Страница 8 из 38
Притормозив у одной из полок, он добавил в тележку несколько бутылок водки "Горбачев".
- Слушай, Алька, у тебя деньги есть?
- Представительские?
- Любые.
Алик, поколебавшись, достал из бумажника пластико-вую карточку.
- О, у тебя есть кредит! - оживился Загребский.
- А у вас разве нет?
- Есть, конечно. Просто я человек консервативный, пользуюсь, в основном, наличными. Но сегодня торопился за вами в аэропорт, не успел снять со счета.
Багажник "опеля" был занят сумками, так что пиво и водку пришлось загрузить на заднее сиденье, рядом с Ми-
лой.
- Ты не обижайся, - развел руками Загребский. - Зато теперь мы с горючим.
- Ради бога, - буркнула Мила. - Мне нет никакого дела до вашего алкоголя.
- Так вы непьющая, миледи? - просветлел лицом Заг-ребский. - Замечательно. Тогда придерживайте верхний ящик, чтобы на головку не упал. Прецеденты, к сожалению, случались.
Машина остановилась у трехэтажного, напоминавше-го казарму, здания. На скамейке сидели улыбчивые девахи, заплевывая семечной шелухой вытоптанный среди травы пятачок. Они бесцеремонно оглядели прибывших и тут же принялись их обсуждать.
С балкона верхнего этажа, дымя сигаретами, свеши-вались две всклокоченные головы. При виде Загребского опухшие лица "коллег" радостно заулыбались. Алика вновь посетило мучительное чувство раздвоения - все было, как в России, за исключением чего-то, что он никак не мог уловить.
- Куда мы попали? - изумленно спросила Мила. - Мы точно сейчас в Германии?
- Не волнуйтесь, миледи, - Загребский галантно отк-рыл перед ней дверцу. - Это самый настоящий Баден-Вюртемберг, и перед вами самые что ни на есть немцы, можете их аусвайсы проверить. Слышь, Павлуш, ты немец или как? - крикнул он облокотившемуся o балконные перила лохматому мужику с синюшным лицом.
- А як же ж, херр Загребский, - загоготал в ответ лохматый. - Мы тут все как один - сплошная немчура. Давай, подымайсь на этаж, не томи. Опосля трех королей душа горит.
- Не смущайтесь, - подмигнул Загребский Миле. - Это общежитие для переселенцев. Сейчас я вас устрою в лучшем виде.
Алик и Мила миновали стеклянный портал и оказались в длинной кишке коридора. Загребский щелкнул замком одной из дверей и пропустил Милу вперед.
- Алик сейчас вернется, - заверил он ее. - Только раз-
грузиться поможет.
Задыхаясь, Алик дотащил ящик с пивом до третьего этажа. Из дверного проема на него снисходительно взирал лохматый Павлик. У него во рту среди редких коричневых пеньков вызывающе поблескивал золотой зуб.
- Пауль, - надменно представился он, не делая попыт-ки помочь. - Давай заноси.
Алик с облегчением опустил тяжелый ящик в прихожей.
- Тарань сразу в зал, студент, - распорядился Павлик-Пауль, и Алик покорно внес пиво в неприбранную комнату.
За столиком, покрытым газетой с сухими рыбьими скелетами, отекший толстяк разминал в пальцах сигарету.
- Ну, как там, в России? Небось все так же пьют без просыху? - высокомерно спросил он, щурясь от табачного дыма.
- Бывает, - дипломатично ответил Алик. - Но больше работают. А вы чем занимаетесь?
- Мы-то? Мы, ясен перец, на социале, - расплылся в улыбке толстяк. - Нам государство поддержку оказывает. Помогает адаптироваться на чужбине.
- Дает возможность изучить язык вероятного против-ника, - глумливо добавил Пауль.
- А вы разве не немцы?
- В какой-то степени мы, конечно, немцы. В паспорте
же чего попало не напишут, - он подмигнул толстяку и хрипло захохотал.
- Немцы, не немцы - какая разница? - нахмурился толстяк. - Нас это государство фашистских рабочих и кре-стьян по-любому должно по гроб жизни обеспечивать. Зря, что ли, наши отцы и деды освобождали Европу от корич-невой чумы? Напрасно на полях сражений кровь проли-вали?
- Харош философствовать, - махнул рукой Пауль. - Да-вайте к столу, завтракать пора.
Он опорожнил пепельницу на газетный лист, скатал бумажный шар и выбросил его в форточку. Толстяк постелил новую газету. Загребский с треском скрутил крышечку с "Горбачева". Пауль сноровисто откупорил пивные бутылки. Движения всех троих отличались чистотой и слаженностью.
- С приездом! - провозгласил Загребский, протягивая Алику стакан. - Добро пожаловать на гостеприимную немецкую землю!
- А как же наши планы, - растерянно оглянулся Алик. - Да и Миле ничего не сказали...
- Ну ты даешь, студент, - неодобрительно покачал головой Пауль. - Не успел приехать, а уже косяк упорол. Тебе коллеги уважение оказывают, а ты физиономию воротишь. Не убегут твои планы. И бабетта твоя никуда не денется. Пусть отдохнет с дороги.
Алик покорно принял в себя полстакана водки.
- А закусить что-нибудь найдется? - выдохнул он.
- Что ж вы по дороге ничего не прихватили, - укориз-ненно заметил толстяк. - На-ка, пивком полирни.
Пауль вытянул из-за занавески связку мелкой сушеной рыбы.
- Вот лучшая закусь, - он оторвал несколько рыбешек и бросил на газету. - Натуральный российский продукт. Местные фрицы такого в жисть не произведут. Только в русском магазине и купишь.
Алик осторожно разломил иссохшее, покрытое соляны-ми кристаллами рыбье тельце. Веером разлетелась сизая чешуя.
- Погоди, коллега, еще успеешь брюхо набить, - тол-стяк налил еще по полстакана. - Между первой и второй промежуток небольшой.
Новообращенный "коллега" механически вылил в рот водку и глотнул из протянутой Паулем пивной бутылки.
- Три короля любят троицу! - провозгласил толстяк и одним движением, не потеряв ни капли, виртуозно опорожнил бутылку в стоящие плотной шеренгой стаканы.
- Вы же это вчера отмечали... - язык едва повиновался Алику.
- А мы сами - чем не короли? - захохотал Пауль. - Щас вторую одолеем - вообще императорами станем...
Алик очнулся еще затемно. Не найдя выключателя, он
дрожащей рукой чиркнул зажигалкой и принялся подби-рать с пола одежду. В голове кто-то мерно бил кувалдой по чугунному рельсу.
- Погоди! - услышал он уже на пороге.
В дверном проеме показался Загребский с растре-панными волосами и всклокоченной бородой. В залитой предутренним сумраком прихожей его сходство с Карлом Марксом было пугающим. Прыгая на затоптанном полу, он пытался продеть в штанину толстенькую ногу. Алик закрыл глаза, не в силах вынести резонанса ударов в голове и прыжков Загребского.
- Ну их на хрен, пьянчуг этих, в самом деле, - Загреб-ский наконец перестал прыгать и застегнул штаны. - Надо выходить из этого клинча. Попраздновали трех королей и хватит. Давай в бане оттянемся. Шлаки выведем. У тебя деньги еще остались?
Алик нащупал в кармане кредитку.
- Сначала я должен увидеть Милу, - сказал он, с тру-дом разлепляя губы.
На двери Милы белел приколотый кнопкой листок.
"Свинья! - прочел Алик. - Дождись меня, не смей никуда уходить".
- Ерунда! - энергично воскликнул Загребский, комкая бумажку. - Мы сейчас убьем сразу двух зайцев. Рядом с баней живет Фрида - одна из Гретиных танцорок. Мы и здоровье поправим, и дело сделаем. Возьмем, так сказать, первое интервью.
Алик угрюмо кивнул.
В бане им снова овладело дежавю. Раздевалка со мно-жеством шкафчиков и резиновыми ковриками на полу в целом напоминала отечественную. Но отличие имелось и здесь: повсюду было чисто и ни один замочек не был сломан.
Алик облачился в зеленый халат с прорезями вместо рукавов и толкнул дверь. Сходство с родиной мгновенно закончилось. Обшитый светлым деревом коридор выводил в обширный холл с выгнутой гигантской подковой барной стойкой, обставленной высокими грибами-табуретами. Дальше шла череда парных. На каждой двери была обозначена температура и влажность воздуха.
Но главная разница заключалась в том, что здесь были не только мужчины, но и женщины: одетые в халаты, завернутые в простыни и просто голые, непринужденно разгуливающие по холлу, дремлющие в шезлонгах, выны-ривающие из бассейна.