Тиора

— Да, кстати, я тут подумал.

— Да, Джей? — юноша обернулся и на миг застыл.

— На всякий случай у нас есть пароль. Его знает только капитан корабля. После всего, что я видел, мне кажется, ты — надежный парень, поэтому я скажу его тебе. Это будет твоим пропуском на корабль.

— Но мы же вместе едем в Лагос, и ты практически сам посадишь меня на судно.

— Да, но есть одно «но».

— Какое?

— Наше руководство порой может резко менять курс, а за Сахарой, в Центральной Африке, у нас есть еще достаточно пунктов, куда мы ездим. Им может всякое взбрести в голову. То там развезти товар, то сям его забрать. Такое уже бывало и не раз. Сахару, я уверен, мы пересечем вместе: по самой пустыне негде особо сворачивать. А там, может статься, сменим маршрут по приказу начальства. Будем надеяться, что этого не произойдет, но на всякий случай я все-таки скажу тебе пароль.

— Да, хотелось бы доехать до Лагоса все-таки вместе, — удрученно произнес Марк.

— Не забудь пароль только, хотя он достаточно простой, но все же.

— Валар Моргулис?

Наемник громко рассмеялся, сотрясая воздух своим басовитым голосом, потом ответил:

— Монеты я тебе не дам, таких у нас в ходу нет. Только пароль. И на другой стороне Атлантики ты вряд ли найдешь храм, в котором тебя обучат мастерству скрытного убийства.

Джей успокоился после продолжительного смеха, и лицо его стало серьезным. Он подошел ближе к парню, наклонился к его уху и шепотом произнес:

— У стен всегда есть уши. Пароль: «El mundo de las sombras no tiene fronteras».

Глаза Марка резко округлились, и он немного отстранился от наемника, удивленно взглянув на него.

— Это что, испанский? — спросил он. Весь их разговор перешел на еле слышимый шепот.

— Ну, да, колумбийцы, между прочим, на испанском говорят, если ты не знал, — усмехнулся Джей.

— Нет, это я знаю, просто не ожидал такого пароля. А что он означает?

— «Мир теней не имеет границ».

Марк улыбнулся и заговорщицки подмигнул:

— Это вы, значит, тени? Что-то вроде вашего девиза?

— Да, что-то вроде. Контрабандисты должны оставаться тенями, сам понимаешь, в том и есть наша суть.

Парень кивнул в знак согласия, и Джей еще несколько раз повторил ему пароль.

— Нигде не записывай его, ты должен знать пароль наизусть.

— Хорошо, это непроблема. А как корабль называется?

— Ты когда-нибудь видел грузовые корабли, парень?

— В фильмах видел, — немного подумав, произнес Марк. — Они обычно с кучей огромных контейнеров.

— Ну, вот в жизни они такие же, как в фильмах. В порту будет грузовой корабль с названием «Estefania».

— Простое такое название, вроде бы женское испанское имя. Я ожидал что-нибудь более «контрабандистское».

— Название должно быть простым и не привлекать к себе особого внимания. А женское испанское имя — это такое стандартное обычное название судна. А то может нам сразу написать на бортах корабля, что и куда мы везем? — сказал наемник со смеющимися глазами.

— Я понял, — произнес Марк и еще несколько раз шепотом произнес пароль для лучшего усвоения.

— Ну, тогда отправляемся. Будь готов через час, — сказал Джей и вышел из комнаты.

Колонна грузовых машин медленно выехала с базы в открытую голую пустыню. Когда закрывались ворота, Марк посмотрел на них взглядом человека, судьба которого чуть не решилась окончательно в этих стенах. Волна облегчения прокатилась по всему его телу, скидывая бремя тревоги, и парень лишь придвинулся ближе к открытому окошку, за которым сидел наемник.

Джей, как обычно, расположился рядом с темнокожим лысым водителем в военном берете (тот был синегальцем, как помнил юноша) и что-то весело насвистывал себе под нос. Похоже, что наемник был в хорошем расположении духа.

— Теперь едем к транссахарской магистрали? — спросил его Марк.

— Да. Тут недалеко. Примерно сотня километров, там будет город туарегов Ин-Салах, а уже от него дальше свернем на трассу и покатим через всю Сахару.

Юноша на миг задумался, и его взгляд как будто стал отсутствующим, но затем он встрепенулся и произнес:

— Сахара. Я видел ее в фильмах, на фото, по-разному ее представлял. Когда слышишь это название, сразу же предстает перед глазами песчаная пустыня с высокими барханами и палящим солнцем. Представляется нечто красивое и в то же время смертельно опасное.

— Так оно и есть, Марк, так оно и есть. Но Сахара периодами идет барханами, периодами это какая-то каменистая поверхность, но растительности мало, животный мир тоже сложно заметить, так как он весь скрывается под песком от солнца, в основном выползая по ночам. Змеи, скорпионы, ушастых лис ты уже видел, всякие насекомые — короче, не самое лучшее место, где стоило бы оказаться одному без защиты и воды. Но ты прав, в ней есть какая-то своя красота. Впрочем, ты сам все увидишь. Иногда нам придется сворачивать с трассы вглубь пустыни. А бывает, трассу даже заметает местами песком на некоторых участках, и будто и не ехал по трассе вовсе, а так и двигался по пустыне.

Ин-Салах оказался небольшим городком, в котором даже присутствовали туристы. Видимо, они приезжали сюда за местным национальным колоритом туарегов, приобщаясь к культуре кочевых африканских племен.

Марк заметил целый оазис с пальмами, финиковыми деревьями и распаханными нарезанными участками земли с разными растущими на них культурами фруктов и овощей. По городу проходило множество людей с закрытыми заветренными темными лицами и с синими тюрбанами на головах, которые вели нескольких верблюдов, а порой проходили и целые караваны. В центре были в основном современные постройки: муниципальные здания, кафе, зоны отдыха, и немного поодаль автобусная станция. Чуть далее и по периферии шли так называемые ксары: глиняные укрепленные невысокие дома, плотно примыкавшие друг к другу, что со стороны создавало впечатление крепости. Делалось это так же для того, чтобы сдерживать движение песков.

Любая пустыня — жадная полная тетка, которая с каждым годом пытается урвать как можно больше места для себя, и Сахара — самая жадная из них. Движется она с большой скоростью во все стороны, что становится для некоторых городов и деревень Африки настоящим бедствием, поэтому проблеме опустынивания все новых и новых территорий придается большое значение.

— Раньше этот город был серьезным торговым центром на пути караванов и вообще всей транссахарской торговли. Здесь процветали работорговля, торговля слоновьей костью с браконьерами, золотом и нелегальными драгоценными камнями, в основном алмазами. Впрочем, многое из этого и сейчас проходит через этот город, но уже все скрыто, — со знанием дела рассказывал Джей, как экскурсовод, водивший уже не один десяток групп по привычным для него маршрутам.

— А ты не занимался слоновьей костью или алмазами? — спросил Марк.

— Когда-то пробовал, но в этом бизнесе хватает своих неудобных моментов, и я быстро перешел на то, чем занимаюсь сейчас. Меня это устраивает больше, а деньги практически те же.

Ин-Салах они проехали достаточно быстро, иногда останавливаясь, чтобы пропустить группы туарегов с верблюдами, полностью перекрывавшие дорогу. Сахара была каким-то странным, но пленительным местом. У юноши было сильное ощущение, будто он попал на совершенно другую планету. Местами колонна проезжала мимо огромных барханов желтого песка с острыми гребнями, наметенными пыльными бурями, которые гнал сухой и жаркий сирокко. Поверхность таких холмов часто была сплошь усыпана песочными змейками волнообразных выпуклостей, и весь склон со стороны походил на большую стиральную доску.

Такие пейзажи навевали Марку мысли о давних временах, о которых он читал в книгах. В его разуме проносились картины множества караванов с верблюдами и укутанными легкими тканями людьми, двигавшимися месяцами через смертоносную пустыню. То было время и удел бесстрашных и сильных духом, ибо борьба с Сахарой — настоящий вызов, цена которому — жизнь, стоит лишь зазеваться. В такие моменты юноша снова вспоминал рассказы Джека Лондона про Белое Безмолвие Аляски, где такие же сильные люди преодолевали преграды суровой Матери-Природы. Желтая выжженная пустыня против Белой морозно-трескучей пустыни, и неизвестно, что страшнее. Марк восхищался людьми тех лет, они были одними из его вдохновителей и их примеры поддерживали в нем силу идти сквозь трудности этого мира.