Зверь

— Дикие какие-то, чтоб их,  — выругался Эйдан и ткнул пальцем в их сторону. — Вон та сука мне в первый день прокусила ногу. Я сказал привязать их, пока не привыкнут, и выпускать только ночью.

Эллен вспомнила свою первую ночь в Форт-Келли, когда эти звери едва не загрызли её. Если бы не Бишоп, чёрт его дери.

— Зоозащитники бы вас засудили.

— Меня бы засудил любой юрист, — он усмехнулся. — Это питбули. Они запрещены здесь. Так что я кругом выхожу виноватым.

— Почему бы их не усыпить, раз они такие неадекватные?

— Они хорошо знают свою территорию. Зачем избавляться от такой отличной охраны? Да и какой правозащитник сюда сунется?

— А вы рисковый, Эйдан, — Барр улыбнулась ему.

— Я веду бизнес, а бизнес — это всегда риск, — Хилл тепло улыбнулся ей в ответ.

Ей не хватало такой вот непринужденной беседы с человеком, от которого её не бросало то в  жар, то в холод, как то было с Бишопом. С Хиллом она могла держать себя в привычных рамках, а не ловить свои эмоции в диапазоне от блаженного спокойствия до лютой ярости. Бишоп и даже отголоски мыслей о нём вызывали какой-то необъяснимый зуд под рёбрами и даже расстояние не могло этот зуд угомонить. Её мучила недосказанность, вопросы и отчасти совесть за то, что сорвала на нём зло. Её мучил Адам Бишоп целиком, словно острая заноза, засевшая в мозг.

— Вы сказали, предыдущий хозяин хотел поскорее избавиться от предприятия?

— Да, я забрал его в полцены.

— Вам не показалось это странным?

— Поначалу да, — согласился Хилл. — Техника исправна, бумаги в порядке, долгов нет. Далековато, конечно, от основных точек сбыта, но зато здесь нет конкурентов, — он пожал плечами, выруливая с неровной тропы на грунтовку. — Я не понимал, зачем так спешить с продажей.

— Он назвал причину?

— Сказал, это личное. Я не стал вдаваться.

Эллен задумалась. Какие причины могли заставить предыдущего хозяина бросить с виду вполне доходное дело? Их могло быть море, не только ведь дрянная атмосфера, которая угнетала Барр всю дорогу. В этом чертовом месте у неё угнали машину, здесь она потеряла документы, которые родители так тщательно собирали на протяжении семи лет. Ей казалось, что она упорно карабкалась на вершину скалы без страховки, а теперь сорвалась и летела вниз, в бездну, не имея возможности зацепиться хоть за что-нибудь и удержаться. Она застряла здесь. Застряла так, что поиски брата перестали быть для неё задачей номер один — Эллен хотела разобраться с тем, что происходило сейчас лично с ней.

— А теперь всё в порядке?

— Я бы не сказал, что всё гладко, но трудности всегда были и будут, правда? — Эйдан улыбнулся ей, и в его светлых глазах мелькнула тень усталости. Он чего-то не договаривал ей, но Барр не винила его в этом. Они знакомы считанные часы, было бы странным, если бы Эйдан Хилл вдруг вывалил на неё все свои проблемы.

Лес редел. Спустя ещё десяток миль они выехали на открытую местность. Грунтовка сменилась дорогой, покрытой старым асфальтом, а подлесок остался позади. Они ехали по сухой пустоши вверх, движок рычал, словно машина поднималась из глубокого оврага. Впереди простиралась линия горизонта, укрытая далёкими шапками сосен, будто одеялом. Вдалеке Эллен разглядела красные, жёлтые и белые пятна — крыши зданий.

— Здесь в тридцатые была бесконтрольная вырубка, — Хилл объяснил ей появление этой проплешины посреди глухих лесов. — Там дальше федеральная трасса, автозаправка и мотель. Чуть ближе к цивилизации, но всё равно бесконечно от неё далеко.

Он улыбнулся ей с долей грусти и сочувствия: Хилл понимал, насколько непривычны ей эти условия.

Дома, расположенные ближе к лесу, были брошены, и жизнь теперь была сосредоточена в плотном кольце зданий, окружавших центр городка. «Белым домом» местные с иронией, называли единственное административное здание в городе. В нём был полицейский участок, пожарная часть, отделение почты, архивы и библиотека, здесь работал глава города, проходили выборы, заключались браки, регистрировались смерти и рождения и при всём при этом здание по меркам Эллен был совсем небольшим.

Оно находилось на главной площади, которую можно было обойти пешком за пятнадцать минут. Барр ощущала себя Гулливером в стране лилипутов, но несмотря на это городок казался ей светлым и полным воздуха после Форт-Келли, который столетние сосны окружали плотной стеной, давившей на нервы своей герметичностью. Чуть дальше была железнодорожная станция, на которой, по всей видимости, работали те немногие, кто не был занят на лесопилке.

— Здесь вообще есть можно? — Эллен ткнула пальцем в сторону блеклой вывески «Закусочная». За прозрачным панорамным окном виднелись аккуратные столики и официантка в жёлтой униформе, снующая между ними.

— Я ещё ни разу не отравился, — обнадежил Хилл. Эллен решилась рискнуть, пока Эйдан занимался своими вопросами и искал шерифа.

Она спрыгнула с подножки и не спеша пересекла площадь. Уборщик мёл подгнившие листья, пожилой мужчина, прозвенев звонком, проехал мимо на велосипеде, две женщины средних лет оживленно общались возле продуктовой лавки, и все, как один, мигом оторвавшись от своих дел, уставились на неё во все глаза. Эллен почувствовала, что попала на территорию африканского племени, где никогда не видели белых, и, спрятав лицо в воротник куртки, толкнула дверь.

Запах свежей выпечки, ванили и кофе окутал её густым туманом. Казалось, в маленьком, уютном помещении рассеяна мука: мягкий, желтоватый свет, струящийся из низких абажуров, прозрачные, чистые шторки на окнах, тёмная цельнодеревянная мебель и обшивка стен создавали ощущение уютной кухни, где на закате дня собралась поужинать семья. Здесь работали две официантки — помладше и постарше, и та, что постарше, с искренней улыбкой проводила её за свободный стол и подала меню. Эллен взглянула на вторую: молодая блондинка в униформе, которая была тесна ей в груди и коротка по длине. Барр удивилась, что из этого городишки удрала ещё не вся молодёжь.

Меню не блистало разнообразием: фастфуд, газировка, три вида кофе и несколько позиций более-менее здорового питания, которые следящая за фигурой Эллен предпочитала в первую очередь. Сделав заказ, она в очередной раз достала телефон, чтобы вновь убедиться в его бесполезности.

— Не было ли в вашем роду коренных американцев, юная леди? — послышалось сзади, и Эллен немедленно обернулась.

За соседним столиком сидел мужчина. Его тёмные глаза улыбались и вокруг них вилась сеть глубоких морщин; в гладких, чёрных волосах, зачесанных назад, серебрились нити седины. Под серой рубашкой скрывался круглый живот, а к нагрудному карману куртки, лежащей на соседнем стуле, был прикреплен значок шерифа. Коренным американцем был он сам — яркий оттиск принадлежности к потомкам одного из местных племён повторился в чертах его лица.

— Нет, моя мать из Пуэрто-Рико, — ответила Барр.

— Она подарила вам удивительный цвет кожи и глаза, — произнёс он, и Барр рассеянно кивнула, искренне не понимая, что удивительного в чертах обыкновенной  латиноамериканки. Возможно, мужчина просто нашёл повод с ней заговорить. — Генри Нильсен, шериф округа Форт-Келли.

Конец ознакомительного фрагмента.