Не пугайте серого волка

- Ритуал посвященный плодородию не требует кровавой жертвы. Я выбираю мужчину из общины, и мы занимаемся любовью на глазах всей деревни. Кстати, сегодня у тебя зрителей прибавится, так что не оплошай, - женщина весело рассмеялась и шлепнула волка по плечу. - Я пошутила, облажаться у тебя не получится, даже если захочешь это сделать. Тебя ждет упоительная ночь, даже несмотря на зрителей.

- Безумно рад это слышать, - сухо ответил Игорь. Неожиданно он прищурился и окинул Яну оценивающим взглядом. - Значит, хочешь меня?

- О-о, не провоцируй меня, лапочка, я всего лишь слабая женщина, - она рассмеялась и погрозила пальцем. - Да, я тебя хочу, но не притронусь, не старайся. Гнев Великой Матери ужасен. Я не предам ее.

- За что же она так не любит мужчин, - проворчал оборотень.

- За предательство, - ламия посмотрела на пленника другим взглядом. Ее веселье исчезло, и Игорь разглядел гневную искру. - За унижения. За надругательство и извращение ее сути. Великая Мать ведет свои изначальные корни со времен матриархата. Когда-то она олицетворяла собой власть. Но мужчины принизили ее значение. Женщины попали в подчиненное положение, а наша покровительница отправилась в ад, как демоница! Поганые еретики! Но Астарта умеет мстить. И каждая жертва, каждая капля мужской крови - это воздаяние за вероломство и подлость!

- А женщины святые? - усмехнулся оборотень. - Разве не издревле идет поговорка «Муж - голова, а жена-шея. Куда шея повернется, туда голова смотреть и будет». Женщины из подчиненного положения неплохо руководили мужчинами. Царицы, королевы, умные фаворитки, премьер-министр, канцлер, сенаторы и так далее. Это всё женщины у власти. Значит, богиня продолжает им покровительствовать и без кровавых извращений над мужчинами? К чему эта война полов?

Глаза Яны сузились, она вспыхнула, готовая броситься в бой, но вдруг расслабилась и опять рассмеялась.

- Хватит разговоров, тебе нужно подкрепиться, - сказала она и взяла в руки тарелку.

Игорь хотел отказаться, но подумал, что так у него действительно не будет сил, а они ему нужны, как никогда нужны, и покорно открыл рот. Яна одобрительно хмыкнула.

- Кстати, если думаешь, что мы охотились на тебя, то ты ошибаешься, - снова заговорила женщина, продолжая кормить волка. - Звезды указали день, когда появится нужный мужчина, Великая Мать дала благословение, и Марта отправилась в свое маленькое путешествие по городу. Вас было пятеро, кто отреагировал на чары в тот день и подошел знакомиться. Девочка встретилась с каждым, привела к нам, но идеально подошли только двое, так что сейчас здесь мог лежать совсем другой. Ты - это уже личный выбор Марты.

- Какая честь, - буркнул оборотень. - Я польщен. Прямо, изнемогаю от счастья.

- Зато ты умрешь на пике наслаждения, - подмигнула Яна. - И, поверь, подобного ты не испытал бы уже ни с кем и никогда.

- Ну, всё, предел мечтаний достигнут, жить и вправду больше не зачем, - его глаза сердито сверкнули, и женщина улыбнулась.

- Мне нравится твоя язвительность. Боец, хоть и лежишь голым в оковах. Но кусай, это вносит разнообразие.

- Я бы укусил, - проворчал Игорь. - Еще как укусил, только освободи...

Яна с веселой улыбкой погрозила пальцем, забрала поднос с опустевшими тарелками и ушла. А волк остался. Он приподнял голову, посмотрел вслед женщине и выругался сквозь зубы. Однако снова уходить в размышления не спешил, и думать о том, что оказался одним из пяти не стал, хотя его и задело это откровение. Марта была его ангелом, а он стал номером пять в очереди на осеменение и смерть.

- Чары, - криво усмехнулся оборотень и завертел головой, стараясь узнать побольше о месте, где оказался.

Сооружение точно не было чем-то грандиозным. Скорей всего ламии прятали свой алтарь в одном из однотипных домов. Здесь не было окон, зато вдоль стен сидели позолоченные львы и пантеры. На их головах размещались чаши с горевшим маслом, именно они и давали необходимое количество света. Стены алтарного зала были расписаны фресками, на которых изображались люди с разным цветом кожи, в тогах, хитонах, в доспехах, в шкурах, вовсе обнаженные, но все они вздымали руки перед женщиной, окруженной золотым сиянием. Где-то эта женщина улыбалась, где-то гневно свела брови, а на нескольких фресках лицо богини было искажено лютой злобой. И если справа от двери на фресках Великая Мать держала в руках гирлянды цветов, то слева цветы сменил нож, и окровавленные мужчины, вздымали к ней руки, явно моля о прощении. Должно быть, так в представлении ламий выглядел Страшный суд.

- Ущербные, - буркнул Игорь и вывернул голову.

Позади него на троне восседала сама Великая Мать. Ее взгляд был устремлен на алтарь, и на губах играла ускользающая улыбка. В какой-то момент оборотню показалось, что губы статуи раздвинулись шире, но это видение тут же исчезло. Он вернулся в исходное положение, устремил взгляд к змеиному солнцу и задумался. Положение было безвыходным. Даже если двери в зал и не запирались, то вырваться из оков не представлялось возможным.

Игорь подергал правой рукой, но металлическое кольцо держало мертвой хваткой. «Ты первый, кто быстро очнулся и способен размышлять».

- Хм...

Если бы знать раньше... Оборотень закрыл глаза. Три дня. У него есть три дня на то, чтобы придумать, как выбраться отсюда...

- Как?! - в ярости воскликнул волк и заскрежетал зубами.

Попробовать надавить на Марту? Если выбрала, значит, понравился. Или это просто как желание покататься на красивой машине? Скорей всего именно так. Она ведь ни разу не была искренней, ни разу! Дрессировала, кидала кусочек лакомства и оставляла дожидаться появления хозяйки. Да умеют ли ламии любить?! Игорь бросил взгляд на фрески слева от двери и мрачно усмехнулся - вряд ли.

И все-таки мысль, уже поселившаяся в голове, не отпускала. Ослабленных мужчин снимают с алтаря... Но даже если он изобразит обморок, ему не поверят, значит, надо ослабнуть на самом деле. И не вдруг.

- Завтра, - шепнул Игорь.

Рискованно, конечно. Во-первых, это может оказаться пустой затеей, а во-вторых, если и удастся оказаться на свободе, у него может не остаться сил на сопротивление. И все-таки надо попробовать, помощи ему тут не найти. Мужчины, живущие в общине, отравлены верой ламий. Раз они до сих пор здесь и принимают условия игры, значит, их всё устраивает. А почему бы и нет? Ритуал плодородия - бескровное совокупление. В жертву приносят вот таких вот дураков, которые поддаются чарам жриц.

К тому же в этой общине должна быть строгая иерархия, и мужчины занимают подчиненное положение. Матриархат в чистом виде. Это следует из того, что рассказали о богине две старшие ламии. Они бы не допустили, чтобы здесь верховодили мужчины. Физическая сила, наверное, охрана, плюс, продолжатели рода, но последнее слово за женщиной. Скорей всего, так. Это логично.

Да и нет смысла брать на жертвенник местных, паства у ламий и без того небольшая. Живут обособленно, внимания явно не привлекают. Какое внимание, когда здесь убивают людей? Значит, сидят тише воды, ниже травы. И кого вербовать? Обиженных женщин, если только. Но даже обиженная мужчиной женщиной не согласится стать пособницей в кровавых ритуалах, если она не имеет психических отклонений. Вывод: ламии дорожат своими последователями, берегут их, даже мужчин. Эти люди нужным трем безумным бабам.

- Да чтоб они все сдохли, - обреченно вздохнул Игорь.

Однако ламии не спешили исполнить пожелание оборотня. Вселенский горестный вой не наполнил деревню. Волк вздохнул и прислушался к тишине за дверями. Свидетели ему были не нужны, открывать свой единственный козырь мужчина не собирался. Он выгнулся, посмотрел на богиню, подмигнул ей и призвал звериную часть своей сущности.

- Не ожидала? - загрубевшим голосом прорычал волк. - Я дитя других богов, Великая Мать.

Статуя ответила своей загадочной полуулыбкой, и оборотень застонал. Это было больно. Не так, как при первых оборотах, когда тело только училось перестраиваться, и казалось, что каждую клетку заполнил чистый огонь, испепеляя даже кости. Любое рождение сопряжено с болью, и рождение зверя из человека не исключение. Но сейчас боль была иной. Она распирала от невозможности трансформации из-за того, что конечности были скованы, и преобразовать их в лапы не удавалось. Положение человеческого тело было ненормальным для звериного, родная сила не стала бы ломать своего носителя, и потому пытка продолжалась. Но это было именно то, чего добивался Игорь. Борьба с самим собой опустошала, доводила до исступления, выматывала.