Тиора

В какой-то момент один из пилотов по внутренней связи объявил, что до Каира осталось полчаса полета. Люди оживились, часть проснулась, и начали потихоньку собирать вещи и готовиться к выходу. Саиб лишь приподнял голову, уточнил, что случилось и, узнав, что скоро намечается посадка, сказал, что подремлет еще минут десять.

Вдруг с правой стороны борта послышался глухой, но сильный хлопок, и самолет тряхнуло, затем немного накренило направо. Кто-то вскрикнул далее по салону, люди стали ошарашенно оглядываться по сторонам. Несколько человек на стороне, где слышался хлопок, открыли иллюминаторы, и их шум сразу же перерос в крики ужаса. Под правым крылом, не просто валил дым, горел двигатель самолета, выкидывая протуберанцы, огромные языки пламени. Огонь прорывался сквозь ротор турбины мотора, как будто все черти Ада собрались там, чтобы раскочегарить этот котел и низвергнуть пару сотен душ в преисподнюю. А далее Господь рассудит, кто был хорош, а кто плох в этой жизни. И уж точно дьявольская когорта получит свой кусок пирога из всей этой орущей массы. В этот момент атеистов на борту не наблюдалось.

Марк открыл иллюминатор, Саиб уже вскочил с широко раскрытыми сонными глазами, постоянно твердя «Что случилось?». Услышав, что произошло, и взглянув в окно, араб резко протрезвел ото сна. На его зеленовато-бледном лице был страх, впрочем, такими же лицами обладали все пассажиры в этот момент. Пристегнувшись, он наклонил голову вперед, обхватив ее руками и начал молиться. Люди были напуганы, отовсюду слышались крики и мольбы.

Марк, ничего не соображая, так же пристегнулся, пригнулся и накрыл голову. Он не молился. Он вообще не мог думать. Парень просто не мог дышать, сердце колотилось, как бешеное. Все тело стянуло резкой судорогой, как это было и раньше, и ему казалось, что вот-вот он потеряет сознание. Кружилась голова, его сильно тошнило. Самолет то кренило направо, то выравнивало, то резко падала высота, и все внутренности сразу подлетали вверх, отчего симптомы его болезни лишь усиливались. Крики людей уже вышли на свою наивысшую точку кошмарного хора, будто воспевавшего жатву Смерти, которая скоро может начаться. Казалось, Дьявол, затаив дыхание, наблюдает за своими жертвами, предвкушая обильную пищу, а его демонические приспешники хохочут и танцуют, кружа страшный дьявольский хоровод.

Стюардессы носились по салону самолета, выкрикивая стандартные инструкции в случае неизбежности авиакатастрофы. Но, так же как и пассажиры, они были обычными людьми, которые также хотели жить, и их лица также несли на себе бледную печать смерти. Марку казалось, когда он выглядывал из-под рук, что он отчетливо видит эту пометку на всех окружавших его людей. При этом образы лиц были уже смазанными в его глазах, зрение не фокусировалось, и он, едва дыша, боролся со стянутыми мышцами грудной клетки, не дававшими вдохнуть в полной мере. Сквозь сюрреалистичность своего восприятия юноша думал о том, что именно так погибали пассажиры Титаника, отчаянно ревя и цепляясь за последнюю соломину надежды, чтобы хоть как-то оттянуть неизбежную гибель. И также он подумал, что лучше бы ему сейчас просто потерять сознание, потому что быть в нем стало совсем невыносимо.

Пилот самолета что-то выкрикивал по внутренней связи, но его голос смешался в диссонансе с общим ревом беснующейся в ужасе толпы. Все же большинство, молясь и крича, пристегнулись и накрыли головы руками. Самолет раскачивался вправо и влево, свет в салоне попеременно моргал, то накрывая всех тьмой, то горя еще ярче, чем обычно, и вместе с ревом неисправного двигателя устраивая последнюю страшную светомузыкальную вечеринку. Разница была лишь в том, что под нее сейчас плясала только преисподняя.

— Марк, Марк, — послышался хриплый голос Саиба.

Парень обернулся на его голос, незрячим взглядом.

— Кто бы мог подумать, прости меня, Марк, — он еле шевелил губами, а на его глазах блестели слезы. — Неужели Аллах не даст мне снова увидеть своих детей. Мою дочь.

— Все будет хорошо, — сипло произнес юноша, борясь с тошнотой и головокружением. — Мы пока не падаем. Просто молись, молись, пока можешь.

Саиб взглянул на юношу, сделал усилие над собой, собрав волю в кулак. Лицо его стало более сосредоточенным. Араб кивнул и положил голову прямо. Затем Марк услышал усиленный шепот по-арабски. Сам же парень уже думал о том, что даже если они удачно приземлятся, ему уже ничто не поможет: его болезнь разрывает его на части, и ему кажется, что скоро он не сможет дышать совсем. Паническая атака переходила в самую сильную фазу. Начались самые странные симптомы, которые парень никому бы не смог объяснить, даже если бы хотел, но те, кто живет с такой же проблемой, всегда понимают, о чем речь.

Навязчивые бредовые мысли, звуки, повторяющиеся мотивы каких-то песен, полугаллюцинации и мельтешение странных изогнутых палочек, закорючек и целых образов даже при открытых глазах, странное ощущение под переносицей, как будто что-то поднимается все выше и выше до самого мозга, и, кажется, сейчас начнет разжижать мозговую оболочку, ощущение, что сходишь с ума, нереальность всего происходящего вокруг, и ощущение, что смотришь на себя со стороны, не управляя своими действиями, при этом постоянных страх, накатывающий волнами по всему телу, перехватывающий горло и не дающий дышать, вдохи проваливаются, и дыхание как будто теряется на некоторое время, слабость и страшная тошнота — это неполный список совершенно необычных и жутких симптомов, которые просто не удастся описать в полной мере, и что бы им проявлять себя, порой не нужно даже быть в падающем самолете. Люди с такими проблемами живут в своем Аду каждый день, находясь даже дома на своем вроде бы уютном диване. Ад Марка был здесь, ему не нужно было разбиваться в самолете, первый шаг в Преисподнюю он делал прямо сейчас.

Авиалайнер все еще раскачивало, но люди вокруг немного приутихли, вжавшись в свои кресла и накрыв головы руками. Кто-то всхлипывал, многие молились, плакали дети и их матери, крепко прижимая свои чада к себе как можно ближе. Треск горящего двигателя раздавался с пугающей частотой, и всем казалось, что вот-вот случится нечто страшное, и самолет резко, потеряв управление, низвергнется в пустоту, размазывая и раздавливая своих обитателей грудой покореженного пластика и металла. А тех, кто еще как-то выживет, добьет ядовитый дым и пламя, превращая транспортное средство в большой котел для барбекю. Все эти кошмарные образы плясали в разбушевавшейся фантазии каждого бедолаги, находящегося здесь. Страха не ведает либо сумасшедший, либо человек с отсутствием воображения, но, как показывает практика, в экстремальных ситуациях воображение большинства людей имеет максимальный «КПД».

Скрежет включаемой рации бритвой прошелся по слуху пассажиров, и раздался уже немного спокойнее голос пилота о том, что самолет прямо сейчас заходит на посадку, дав несколько инструкций по ходу всего объявления. Люди немного оживились, и несильный гул прошелся по рядам салона. Где-то послышались вздохи. Женщина неподалеку от Марка высоким звуком отчаянно практически пропищала стонущий звук, переводя его в слезы и всхлипывания. Всем телом чувствовалось снижение авиалайнера и некоторый крен на бок. Стюардессы сидели на своих местах в конце салона, пристегнувшись и пригнув головы. Парень думал о том, что возможно большая часть из них уволится после этого случая, если они выживут. Марк старался думать о разных вещах, лишь бы не давать окончательным странным ощущениям завладеть его телом. Во рту у него было суше, чем во всех пустынях этой планеты, и его горло уже начало сильно драть и болеть. Саиб все это время просидел в молитве, склонив голову и изредка ею подергивая.

Внезапно выравнивание крена самолета и касание. Многие вскрикнули, и различные звуки волной прокатились по местам. Слышно было, как на нескольких языках резко произносилось одно слово, но Марку не надо было знать их все, у него у самого в голове, словно в тумане, вертелось это слово «Тормози! Тормози!». Он сжал кулаки до белых костяшек, преодолевая новый приступ судороги и страха с тошнотой. Дышать он уже нормально не мог, переводя дыхание в тахипноэ — очень быстрые частые поверхностные выматывающие вдохи и выдохи. Глаза его расширились. Ему казалось, что он задыхается. Он схватил себя за волосы, потянул и уперся лбом в спинку соседнего кресла. Стало немного легче, и вдохи стали реже и глубже. Самолет начал торможение. Кромка взлетной полосы с травой по бокам становилась более четкой, постепенно убивая размытость картинки, присущую большой скорости.