Сводные братья (ЛП)

– Мммм.

– Ты хочешь этот член? – я хочу быть уверенным, что она действительно со мной и хочу вернуться обратно в безопасную зону.

Она кивает, и я толкаюсь сильнее. Её плоть обхватила меня, и её ноги раздвигаются, чтобы обхватить меня за талию. Это как окунуться в теплый океан в жаркий летний день. Совершенно.

Я вдалбливаюсь в неё, чувствуя, как её соки покрывают мои яйца, обжигая жаром её влагалища.

Она чувствуется так чертовски хорошо, что я не могу это перенести. Моё сердце бешено стучит, а пресс сжимается. Я приподнимаюсь на локтях, оказавшись в футе от неё, пока мы не сдвинулись на кровати, и она цепляется за меня, как за самое дорогое в её жизни.

– О, о… – стонет она, и этот звук простреливает до самого основания члена, приводя яйца к боевой готовности.

Я собираюсь заполнить её до краев. Я проникну глубоко внутрь неё, и буду смотреть, как я выскользну, когда мой член размягчится, а её киска запульсирует.

– Да-а-а, – стонет она, когда я прижимаю её ноги к её груди. Она сжимает меня сейчас так туго, и я понимаю, что она скоро кончит. Одна эта мысль заставляет меня желать выплеснуться в неё, но, как я сказал, я мужчина, который может подождать своей очереди.

– Шагни за край, детка, – говорю я. Она кивает, плотно прикрывая свои глаза и запрокидывая голову назад. – Я собираюсь кончить внутри тебя. Наполнить до краев, малышка. Твой оргазм будет таким жестким.

Она кричит, когда я начинаю вбиваться в неё сильнее, потирая клитор, зная, что этим подведу ее еще ближе к экстазу, потому что я знаю женщин, я беру Динь за подбородок и просовываю свой палец ей в рот.

– Твою мать, возьми его, – рычу я. – Кончай.

И она делает это. На самом деле делает это. Она кончает, кончает и кончает, выдаивая мой член, пока я делаю то, что обещал. Заполняю её своим семенем.

И позднее, когда мы расслабляемся в тот самый замечательный момент тишины после потрясающего секса, она прижимается ко мне, немного заполняя пустоту во мне.

ГЛАВА 9

Ривер: Почему ты здесь, Рейвен?

Рейвен: Я не знаю. Ну, у меня некоторые проблемы. Мне трудно общаться, сблизиться с кем-то.

Ривер: Так ты спишь с незнакомцами?

Рейвен: Я думаю, так легче. Так проще принять то, кто я есть, и то, что я хочу или не хочу быть с кем-то, кого я больше никогда не увижу. Поэтому, если я облажаюсь, это не будет иметь значения.

Ривер: И это работает?

Рейвен: Я всё никак не могу найти достаточно смелости, чтобы пройти через это.

Ривер: Никогда?

Рейвен: Я не нашла кого-нибудь, с кем у меня была бы связь. Оказывается, мне нужно кому-то доверять.

Ривер: Я не могу сказать, что мне жаль услышать такое.

Рейвен: Почему?

Ривер: Потому что я не верю, что ты можешь решить свои проблемы с незнакомцем, птичка. Я думаю, тебе нужно найти способ разобраться с ними самой. И когда ты закончишь своё исцеление, тебе нужно найти кого-нибудь, кто будет любить и лелеять тебя.

Рейвен: Но что, если не смогу это сделать, Ривер? Что если я не могу это позволить себе?

Ривер: Ты можешь, детка. Я знаю, ты можешь.

ГЛАВА 10

Флинт

Весь в синяках, потный и уставший, как собака. Вы думаете, что я должен был к этому привыкнуть, учитывая, что я этим зарабатываю на жизнь. Среднестатистический Джо может пойти домой после своей смены и расслабиться. Что же касается меня, я должен приложить лед на самые сильные травмы, обработать и наложить повязку на каждый порез, а затем наесться от пуза. Поверьте, мне нравится моя работа, но иногда побочные эффекты страсти всей нашей жизни могут раздражать.

Рэд за рулем, и это хорошо, потому что я не могу держать свои глаза открытыми. Это кажется диким, что меня возит младший брат моего лучшего друга, но это то, к чему я должен привыкнуть. Времена меняются. Рэд возится с радио и останавливается на старой-престарой песни группы Journey 10. Она напоминает мне одного из моих приемных отцов, того, кто был не слишком злым и любил делиться своей любовью к року в своих длинных монологах, которые мы внимательно слушали. Это наводит меня на мысль о танцах с моим братом и другими детьми, которые жили с нами.

– Эта песня напомнила мне о Бобе, – говорю я.

Рэд был рядом в те дни. Ещё один ребенок, выросший в такой же дыре.

– Думаешь, он когда-нибудь смотрит твои бои по телеку и вспоминает старые деньки?

Может, он и смотрит. Наверное, мне следует его навестить как-нибудь. Я бы хотел, но знаю, что это не пройдет столь гладко. Он являлся хорошим парнем, но всегда был на мели, и я не собираюсь становиться чьим-то счастливым билетом в хорошую жизнь.

– Ему больше нравится бейсбол, не так ли?

– Я думаю, да.

Мы недалеко от дома, и я вытягиваю ноги, чувствуя особенно сильную боль под коленом. Я знаю, что оно распухнет на утро.

– Ты был сегодня хорош, – говорит Рэд.

Я на самом деле не очень удовлетворен своим выступлением. Я отвлекался, думая о Хадсоне и о том, что он не пришел посмотреть на меня. Не то чтобы мне нужно, чтобы он смотрел на меня или что-то в этом роде, просто мне кажется, что у него произошло что-то серьезное, раз он отменил всё в последнюю минуту. Мне не нравится не знать, что происходит с моим старшим братом, особенно сейчас.

– Я всё сделал как надо. Достаточно для того, чтобы победить.

– Разве это не одно и то же?

– Ну, ты знаешь, мне нравится выигрывать чисто.

Я уловил ухмылку Рэда.

– Тот комментатор прилип к тебе, как банный лист, – сказал он.

Я повернулся, чтобы посмотреть в окно. Машина рычит, поскольку мы все быстрее несемся по направлению к дому. Иногда я чувствую себя мошенником, подъезжая на роскошном внедорожнике к нашему дому на холме. Это не похоже на то, что все улучшилось недавно. Мы стали жить хорошо с тех пор, как Хадсон стал профи, но мне всё ещё кажется, что мы живем чужой жизнью. Кто-то лишний в кадре. Жулики. Ничтожества, какими мы были раньше.

Дороги практически пустые, поэтому мы быстро добираемся домой. Байк Хадсона на подъездной дорожке, и я в облегчении вздыхаю, понимая, что он дома. Рэд выскакивает из машины и хватает мою сумку, а я выбираюсь из автомобиля, как раненный солдат, которым я и являюсь. Каждый шаг вызывает новую боль. У меня завтра выходной, но, когда я вернусь к тренировкам, будет больно.

Когда я открываю входную дверь и захожу внутрь, вижу кожаную куртку Хадсона на полу. Моё сердце пропускает удар, потому что брат – всерьез помешан на чистоте и порядке, и не может быть такого, чтобы он просто кинул куртку за 500 долларов без особой причины. Затем я вижу, как из-под нее выглядывает каблук. Какого хрена? Я подхожу к странной черной куче и беру в руки куртку Хадсона. Под ней действительно лежали сексапильные черные женские сапоги.

– Что это, Флинт? – спрашивает Рэд, приближаясь ко мне и продолжая пялиться на обувь в моих руках.

– Женские сапоги, – отвечаю я. Мы смотрим друга на друга, хмурясь. Мой брат не похож на монаха, но он установил правило несколько месяцев назад, и это первый раз, когда он нарушает его, насколько я его знаю.

Рэд смотрит вверх по лестнице и поднимает брови.

– Интересно.

– Несомненно.

– Ты думаешь, нам следует проверить, как он там?

– Да, но я сначала приведу себя в порядок. Дадим ему время объявиться.

Рэд кивнул головой и понес мою тяжелую сумку на кухню, где, как я знаю, он её распакует и положит все мои грязные вещи в машинку. Хорошо иметь ассистента, которому я могу довериться.

Я потихоньку иду в свою комнату и встаю под душ, намыливая и осматривая себя, как я это обычно делаю. Пол душа становится розовым, смывая с меня кровь и пот. Я сажусь на скамейку и медленно дышу, обхватив голову руками и позволяя воде бежать по мне.

Моя голова пульсирует от ударов, которые я получил чуть ранее сегодня вечером, я провожу руками по своим коротко стриженым волосам, массируя виски. Я скучаю по кудрям, которые у меня были, такие же как у брата, но это не практично для моей работы.