Страница 40 из 60
Он облизывает пересохшие губы и медленно кивает, до него доходит смысл моих слов:
— Теперь я понимаю.
— Вот и прекрасно. Ты это заслужил.
Он поднимает на меня глаза, и я вижу в них сожаление и печаль, но сейчас уже слишком поздно. Несколько месяцев назад я бы ухватилась за такую возможность, постаралась бы дать ему понять, как сильно его люблю и как много нас связывает. Я бы попросила его вернуться и попытаться начать все заново. Умоляла бы бросить Шарлен и простила бы его.
Но не сейчас, потому что теперь мое сердце принадлежит мужчине, который разбудил во мне слишком много новых желаний. Я хочу видеть, как темные волосы падают на его глубокие, чувственные глаза. Хочу чувствовать своим телом его твердое тело, покрытое татуировками. Хочу, чтобы он нежно обнимал меня, как куколку, в один момент и жестко овладевал мной у стены — в другой. Хочу слышать, как он играет прекрасную музыку и видеть его удивительные работы. Но больше всего хочу быть хранительницей его раненного сердца.
— Тебе лучше уйти, — говорю я, выпрямив спину. — Я хочу побыть с детьми.
Я разворачиваюсь и оставляю его одного в холле. К тому времени, как я дохожу до кухни, чтобы насладиться ужином в компании своих детей, до меня доносится тихий щелчок закрывшейся входной двери.
«Лукас: Это был самый классный день в моей жизни. Я скучаю».
«Я: Мне тоже понравилось, и я тоже по тебе скучаю. Очень сильно. ХО»
«Лукас: Как прошел вечер?»
«Я: Вечер был интересный. Я рассказала о тебе Мейси. Она в шоке, но в целом, думаю, не против. Ей очень нравится группа, особенно Тэлон. ;-)»
«Лукас: Ну уж нет. Он ей проходу не даст».
«Я: Да, давай лучше постараемся избежать такого, пожалуйста».
«Лукас: А в остальном как?»
Понимаю, он намекает на Пола, хочет узнать, все ли в порядке, или что-то изменилось.
«Я: Пол заходил, когда привез Томми. Закатил истерику по поводу того, что я встречаюсь с тобой. Ревнует. Он — единственный мужчина, с кем я раньше была, и ему трудно принять то, что я с тобой».
«Лукас: Зашибись. Он сам тебя отпустил».
«Я: Знаю. Приблизительно так и я ему сказала».
«Лукас: Горжусь тобой. Я знаю, как тебе все это тяжело дается».
«Я: Точно. Чувствую себя разбитой».
«Лукас: Хотел бы я быть рядом, обнять тебя, подбодрить немного».
«Я: Я бы тоже хотела. Мне как раз этого не хватает. Ты лучше всех на свете обнимаешься».
От него нет ответа, поэтому я проверяю, как там дети, переодеваюсь в пижаму и устраиваюсь поуютнее в кровати, чтобы немного почитать, в надежде, что это поможет мне отвлечься, и я смогу хорошо выспаться. Как раз когда я забираюсь под одеяло, жужжит телефон.
«Лукас: Что делаешь?»
«Я: Сижу в кровати, читаю. Думала, ты уснул. :)»
«Лукас: Подойди к входной двери».
«Я: Что?»
«Лукас: Давай же, женщина, иди уже. ;)»
О Господи! Он что, здесь?
Я набрасываю халат и тихонько спускаюсь вниз. Когда, открыв входную дверь, я выхожу на улицу, Лукас стоит прямо передо мной, улыбаясь.
— Лукас! Ты с ума сошел!
Он притягивает меня к себе и крепко обнимает.
— Эй, если моя девочка хочет, чтобы ее обняли, значит, нужно ее обнять.
— Ты. Самый. Лучший. В мире, — выдыхаю я, обвивая руками его за талию и прижимаясь.
Он кладет палец на мой подбородок и приподнимает так, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Все нормально, куколка моя?
— Теперь да. Ты такой милый, Лукас. И мне так страшно. — Я начинаю плакать, сама не знаю почему. Наверное, потому что совершенно обескуражена собственными чувствами к нему: слишком глубокими, слишком идеальными и так странно знакомыми.
— Эй, эй, ну. Все хорошо, — шепчет он. — Я здесь, и я никуда не денусь. Я рядом, и я буду о тебе заботиться, Айви. — Он нежно целует мои губы. — Думаю, это как раз то, что тебе необходимо — чтобы кто-то о тебе заботился.
Сердце у меня готово разорваться от нежности, и я зарываюсь лицом в его теплую грудь. О таких, как Лукас, женщины обычно только мечтают, и вот он здесь, на моем пороге, обнимает меня. И он настоящий — не сон, не персонаж книги, не герой фильма. И он мой.
18
АЙВИ
— О, Господи! Мам, как ты думаешь, может быть, там будет кто-нибудь из группы? — спрашивает Мейси, когда мы останавливаемся на светофоре.
Покачав головой, я приглушаю звук радио.
— Нет. Мы едем к нему домой, чтобы вы двое могли с ним познакомиться и немного узнать друг друга. Никого из музыкантов группы там не будет.
— Можно, я поговорю с птичкой? — подает голос Томми с заднего сиденья. — Она со мной захочет поговорить?
— Да, — улыбаюсь я ему в зеркало заднего вида. — Можешь поговорить с Рэем, и он, скорее всего, тоже будет рад с тобой поболтать.
Остается только молиться, чтобы Рэй не выдал вслух что-нибудь неприличное.
— Поверить не могу, мы едем в гости домой к Лукасу Валентайну. — Мейси делает звук радио обратно погромче. — Это грандиозно! У папы настоящий приступ случился, когда я ему рассказала. Оказывается, Шарлен тоже от них фанатеет. Ты об этом знала?
— Что? — переспрашиваю я. — Ты ему рассказала?
Машина за нами начинает яростно сигналить, чтобы мы наконец двинулись с места.
— Мам, зеленее не будет. Поехали, — закатывает глаза Мейси.
Я давлю на газ и крепче цепляюсь за руль в попытке взять под контроль внезапно нахлынувшие эмоции. В сознании мелькает миллион разных сценариев. Я и так достаточно нервничала по поводу первого знакомства и визита детей домой к Лукасу, а новая информация о том, что разлучница-Шарлен еще ко всему прочему и фанатка «Эшес и Эмберс» только добавляет беспокойства.
— Родная, я бы не хотела, чтобы ты рассказывала папе обо всем, что я делаю.
— Прости. Просто я так обрадовалась! А он очень рассердился. Особенно когда Шарлен сказала, что ходила на их концерт в прошлом году.
— Ладно, давай только постараемся не добавлять еще больше стресса к и без того непростой ситуации?
— Я и сама не хотела. Они все равно постоянно ругаются.
— Кто ругается? — уточняю я, заворачивая на парковку перед домом Лукаса.
— Папа и Шарлен. Каждый раз, когда я разговариваю с папой по телефону, она ноет что-то на заднем плане, а в те несколько раз, когда я ездила к ним в гости, она все время ходила с недовольным лицом. — Мейси выглядывает в окно и озадаченно смотрит на меня. — Зачем мы остановились?
— Лукас живет здесь. — улыбаюсь ей я.
— Что? — Лицо у нее тут же загорается оживлением, как это бывает только у сумасшедших возбужденных подростков. — Ты встречаешься с парнем, который живет в старой каменной церкви? Мам, я хочу быть тобой, сто пудов!
— Разве можно жить в церкви? — интересуется Томми, пока мы выбираемся из машины.
— Да. — Я беру его за руку. — Это уже не церковь, но очень много лет назад тут был храм. Сейчас его переделали в обычный дом.
Он разглядывает здание, пока мы подходим ближе к входной двери.
— А мне нужно вести себя тихо? И молиться? — на всякий случай решает уточнить мальчик.
— Ну, думаю, не стоит кричать во все горло, мы же в гостях. — Я улыбаюсь ему и сжимаю в руке маленькую ладошку. — Но шептать не надо и молиться тоже.
— Я помолюсь, чтобы он познакомил меня с Тэлоном, — шутит Мейси.
Не понимаю, почему всегда удивляюсь, когда дочка говорит о парнях. Я сама была всего на несколько месяцев старше нее теперешней, когда забеременела ею. Неужели я была такой юной и уже занималась сексом, думая, что влюблена? Тогда я казалась себе такой взрослой и искушенной. Неудивительно, что родители так переживали. Представить себе не могу Мейси беременной и собирающейся замуж в ближайшем будущем. От одной мысли содрогаюсь.