Свергнутые боги

– При вскрытии тела установлено, что в средней части правого предплечья рука деформирована, отмечается патологическая подвижность. При осмотре этой области путем разреза мягких тканей обнаружен мелко-осколочный перелом обеих костей предплечья, которые могли быть получены от ударного воздействия тупого твердого предмета с ограниченной ударяющей поверхностью. Например, металлической трубой, железным прутом и тому подобными предметами.

Вскрытие черепа показало, что смерть наступила от нарушения анатомической целостности головного мозга вследствие открытого вдавленного перелома носовых костей и костей, образующих основание черепа. При ревизии базального отдела височной доли, правого полушария головного мозга в проекции хиазмы обнаружено повреждение с обширным кровоизлиянием. Из раны извлечен костный осколок.

На основании данных экспертизы освидетельствуемого, приходим к следующим выводам: характер повреждений головного мозга и морфология переломов указывает, что данные повреждения получены от удара сознательной силы тупым предметом с ограниченной травмирующей поверхностью и не могли быть получены при соударении с высоты собственного роста.

– А если по-русски? – решив, что ему потребуется помощь в переводе всей череды медицинских терминов, уточнил майор, испытующе глядя то на судмедэксперта, то на главврача.

– Если по-русски, майор, то преступник так схватил моего брата за руку, что раздавил ему кость предплечья, а это теоретически человек сделать не может, поскольку для этого, судя по количеству осколков, потребовалось бы усилие, которое производит молот, падающий на наковальню. А смерть наступила от кровоизлияния из-за проникновения носового хряща в мозг, что тоже теоретически невозможно при ударе рукой, – жестким тоном объяснил главврач.

– Я слышал, что сумасшедшие могут быть очень сильными, – решил блеснуть эрудицией майор.

– Больные с расстройством психики действительно могут быть очень сильными, – поправил его Ринат Рашидович, – но их возможности в любом случае ограничены возможностями человеческого тела.

– Вы хотите сказать, что Стольник – не человек? – сделал напрашивающийся вывод милиционер и, не сдержавшись, воскликнул: – Что за бред?

– Он прошел все возможные обследования, находился у нас сто два дня, принимал назначенное лечение, причем препараты влияли на него адекватно. Можно без сомнений сказать, что он человек, – ответил ему главврач, – но природа подобных сверхвозможностей мне непонятна. Просто обратил ваше внимание на этот факт.

– Благодарю, Ринат Рашидович, за участие, мы продолжим поиски, и уверен, разыщем убийцу вашего брата, и он понесет ответственность перед законом в полной мере. Примите мои соболезнования еще раз, – кивнул майор, наблюдая, как судмедэксперт Жернов закрывает простыней лишенное носа лицо трупа.

– Принимаю ваши соболезнования, какие будут вопросы, незамедлительно обращайтесь, – ответил главврач.

– До свидания, – попрощался майор и вышел из кабинета.

– До свидания, – вслед ему ответили главврач и судмедэксперт, после чего Ринат Рашидович кивнул доктору Жернову и тоже вышел в коридор, но направился по коридору в сторону, противоположную той, в которую направился майор.

Их шаги сливались в один ритм и отзывались эхом в лабиринтах коридоров, тревожа мертвое спокойствие морга.

– Случай более чем странный, – думал главврач, – незамедлительно напечатаю отчет и вышлю своему куратору. В соответствии с подпиской я должен сообщать в течение суток после происшествия, вскрытие прошло только сегодня, так что укладываюсь.

Майор Ефимов вышел за территорию больницы и, дойдя до стоянки, открыл ключом служебную «приору» белого цвета. На оснащение сигнализацией служебных машин денег не выделялось. Набрав на мобильном телефоне номер, который он не имел права записывать в память телефона, Ефимов услышал звенящую тишину.

– Докладываю согласно последней ориентировке по выявлению проявлений сверхвозможностей преступников, – поставленным голосом, четко и разборчиво произнес майор Ефимов в мобильный телефон, после чего стал излагать суть происшествия в больнице.

После номера диспетчерской Агентства приходилось набирать идентификационный код, определяющий личность звонившего, после чего набирался семизначный пароль доступа. По этому номеру никто и никогда не отвечал, ответом на звонок являлась только многозначительная тишина. Кто еще был задействован в сборе информации для Агентства и как ее обрабатывали, Ефимов не знал, поскольку вопросы подобной важности ему не то что обсуждать было не с кем, он даже думать о них решался не при всех.

Последняя ориентировка его насторожила, ведь если Агентство ожидало проявление сверхвозможностей преступников, значит, они проявятся, как, собственно, и произошло.

Закончив диктовать донесение и тупо глядя перед собой, полицейский сделал вывод:

– Звездных войн нам только не хватало. Все, нужно увольняться и идти сторожем работать.

Глава 13. Путь на север

Джип уже много часов бежал правым боком к восходящему солнцу. Оно постепенно меняло цвет, не спеша перебирая оттенки от красного к желтому. За рулем сидел Рябой, рядом с ним на переднем пассажирском сиденье дремал Николс, сзади, прислонившись головой к стеклу, смотрел в окно Сусел.

Машина проехала мимо таблички «Стерлитамак», название ни о чем не сказало Стольнику. Стрелки показывали в сторону, похоже, они объезжали город.

Николс открыл глаза и посмотрел на указатели. Потом протер глаза, зевнул и достал карту из бардачка.

– Стерлитамак проезжаем. Довольно большой город, здесь можно поесть, одежду купить и особо не засветиться.

– Только я по объездной трассе ушел, заезжать не стал в город, – пояснил Рябой.

– Тогда придется заехать.

– Левой рукой правое ухо, – ругнулся Рябой.

– Что случилось? – поинтересовался с заднего сиденья Сусел.

– Да уже весь Стерлитамак объехали, вот уже указатель на Уфу, придется возвращаться.

– Ну а мы особо не спешим, – примирительно хмыкнул Николс.

На развилке трассы с указателями налево «Уфа» и направо «Стерлитамак» машина завернула в правую сторону.

Вдоль дороги все чаще стали появляться домики с надписями, намекающими на то, что они заведения общепита.

– Здесь тормози, – указал на одно из заведений Сусел.

У одного из домиков, большого, обложенного красным кирпичом, с аккуратной, не выгоревшей надписью «Сударушка» над входом и стоящими возле него двумя легковыми машинами: первая – с четырьмя соединенными кольцами на эмблеме и вторая – с надписью LADA. Рядом с ней джип и остановился. Путешественники вышли из джипа, каждый, кроме Стольника, взял в руки по большой спортивной сумке.

– Машины стоят, несмотря на утро, значит, кабак рассчитан на более требовательных клиентов и котируется, – объяснил свой выбор Сусел.

Зайдя внутрь, они увидели, что занято два столика: за одним сидела семья – муж с женой и двое детей лет по восемь—десять; за вторым – грузный мужчина лет пятидесяти и лысоватый паренек, который при ближайшем рассмотрении, правда, оказался худощавым мужчиной лет тридцати пяти.

– Ты привел, ты и выбирай, – указал Суселу в сторону буфета Николс.

– Не вопрос, насяльникама, – заулыбался тот всеми своими гнилыми зубами, удаляясь.

Компания уселась за столик, соседний со столиком двух мужиков, посчитав, что от детей будет слишком много шума и их не заглушит негромко работающее радио с легкими башкирскими национальными мотивами. Рябой бросил ключи на середину стола, по-видимому показывая этим, что передает эстафету следующему водителю. Три большие спортивные сумки положили под стол.

Соседи настороженно осмотрели друг друга. Перед двумя мужчинами не было никакой посуды. По тому, как они теребили выцветший листок, выполняющий роль меню, было понятно, они тоже только зашли.

Николс зевал, Рябой, по-видимому, тоже потребности в общении не испытывал, а Стольник не испытывал желаний вообще, поэтому все сидели молча, и им невольно пришлось слушать соседей по столику.