Страница 35 из 72
- Кстати, о слабостях! - громко провозгласил мой Создатель, поднимаясь со своего места одним плавным движением. - Ты уже допила последний бокал, так что мы можем приступать...
Я заметила, что чернота в его лице пропала, как и фиолетовые губы. Теперь он был похож на того Амадея, каким был в первые минуты нашего знакомства. Он подошел к стене за своим креслом и стоял сейчас прямо напротив меня. Только сейчас я заметила, что кусок стены был забит толстой фанерой. Слишком поздно я сообразила, что именно этот кровосос собирается сделать.
Он оторвал фанеру вместе с металлическими скобами и куском стены. В комнату ворвался яркий солнечный свет. На минуту я ослепла. Но не почувствовала боли, хотя именно ее и ждала. Я видела, как сгорает вампир на солнце. Это действительно выглядит страшно. Но боли от ожогов не было. Я заслонилась рукой и попыталась отыскать Амадея. Часть меня боялась, что он высший из слабейших, а если так, то он сгорит сам, желая проверить, что сотворил из меня.
Амадей стоял в лучах осеннего солнца, на нем не плавилась одежда, не шипела кожа.
- Ты Калиго, - удовлетворенно констатировал мой Создатель.
- Вы тоже, - тихо сказала я.
Его зеленые глаза сейчас казались светлыми до желтизны. Он ухмыльнулся.
- Ты невероятно догадливое недоразумение!
Я опустила глаза.
- Прекрасно! С этим разобрались, а теперь дальше, - с этими словами он поднял фанеру, вдоль которой появилась трещина, и парой ударов вернул ее на место.
Хлопки казались легкими, почти незаметными, но стальные скобы, которыми это деревяшка крепилась к кладке, легко прошили новые отверстия. Пора начать привыкать к тому, что все вампиры очень сильны.
- Подожди меня, - сказал Амадей и исчез.
Просто растворился в воздухе. Я не увидела ни намека на движение. Толком не успела удивиться, как он появился снова. В руках у вампира был пластиковый чемоданчик с одной ручкой. С такими обычно ходят стилисты и визажисты. Он поставил его на столик и достал небольшой пузырек с прозрачной жидкостью. Из резиновой пробки торчала трубочка, как в каплях для глаз. По виду обычная вода.
Он открыл пузырек, и я уловила странный аромат, похожий на аромат соли, если ее много. Моя суть встрепенулась так резко, что я едва успела ее сдержать, напрягшись всем телом. Клыки снова просились на свободу. С чего бы это? Амадей сказал, что единственная цель сути - это защита самого вампира. Значит, моей сути кажется, что в этом пузырьке что-то опасное?
- Выбери место, - спокойно велел вампир.
- Что? - не поняла я.
- Выбери место на теле, где ты хочешь иметь шрам, - все так же спокойно сказал мой Создатель.
Страх перед новой болью оказался каким-то слабым, еле слышным. Я легко его подавила. Быстро перебрав все варианты, я решила, что хочу видеть этот шрам всю оставшуюся жизнь и вспоминать, что нанес мне его именно Амадей. Я протянула ему левую руку, а пальцем правой указала на место в основании большого пальца. Обычно именно им трут себе нос.
Запоздало вспомнила, что сломала себе кости, а сейчас рука была цела.
- Это вы вылечили руку? - спросила я, сжимая и разжимая кулак.
- Да, - зло огрызнулся вампир, - и если ты скажешь мне за это спасибо - я тебе ее оторву!
Я продолжала потрясенно рассматривать совершенно здоровую конечность.
- Так где хочешь, чтобы был шрам? - повторил мой Создатель.
Я снова указала на точку под большим пальцем левой руки.
Амадей кивнул. Аккуратно взял пробку двумя пальцами. В трубочке было несколько капель жидкости.
- Постарайся не дергаться, иначе шрам будет большим, а тебе жить в этом теле, - он погано ухмыльнулся.
А я сжала челюсти, потом сжала ладонь в кулак, затем сжала и подлокотник кресла второй рукой, чтобы не мешать Амадею.
Он поднес пробку с жидкостью, наклонил ее над моей кожей, три капли с пробки упали на руку. Я ожидала, что они скатятся по руке, но они замерли, как расплавленный воск. А через секунду зашипели на коже, как масло на сковороде. Я смотрела и не могла поверить в то, что вижу. Боль от ожога пришла намного позже. Я дернулась, но сдержалась и руку не отдернула. Почему-то мне подумалось, что если я ослушаюсь его просьбы, он может приказать, а может просто плеснуть мне весь пузырек в лицо. Картинка собственной физиономии и вечность под венецианской маской так четко встала перед глазами, что я замерла. Перспективы будущего иногда пугают намного больше, чем боль нынешняя.
Через пару минут боль ушла, а шипение прекратилось. На руке остался здоровенный красный ожог, который покрывался белыми волдырями. Я смотрела и понимала, что это еще не самое страшное. Шрамы не будут такими уж уродливыми, как я опасалась.
- Можешь опустить руку, - разрешил Амадей.
Я недоверчиво на него посмотрела, но руку опустила. Моя суть желала его смерти, только теперь к казни прибавилось еще несколько пунктов.
- Это очень слабый раствор серебра, моя гордая уникальность, - начал объяснять вампир. Теперь он снова сидел в кресле и пил кровь. Пузырька с жидкостью нигде не было. - Пули, болты и клинки из серебра причиняют куда большие страдания. Но теперь ты имеешь представления о том, что это за пытка.
- Но зачем? - потрясенно спросила я.
- Я хочу понять, как быстро у тебя затянется шрам от ожога. Ты совсем молодой птенец, но все-таки Калиго, думаю, пара недель - и от шрама не останется и следа. А по тому, как быстро у тебя затянется рана, я смогу понять, насколько сильный дар у тебя откроется. Я же должен знать, чему и как тебя учить, - он подмигнул мне. По-доброму, в его лице не было угрозы, не было ненависти.