Страница 219 из 242
Представленная ниже замысловатая повесть вновь переносит нас в неповторимую Индию будущего, место действия «Реки богов» и «Маленькой богини», где древние традиции бок о бок соседствуют с головокружительно сложными высокими технологиями, и рассказывает о соперничестве между братьями, окончившемся совершенно неожиданным образом.
СПАСЕННЫЕ СТОЛОМ
Пошел, Матсья, пошел, Курма. Вперед, Нарасимха и Вараха. Сквозь дымный свет от горящих обрезков полиэтилена, под безумным взглядом спьяну завалившейся вверх тормашками луны, бегите на арену, рыжие и черные, полосатые и серые, белые и пятнистые, и черепаховые, и бесхвостые мэнксы с по–заячьи длинными задними лапами. Давайте, Вамана, Пашурама, побежали, Рама и Кришна.
Я молюсь, чтобы никого не оскорбить своим кошачьим цирком, где животные носят имена аватар божества. Да, они грязные уличные коты, украдкой похищенные с мусорных куч либо с высоких стен и балконов, но кошки — по природе своей кощунственные существа. Облизываются они или сворачиваются клубком, потягиваются или царапаются — всякий раз это умышленное оскорбление божественного достоинства. Но сам я разве не ношу имя бога, так неужто не могу я назвать моих бегунов, моих прыгунов, моих звезд своими собственными именами? Ибо я Вишну, Хранитель.
Взгляните! Зажжен светильник, отгорожен веревкой круг, и сиденья уже разложены, вот они, подушки и старые матрасы, вынутые из лодки, чтобы уберечь ваши зады от сырого песка. И кошки уже бегут, струящаяся вереница рыжего, серого, черного, белого, пестрого: изумительный, волшебный, «Великолепный Божественный Кошачий цирк Вишну»! Вы будете изумлены, нет, потрясены! Что же вы не идете?
Они бегут и бегут по кругу, нос к хвосту. Безукоризненная текучая синхронность движений моих кошек восхитит вас. Давай, Будда, давай, Калки! Да, чтобы дрессировать кошачий цирк, надо быть богом.
Весь вечер я стучу в барабан и звоню в свой велосипедный звонок на весь обожженный зноем Чунар. «Изумительный Волшебный Великолепный Кошачий цирк Вишну! Подходите, подходите! В вашей жизни так мало радости, а здесь вас ждут чудо и на неделю разговоров всего за горстку рупий». Песок на улицах, песок, шуршащий по осыпающимся стенам покинутых жилищ, песок, заметающий голые колесные диски брошенных автомобилей и микроавтобусов, песок, скапливающийся у колючих изгородей, разделяющих прибрежные песчаные отмели на бесплодные поля. Продолжительная засуха и мимолетные войны опустошили этот город, подобно множеству других вблизи от йотирлингама[110]. Я вскарабкался к старой крепости, откуда открывается вид на двадцать километров вверх и вниз по реке. С площадки, где в старину британский посол возвел свою резиденцию, я мог наблюдать копье йотирлингама, устремляющееся ввысь над Варанаси, выше, чем я способен был разглядеть, выше самого неба, ибо оно уходило прямиком в иную вселенную. Стены древнего дома были размалеваны граффити. Я позвонил в звонок и ударил в барабан, но там не приходилось рассчитывать даже на призраков. Хотя меня и отключили от божественной сети, я почти чуял дэвов, снующих в иных небесах. Спускаясь в город, я уловил реальный запах пылающих дров и стойкий аромат готовящейся пищи и обернулся: мне чудились глаза, лица, руки на дверных косяках, прячущиеся среди теней от моего взгляда. «Изумительный Волшебный Великолепный Кошачий цирк Вишну!» — закричал я, отчаянно трезвоня в свой велосипедный звонок, демонстрируя одновременно и свою нищету и безобидность, и свою занятость. В эпоху Кали кротость и беспомощность подвергнутся беспощадному преследованию, зато АК-47 будет в избытке.
Когда я вернулся, кошки пребывали в ярости и завывали хором в своих клетках, раскаленных, несмотря на навес. Я выпустил их поохотиться в свете мерцающих звезд, пока сам обустраивал арену, и места для зрителей, и освещение, и чашу для пожертвований, не зная, придет ли хоть одна живая душа. Сборы были скудными. Мелкой рыбешке не выжить в эпоху Кати.
Мой славный белый Калки, перетекающий через барьеры, подобно потоку, струящемуся через пороги, предсказано, что ты сразишься с Кали и победишь ее, но мне кажется, трудно ждать столь многого от обычного кота. Нет, это я возьму на себя, поскольку если это твое имя, то оно и мое тоже. Ибо разве я не Вишну, десять раз воплотившийся? А вы, коты, разве не часть меня? Здесь, ниже по реке, у подножия огненного столпа, пронзающего небо на востоке, у меня назначена встреча.
Входите же, присаживайтесь на подушки. Я смахнул с них песок, и пусть фонари отвлекают на себя насекомых. Устраивайтесь поудобнее. Я предложил бы вам чаю, но вода нужна мне для кошек. Ибо сегодня вечером вы своими глазами увидите не просто лучший кошачий цирк во всей Индии, но, вероятно, вообще единственный в целой Индии. Что вы говорите? Все, что они делают, — бегают по кругу? Дружище, для кошек это уже достижение. Но вы правы, бег по кругу, нос к хвосту, и в самом деле основа основ моего кошачьего цирка. Но я могу и другим способом заработать ту горстку рупий, что я прошу у вас. Садитесь, садитесь, и я поведаю вам историю, свою историю. Я Вишну, и я был создан, чтобы стать богом.
Нас было трое, и все мы были богами. Шив, Вши и Сарасвати. Первенцем был не я; им стал мой брат Шив, с которым я встречусь у подножия йотирлингама в Варанаси. Шив удачливый, Шив деловой, абсолютно успешный, продолжатель династии и нечаянный предвестник этой эпохи Кали[111]; даже представить не могу, во что он превратился. Я появился на свет не первым, но лучшим, и в этом причина всех бед.
Полагаю, соперничество было вплетено в каждый изгиб спирали ДНК моих родителей. Ваш классический дарвинизм отвергает предположение, будто интеллектуальные ценности способны определять эволюцию, но я сам — живое доказательство, что ценности среднего класса могут быть запрограммированы в генах. Отчего же не борьба?
Трудно даже вообразить существо, менее похожее на кибервоина, чем мой отец. Неловкий, неуклюжий, полный — да ладно, чего уж там, просто толстяк, он был довольным собой и по–своему знаменитым создателем Цветка Грез. Помните Цветок Грез? Сумо стрит; РаМаЯНа; ПоющаяЗвезда Болливуда. Миллионы проданных игр? Возможно, вы не помните. Я все больше убеждаюсь, что это происходило раньше, чем мне кажется. И так во всем. Что действительно важно, у него были деньги, и удачная карьера, и успех, и славы столько, сколько возможно на этом поприще, и жизнь катилась и катилась, будто «Лексус», когда война застала его врасплох. Война всех нас застала врасплох. Еще вчера мы воплощали собой историю великого азиатского успеха: мы были «индийским тигром» (я называю это законом афористичного рикошета — «экономический тигр» путешествует по всему земному шару, прежде чем вернуться к нам) — и, в отличие от этих китайцев, у нас были английский язык, крикет и демократия; а сегодня мы бомбим наши же торговые центры и захватываем телестанции. Штат на штат, район на район, семья на семью. Лишь таким образом я могу понять Войну Раскола: Индия походила на большое, шумное, буйное семейство, на которое с полугодовым визитом сваливается древняя бабка, и пару дней спустя сыновья уже готовы перегрызть горло отцам. А матери — дочерям, и сестры враждуют, и братья дерутся, и кузены, дядья и тетки принимают чью–то сторону, и семья разбивается вдребезги, подобно алмазу, распавшемуся по линиям трещин и изъянов, придававших ему красоту. В молодости мне довелось повидать в Дели одного огранщика бриллиантов. Прошу прощения, в детстве. Еще не в молодости. Я видел, как он закрепил алмаз в специальных тисках, поднял свой инструмент, казавшийся слишком большим и грубым, по крайней мере для предмета столь миниатюрного и сверкающего. Я затаил дыхание и стиснул зубы, когда он опустил большой, подбитый мягкой материей молоток, и драгоценный камень распался на три части, более яркие и искрящиеся, чем их предшественник.
110
Йотирлингам — божественная творящая энергия Шивы, вышедшая из земли в виде светоносного столпа.
111
Эпоха Кали, или Кали-юга, — четвертая из четырех юг в индуистском временном цикле.