Страница 30 из 81
Парень, оказался на диво проворен, вовремя отскочив в сторону, чтобы в следующее мгновение тоже обратиться в крупного волка. Лежать между двумя разъяренными существами оказалось, пожалуй, еще страшнее, чем осознавать то, что меня собираются сжечь. В ушах загудела кровь, и я попыталась откатиться в сторону. Получилось из ряда вон плохо. Пасть с виднеющимися сквозь облезшую плоть костями клацнула в опасной близости от моего уха:
- Не дергайся, девчонка, и проживешь чуть дольше.
Что остается делать, когда поступает такое ценное предложение? Конечно, попытаться сбежать! Что я и сделала, на этот раз, каким-то чудом, вполне удачно закатившись под топчан одним хорошим рывком. Дальнейший разворот схватки я наблюдала под довольно странным, и крайне неудобным углом. В основном следя за перемещением лап по полу. За кого болеть - я так и не определились, с одинаковым содроганием ожидая, когда же победитель примется за меня.
Долго ждать мне не пришлось, кости захрустели, жутким звуком ознаменовав завершение поединка, и вот, уже бесформенная туша разлагающихся костей и плоти повалилась на пол, ощерив разинутую пасть прямо на меня. Уверена, это звук я запомню надолго, видимо даже до конца своей жизни, ведь она обещает быть короткой.
Я с унынием отметила, что таки помогла пророчеству сбыться, и задвинулась еще чуть подальше - раздумывая над тем, как же новоиспеченный вождь (если, конечно, в этой глуши наследуют по праву крови), будет вытаскивать мою тушку из-под топчана.
«Лишь бы мечом прямо так не пырнул...» - подумала я.
Волчьи лапы вновь превратились в обычные голые человеческие ноги. Прошло еще с минуту, пока мой предполагаемый душегуб, напрочь позабыв обо мне, оделся, обулся, отшвырнул носком сапога быстро истлевающие останки, и что-то неразборчиво пробормотав, плюхнулся на живот. Вытаскивание моей сопротивляющейся тушки из-под топчана, оказалось не такой простой затеей, и парню пришлось изрядно попыхтеть. Я, кажется, цеплялась за подстеленный ковер даже кожей. Помогло это не особо, но и неудобств парню доставило не мало. Он справился. Тяжело выдохнул, и вытянул короткий клинок. Тут уж я на всякий случай закрыла глаза и помолилась. Не знаю кому - но сделала это вполне исправно. К моему изумлению убивать меня не спешили. Парень сопел, что-то отрывисто вздыхал, и я даже с любопытством приоткрыла один глаз, наблюдая за его мытарствами.
- «Чего он трясется? Еще с первого раза в сердце не попадет!» - Забеспокоилась я, с опаской уже двумя глазами глядя на изрядно дрожащий клинок. Определенно, такой способ умерщвления я приняла за гуманное благо, ведь гореть заживо - удовольствие наверняка ниже среднего.
Наконец волк взял себя в руки, сдвинул брови и, сжав зубы, крепче стиснул клинок, заставив тот не трястись из стороны в сторону. Я снова закрыла глаза.
«Так, он вроде больше не трясется, теперь, как бы самой не трястись, чтоб убил с первого раза?»
Я вдохнула и замерла, в ужасе не сразу поняв, что именно произошло. Мои руки, а затем и ноги освободили, аккуратно распутали, затем вынули изо рта кляп... и больше ничего!
Я полежала еще немного, прикидываясь полумертвой, и таки открыла глаза, не разглядев сразу парня, который в странной позе скорчился на полу, в нескольких метрах от меня. В задумчивости посидев еще с минуту, я поднялась на ноги, не спеша растерла алые следы от веревок на руках, ощупала явно потерявшее товарный вид лицо, сделала пару шагов - ноги затекли и почти не гнулись, но парень так и не шелохнулся.
«Что это с ним?»
Я подошла к кочевнику, в скрюченной позе распластавшемуся по полу так, чтобы лицом уткнуться в ковер, и при этом усидеть на пятках.
- Эй? Ты живой? - с опаской спросила я, раздумывая, а не потыкать ли его ногой?
Парень украдкой выдохнул, и тут же попытался замереть. Значит - живой. Тогда что он делает?
Я огляделась по сторонам. Останки койота разлагались на глазах, источая такой невыносимый смрад так, что глаза начали невольно слезиться. Ковер был исполосован следами от когтей, а часть мебели разгромлена, но во всем этом месиве из щепок, обрывков ткани, клоков шерсти и костей не наблюдалось одного - моего честно-добытого камешка! Кочевник продолжал вести себя предельно странно, замерев, в явно неудобной позе.
- Прошу простить меня за вторжение, Ва-Эхтар-Дан... - Трия проникла под полог необычайно прытко для скрюченной старушки, и замерла, в немом ужасе приоткрыв рот, вслед за ней еще один любопытствующий страж успел сунуть голову внутрь и так же замереть в остолбенении.
Я замерла, не зная куда броситься. Толком запаниковать даже и не успела.
- На колени, - рявкнул хорошо поставленный властный голос, и я едва не послушалась приказа, вовремя сориентировавшись, что он адресован вовсе не мне, и исходит от Г’ярта, все так же полулежащего на полу.
К моему изумлению, кочевники ни секунды не мешкая пали ниц, мигом заняв точно такую же позу, что и их новый вождь.
- И что это вы делаете? - заинтересованно осведомилась я, осматривая получившуюся картину с нескрываемым изумлением. Этот странный мирок все больше меня удивлял, и вовсе не в приятную сторону. Во всяком случае, поведение его жителей было далеко от рационального и логически объяснимого.
- Преклоняемся перед Великой Жрицей, - как мне показалось, слегка озадаченно пояснил Г’ярт.
- Мне конечно безмерно приятно, но валяться в останках недавно убитого баргула, это как-то... - я невольно замолчала, подбирая подходящее слово.
Шаманка невольно вздрогнула, от упоминания необычной нечисти и ее останков, но с места не сдвинулась.
- Ладно, объясню понятным языком, - почуяла я неожиданный прилив наглости. Патовая, казалось, ситуация, неожиданно повернулась ко мне своими самыми привлекательными частями, и я намеревалась этим воспользоваться, пока кочевники не одумались, и таки не сожгли меня на костре, от греха подальше - Поднимайтесь, хватит грязь лицом по полу елозить.
К пущему моему удивлению, пожелание было исполнено практически моментально. Все трое поднялись. Страж, цветом лица сравнявшийся с бледно-серой стенкой шатра, как-то уж очень затравленно озираясь, попытался задом отступить за полог, но ненароком встретился со мной глазами, странно, по щенячьи, взвизгнул и обратился, трусящимся как осиновый лист, койотом. Остальные, к счастью, замерли, странных маневров не производя, только дышать старались как-то уж больно редко, да мне в глаза не смотрели.
Я перевела дыхание. Страх медленно отступал на второй план, давая место клокочущей ярости: меня только что чуть было не сожгли! И главное, попрепятствовало этому лишь удачное стечение обстоятельств, да видимо какие-то местные суеверия, о которых я ни сном, ни духом! И влезла ведь я во все это по своей доброй воле, как говорится «в здравом уме и твердой памяти»... Правда, в здравости первого, пожалуй, настало время усомниться...
Я снова глянула на Г’ярта. Самобичевание никогда у меня не бывало долгим, в нем я сильна не была. Зато виновники моих душевных страданий, как правило, получали сполна...
- Кажется, кто-то собирался сжечь меня «как и положено поступать с лже-вещунами»? И что же, передумал? - ядовито осведомилась я, сузив глаза, благо, именно это выражение лица у меня всегда выходило особенно удачно.
Судя по посеревшему цвету лиц обоих моих собеседников, я все же слегка перестаралась с шипящими нотками, но в целом эффект произведен был верный. Благо, в обморок никто не упал. Г’ярт тяжело сглотнул, будто проталкивая вставший в горле ком, и медленно склонил голову.
- Я готов понести любое наказание, какое посчитает нужным великая Жрица и ее Богиня.
Я чуть изогнула брови. То есть, он освобождал меня от веревок, предполагая, что я прикажу его казнить? А его люди меня послушаются? Я глянула на Трию, и по мрачному выражению на ее лице поняла - видимо да.
Вот что делают с людьми суеверия и первобытный страх. Он боится моих неведомых сил, и какую-то эфемерную «богиню» сильнее, чем реального монстра, который чуть было его не сожрал. Что за несчастное создание... Я глянула на парня, и не смогла не усмехнуться. Бедственное положение человека, еще несколько минут грозившего убить меня, не могло не веселить