Страница 14 из 89
Льюис Витт кивнул, оставаясь внешне невозмутимым.
— Что-то в этом роде я и предполагал, — сказал он.
— Если вам все понятно — буду краток,— словно фокусник Гордон сложил указку, — я предлагаю нанести превентивный удар. Так как тогиряне безусловно вновь попытаются напасть, как только заметят нас, если уже не заметили. У нас все готово… — он не договорил.
Витт резко вскинул голову:
— Я вас понял, генерал Гордон. Ну да, что-то в этом роде я от вас ждал… и боялся… Мой ответ: нет! Наша миссия носит сугубо мирный характер, мы не агрессоры и никогда, вы слышите генерал, никогда первыми не нанесём военного удара. Тем более эти «существа», как вы изволили их назвать — гуманоиды. Мы сейчас же поменяем курс.
— Это невозможно, — сухо заметил Гордон.
— Это почему? Ну, нет…
— Генерал прав… — вмешался молчавший доселе Штиль, посмотрев при этом на своего штурмана.
Гордон мельком взглянул на Штиля, и вновь повернувшись к Витту, продолжал:
— Президент Льюис Витт, вспомните, что тогиряне пытались сделать с Землей, — он указал на Арта. — У капитана Штиля погибла семья. Разве…
— Генерал Гордон, — медленно с расстановкой и внешне спокойно заговорил Арт, — говоря, что вы правы я имел в виду только то, что мы не можем миновать созвездие Большого Пса, во всем же остальном я полностью солидарен с президентом. Что касается моей семьи, именно вас, да-да вас я виню в ее гибели. Именно вы приказали открыть огонь. Военные постарались засекретить информацию о сбитых кораблях тогирян, но мне стало доподлинно известно, что на них не было сколь-нибудь серьёзного вооружения, а значит, Земле ничто не угрожало, — голос вдруг сорвался и он замолчал, оставаясь сидеть в кресле и лишь побелевшие суставы на пальцах, сжимавшие подлокотники кресла, выдавали его напряжение.
Гордон никак не отреагировал на слова капитана — на практически прямое обвинение, лишь бросил куда-то в пространство:
— Кто знает — кто знает, что считать серьёзным оружием. — Затем взглянул на Витта. — Президент Льюис Витт, это ваше последнее слово?
— Да, и иного не будет.
—В таком случае я требую созыва Большого Совета.
— Ну, нет, генерал. Я запрещаю! Никакой Совет вам на этот раз не поможет. Если вы не забыли, я обладаю правом вето.
— Ну, хорошо же! — зло сверкнул глазами Гордон, круто развернулся на каблуках и, сделав знак своим «церберам», вышел за дверь. Чеканя шаг, за ним последовала охрана.
После ухода генерала Гордона в рубке повисла напряжённая тишина. Оба чувствовали неловкость, будто в чём-то провинились. Льюис Витт, сидя в кресле, внимательно рассматривал свои руки. Взгляд капитана Штиля был устремлён на объемное изображение на экране компьютера, но вряд ли он что-то видел. Штилю вдруг вспомнилось прошлое.
* * *
Артур потерял родителей в пятилетнем возрасте. От мальчика не скрывали факт их гибели, да и невозможно было скрыть. На всех инфо и телеканалах, во всех изданиях Марта и Анну Штиль превозносили чуть ли не до небес. Корабль под командованием майора вступил в неравный бой с целой флотилией инопланетян, хотевших поработить Землю, а потом вызвал огонь на себя…
Но первым от кого мальчуган узнал об этой «печальной новости» был дядя Лью. Так в детстве Артур называл друга отца — Льюиса Витта. Поначалу мальчик не воспринял известие как трагедию. В голове не укладывалось — как это он никогда больше не увидит маму и папу. Понимание пришло только несколько недель спустя. Почти каждую ночь он плакал — к утру подушка буквально насквозь промокала от слёз. Но об этом знала одна лишь гувернантка, нанятая Льюсом Виттом, который стал опекуном Артура. Днём же старался никому не показывать своей слабости и страшно гордился родителями. И даже просил называть себя Артом — именем, созвучным с именем отца.
И только много лет спустя, когда заканчивал космическую академию имени первого космонавта Юрия Гагарина, Арт Штиль узнал всю правду — что на самом деле произошло тогда на околоземной орбите.
…Их внимание привлек радист Джек Кристи.
— Капитан, — негромко сказал он, — вы просили напомнить, передача скоро начнется.
— Да, — встрепенулся Арт. — Льюис, - обратился он к другу, одновременно делая знак радисту, чтобы тот включил громкую трансляцию, — не желаешь послушать — это небезынтересно.
Рубка наполнилась негромким треском, пощелкиванием, шорохом. Затем сквозь этот хаос, сначала едва слышно потом всё явственней, стали доноситься звуки, как будто где-то играли на клавишном инструменте: Там-там, там-там-там, потом следовало длинное — т-а-а-м, и снова повторялось; там-там, там-там-там, т-а-а-м.
Мелодия получалась бесхитростная, но она явно не могла сплестись из случайных звуков хаоса и исполнялась, несомненно, разумным существом или умной машиной.
— Что скажешь? — спросил Арт, снова делая знак радисту чтобы тот убавил звук. — Этот сигнал мы получили сегодня утром, длится ровно пятнадцать минут и повторяется каждый час.