомобиль у нас не было. На то время (1974 год) и не очень новые машины обходились довольно дорого. Вот мы решили сориентироваться по нашим деньгам, а это было где-то полторы тысячи карбованцев, на автомобиль типа «Москвич-401».
Такие «Москвичи» еще были в ходу и, даже, некоторые неплохо выглядели. По сравнению с «Москвичом-400» они уже имели четыре двери. В свое время эти «Москвичи-400» были скопированы после войны с немецких «Опелей» и имели двое дверей. Однако, когда в такую машину как-то сел Сталин, то он распорядился немедленно доработать эту модель и сделать ее с четырьмя дверями.
В наших поисках «Москвичи-401», которые имели хороший вид, потому что мало эксплуатировались и больше стояли в гараже, стоили не меньше двух-трех тысяч карбованцев. Наконец мы таки нашли за свои деньги подходящий «Москвич-401». Это была уже не новая машина с крашеным кузовом, однако она ездила, и нас это устроило. Приехали мы на ней домой и с нее я начал свой автомобильный ликбез.
Прежде всего, при обзоре машины, что-то мне не понравился цвет масла в двигателе, он был слишком черный. И я решил то масло заменить. Купил свежее масло марки АС-8, выпустил старое масло и залил новое. После этого завел двигатель и выехал за ворота на улицу. Проехав немного, решил оглянуться назад и, о Господи, увидел за машиной широкий черный шлейф дыма, который стелился по всей улице. Тогда мы с отцом поняли, что попались на удочку мошенника. Двигатель нуждался в капитальном ремонте. Но, чтобы продать машину и покупатели ничего не заподозрили, он залил в двигатель авиационное масло. Это масло имеет намного большую вязкость, чем обычное и через кольца в выхлопные газы оно почти не проходило.
Едем мы с отцом к тому хитрому болгарину, который так нас надул с машиной. Он жил где-то в районе Соляных. Приезжаем и говорим:
– Что же ты нам продал! Двигатель нужно же сразу отдавать в капитальный ремонт!
Он себе так спокойно отвечает:
– Да, я знаю, его нужно ремонтировать. Вон и блок к нему под новые цилиндры расточен, – и показывает блок головок, который лежит здесь же во дворе.
Я говорю:
– Так чего же вы его сразу нам не отдал!
Болгарин снова спокойно отвечает:
– Давайте деньги и берите себе.
– Какие деньги? Имей совесть, ты же нам всунул хлам, – отвечаем.
Наши доводы так и не подействовали. Для того болгарина деньги весили намного больше, чем совесть. Поэтому пришлось доплатить за тот блок еще сто карбованцев и заняться ремонтом двигателя.
С тем ремонтом тоже была оказия. Блок под новые кольца и цилиндры был расточен, и с некоторым напряжением мы их у него вставили. Однако, когда дошла очередь к шатунам и коленчатому валу, то оказалось, что там не ремонтные вкладыши, как на современных автомобилях, а залитый баббит. Этот старый баббит нужно сначала выскоблить из шатунов, потом залить новым, и отшлифовать. Также в дальнейшем нужно расточить коленчатый вал на соответствующий размер.